22 ноября, в день рождения Виктора Пелевина, в онлайн-кинотеатре «Кинопоиск» состоится премьера короткометражного фильма «Вести из Непала» (18+), снятого по мотивам одноименного рассказа писателя. Этот сложный сюрреалистичный проект без четких авторских выводов стал финалистом восьми международных фестивалей и получил гран-при Zilant. Режиссер Михаил Балабин, для которого «Вести из Непала» стали дебютом, рассказал, как договаривался с Виктором Пелевиным, искал кота и заставил Баха звучать на балалайке.

– Почему для дебютного фильма вы выбрали именно это произведение?

– Впервые я прочитал «Вести из Непала» где-то в 2005 году, будучи еще студентом, и меня сразу заворожила необычная кольцевая структура текста. Через несколько лет, оказавшись в Выборге, я увидел наливной терминал и сразу понял, что это идеальная локация для съемок фильма по этому рассказу. В общем, совпало время, место, и идея стала более конкретной. К работе над фильмом я приступил в 2019 году.

– Если рассказ вам нравится, то почему ваш фильм лишь слегка напоминает историю, которую написал Виктор Пелевин?

– Тексты Пелевина очень сложны для экранизации сами по себе. Можно строго следовать сюжету, внешне сохраняя все события и диалоги, но в результате потерять самое главное – идею писателя. В рассказе «Вести из Непала» очень важную роль играет описание бытовых вещей, которые видит главная героиня: брошюры, плакаты, памятник и многое другое. Это не показать в кино так, как задумывал автор.

Я поставил перед собой задачу перевести этот рассказ на язык кино. Не рассказать историю, а показать ее, сохранив кольцевое повествование Виктора Пелевина и основной метафизический стержень его произведения.

– Насколько я знаю, перед съемкой вы получили согласие Виктора Пелевина. Расскажите, как это было?

– Как известно, Виктор Олегович – человек не публичный, поэтому мы связались с ним через его литературного агента, через него же обсуждали все детали. Нам повезло, автор дал нам свободу действий, то есть не просил сценарий, я просто рассказал задумку будущего фильма, и он ее одобрил.

Я точно знаю, что Виктор Олегович посмотрел фильм, однако также почти на 100 % уверен, что никогда не узнаю, что он о нем думает. Хотя, конечно, всей команде нашего проекта это очень интересно.

– Как вы искали своих героев?

– Кастинг был весьма мучительным. Мы несколько месяцев отсматривали людей, пока пазл окончательно сложился. На главную роль Любы претендовало несколько актрис, и все были по-своему хороши, я мог бы работать с любой из них, но кино получилось бы совсем другим. Актриса Екатерина Высоцкая продемонстрировала на пробах ровно то, что мы и хотели снять, поэтому и получила роль.

Актер Денис Зыков, который снимался, например, в военной драме «Нюрнберг» (12+) и в сериале «Замёрзшие» (+18), прекрасно проявил себя на пробах. Потом мы очень долго говорили, и его образ зафиксировался в сознании, поэтому, пообщавшись с другими претендентами, мы вернулись к его кандидатуре.

Даже кота мы не сразу нашли! Нам нужно было контактное непородистое животное, которое легко позволит носить себя в сумке. Был кастинг, и мы утвердили одного котика, но его хозяин прямо перед съемками куда-то уехал, и мы остались без артиста. Тогда мы обратились в котокафе «Город кошек», и нам предложили кота Жульена, которого все называют просто Жужа. Он прекрасно справился с ролью семилетней кошки. На съемочной площадке у нас были для него разные вкусности, но, кажется, кот остался без гонорара. Надо исправиться, съездить в котокафе и что-нибудь подарить артисту.

Кстати, одного из ветеринаров в нашем фильме исполнила не профессиональная актриса, а как раз владелица этого котокафе. Вообще, мы намеренно часть ролей отдали непрофессионалам, чтобы добиться большей реалистичности, даже документалистичности на экране. При этом не думаю, что зрителям будет просто определить, кто из актеров профессионал, а кто нет.

– А руководство Выборгского наливного терминала свободно разрешило вам использовать свои площади?

– Мы снимали две недели в период, когда терминал работал не в полную силу. Сначала все было нормально, но в какой-то момент атмосфера как-то изменилась, и некоторые сотрудники терминала стали странно на нас смотреть. Оказалось, что прошел слух, будто мы планируем прямо на съемках усыпить кота! В общем, пришлось объяснять, что, конечно, никого мы усыплять не планируем, и кот в полной безопасности. Нам поверили и всячески помогали на съемках.

– У вашего фильма лишь одна музыкальная тема, и звучит она в самый эмоциональный для героини момент, что, конечно, усиливает ситуацию. Расскажите, что это за музыка?

– В конце рассказа Пелевин пишет, что работает радио, по которому передают хор неземных балалаек. Мы решили, что в конце нашего фильма тоже должна зазвучать мелодия.

У большинства людей балалайка ассоциируется с народной музыкой, и сначала мы тоже планировали использовать народные мотивы. Однако позже поняли, что органичнее будет звучать классическая музыка, например «Чакона» Иоганна Себастьяна Баха.

Проблема в том, что великий немецкий композитор писал это произведение для скрипки. После «Чакону» перекладывали для фортепиано и других инструментов, а вот на балалайке это произведение еще никто не исполнял. Честно говоря, мы сомневались, что такое вообще возможно, однако все же обратились к профессиональным музыкантам. Большинство из них ответили, что это слишком сложно, потому что скрипка и балалайка очень разные. К счастью, откликнулся Михаил Кузнецов, который профессионально переработал «Чакону» для балалайки, а также сам снялся в эпизодической роли.

– У вас получилось артхаусное кино, в котором многое зрителям приходится додумывать самому. Вы специально стремились к такому результату?

– Все, что нам хотелось, – показать свой взгляд на произведение Пелевина, а уж зрительское кино у нас получится или, как говорится, не для всех, абсолютно не важно. У нас есть своя трактовка «Вестей из Непала», однако я не хочу отбирать у зрителя возможность сделать собственные выводы. Главная прелесть нашего фильма в том, что каждый сможет увидеть в нем что-то свое. Конечно, я вкладывал в сценарий определенную историю, но не расстроюсь, если зрители не согласятся с моим взглядом и увидят что-то совсем другое.