– Алексей, вы сейчас тренируете детей, какие главные особенности в тренировочном процессе с юными спортсменами?

– Да, сейчас я тренирую детей от семи до 12 лет. Всё внимание – на младшее поколение, из которого, наверное, 60–70% хулиганы. Таких детей нужно учить дисциплине. Я пытаюсь привить им любовь ĸ спорту. Если ребёнку нравится тренироваться, он рано или поздно поймёт, что тренировки, спорт и ЗОЖ – это здорово, и начнёт менять себя в лучшую сторону. Моя главная задача как тренера – сделать так, чтобы детям самим нравилось заниматься. Даже если кто-то хулиганит или неправильно выполняет упражнение, я не выгоняю с тренировки, не наказываю ста отжиманиями, а, наоборот, даю возможность что-то переделать, еще раз объясняю, как правильно выполнить упражнение.

– Как вы выстраиваете общение с родителями?

– У меня всё на виду. Родители никак не мешают тренировочному процессу: кто-то смотрит за тренировкой, кто-то гуляет в парке с младшими детьми, например. Некоторые родители сами бегают или катаются на велосипеде в это же время. После занятий в родительскую группу отправляю фото/видео с тренировок. Я даже стараюсь не говорить лишний раз, что ребёноĸ хулиганил или у него что-то не получилось. Как тренер я сразу вижу детей, которым тяжело бегать. Я даю им аккуратные указания: не шаркать ногами, руки вдоль корпуса, следить за шагом. То есть не акцентирую внимание, что у кого-то хуже, у кого-то лучше. Уверен, у всех все получится – нужно дать время, чтобы спортсмен сам реализовался.

– Вы всегда знали, что хотите стать тренером?

– Честно – нет. Но шёл ĸ этому: я учился на тренера. Первые задатки почувствовал в 2012 году, когда, будучи профессиональным спортсменом, по приглашению триатлониста Игоря Сысоева дистанционно тренировал ребят по лыжам. Это пошло мне на пользу: я тренировал и одновременно тренировался сам, много думал, планировал тренировочный процесс.

– У вас сложилось довольна частая история для биатлониста, когда в этот спорт переходят из лыжных гонок. Как вы решились на такой переход в довольно зрелом для спортсмена возрасте?

– Да, в моём случае это был очень большой эксперимент. Я перешёл в биатлон в 24 года, тогда же впервые взял в руки винтовку. В то время как многие дети начинают стрелять в 12 лет, я в 24 только учился. Многие к этому возрасту уже заканчивают карьеру, а я только начинал осваивать стрельбу. Через три месяца выполнил мастера спорта, через полгода поехал на Кубок Европы. В первый же год были победы на чемпионате России в командной и личной гонке на Кубке России.

– Можете выделить самый успешный сезон в карьере?

– Чемпионат Европы 2015 года: три старта – три золота: спринт, гонка преследования и эстафета. Ещё в 2012 году на чемпионате Европы успешный старт в плане стрельбы: четыре нуля, и я занял третье место.

– У вас были суеверия перед стартом?

– Я не был таким суеверным человеком. Мог вернуться за забытой вещью, посмотреть в зеркало – и всё равно выступить отлично. Главное – подготовиться накануне.

– Для биатлониста что важнее – стрельба или скорость?

– Всё важно для биатлониста в современном спорте, нигде нельзя давать поблажки сопернику. В 2017 году я заболел и особо не тренировался, но отобрался на чемпионат Европы. Я сам даже не ставил себе никаких глобальных целей. Выходя на дистанцию, я понимал: если начну бежать чуть быстрее, болезненное состояние будет только усиливаться. Но именно в тот день было четыре нуля, что позволило мне занять третье место.

– Биатлонисты всегда подчёркивают индивидуальность и сложность каждой трассы. Можете ли выделить, например, самую сложную трассу в России?

– Самая сложная трасса в России, наверное, в Сочи. За год до Олимпиады я бежал Кубок мира. Очень было тяжело: погода была очень непростая. Я занял девятое место. Выиграл Фуркад, вторым был Женя Устюгов, третьим – не помню, а 12-м был Бьёрндален. И когда мы шли по подземному переходу, он у меня спросил, как я выступил, я был новичок. Я ему сказал: «Девятое место». Он говорит: «Молодец». Потом я его спрашиваю: «А ты как выступил?» Он говорит: «Плохо». Потом посмотрел – он был, условно, в двадцатке.

– Ваша карьера включала не только взлеты, но и серьёзные испытания. В декабре 2021-го РУСАДА вынесло решение о вашей дисквалификации. Расскажите, как проходили судебные разбирательства о вашей дисквалификации и как было принято решение о завершении спортивной карьеры?

– Я закончил свою спортивную карьеру не так, как хотел, а как решило агентство РУСАДА. Причиной стало мое халатное ведение электронного спортивного дневника. Они не были на моей стороне, даже когда я приезжал к ним. В итоге от РУСАДА долгое время не было никакой информации, и на судебное разбирательство они также не торопились меня приглашать. Был период, около двух месяцев, когда я абсолютно ничего не делал, просто ждал и надеялся, что они примут положительное решение и я дальше смогу бегать. Но за те пять лет, что я не выступаю, РУСАДА или ВАДА постоянно вставляли мне палки в колёса.

– После сложившейся ситуации изменилось ли отношение ĸ спорту как честной игре?

– Конечно, изменилось. Я на себе ощутил, что значит быть дисквалифицированным. Сначала ты выигрываешь медали, представляешь свою страну на международной арене, а потом становишься «плохим примером для поколения». Тебе запрещают даже появляться на массовых стартах. Это ломает. То есть, с одной стороны, я ничего запрещённого не принимал, а с другой – оказался «плохим примером». До этого я выигрывал золотые медали самых престижных стартов, а после этого момента мне нельзя делать ничего, связанного со спортом: ни смотреть его, ни выступать. Я бы мог еще бегать, хоть возраст и близится к 40, но это чувство, что я «не добегал», останется навсегда.

– Несмотря на все испытания, вы по-прежнему остаетесь в биатлоне, уже в тренерском амплуа. Многие люди признаются в любви к этому виду спорта. Раскройте, что для вас значит любовь к биатлону?

– Любовь к биатлону – это любовь к природе и своей работе. Оставляет приятное послевкусие, когда ты приходишь в один лес тренироваться, а завтра – в другое место, послезавтра – в третье. Если брать стрельбу, то это не только один тир, это еще и открытые стрельбища, и везде они разные. В одном месте стрельбище находится после спуска. В Осло со спуска, получается, на стрельбу приходишь – это значит скорость. В Тюмени, наоборот, после подъема выходишь, и надо стрелять, тогда пульс близко к максимальному, и нужно уметь с ним работать. Биатлон – очень зрелищный вид спорта вдобавок ко всему.

– Мы много говорили о работе, профессиональной карьере. Давайте теперь поговорим об увлечениях: какие хобби есть у Алексея Слепова?

– Я очень люблю технику. Если есть возможность, стараюсь покататься по лесу на джипе, уазике, мотоцикле, снегоходе – это все есть. Но гонять уже не хочется: с возрастом понимаешь, что и не нужно. Гонки должны быть только на соревнованиях. Могу еще на рыбалку сходить, на лодке поплавать. Вот охота – категорично нет. Как ни странно, кроме как по мишеням я больше никак не стрелял. Бывает, могу на фон включить себе футбольный матч, но ярым болельщиком этого вида спорта не назову себя. Мне нравятся все виды спорта, потому что это большой труд.

– Совсем скоро прекрасный праздник – Новый год, но для биатлонистов декабрь – это не праздничная суета, а сборы, соревнования, длительное нахождение вне дома. Как вы относились к постоянным переездам и праздникам во время соревнований?

– В моей жизни каждый Новый год я праздновал в разных местах. Было очень много праздников, и, наверное, с возрастом я приспособился легко переносить их в разъездах, будь то день рождения или что-то другое. У меня был такой стандарт: либо Ижевск, либо (раньше) Австрия, либо Сыктывкар. Там уже был определённый план проведения дня рождения: мы собирались в комнате, пили чай и расходились; или отмечали в тренажёрном зале, иногда просто в холле гостиницы небольшой дружной компанией. В моей жизни было очень много драйва в плане переездов. Я никогда не оставался на одном месте больше чем на 20 дней. Если говорить о других праздниках, таких как домашний Новый год, я всегда старался приехать к родителям.

Напомним, в Петербурге назвали лучших тренеров и спортсменов 2025 года.