Сначала расскажем предысторию. В сентябре 2023 года мы опубликовали материал «Кто рис овал шпаргалки для зенитчиков» с просьбой сотрудников музея откликнуться всем, кто может предоставить хоть какие-нибудь достоверные сведения о ленинградском инженере-изобретателе Танфеле Борисовиче Бакмане.

Он был создателем устройств, известных как «бинокль Бакмана» и «визиры Бакмана», о которых при этом не сохранилось почти никакой точной информации. Были лишь данные, что они созданы в 1941 году в Ленинграде, выпускались ограниченными партиями только в Ленинграде и применялись только для защиты Ленинграда.

НАШЕЛСЯ ПОТОМОК

О самом создателе приборов тоже буквально до недавнего времени практически ничего не было известно. Даже единственное фото Танфеля Борисовича, которое можно найти в Сети, никто не мог атрибутировать со стопроцентной достоверностью.

«Но пару месяцев назад к нам в музей позвонил пожилой человек, который, прочтя статью в «Петербургском дневнике», решил нам помочь в решении исторических загадок, – рассказывает специалист научно-просветительского отдела Музея обороны и блокады Ленинграда Виталий Бондарь. – Выяснилось, что он лично знаком с сыном Танфеля Бакмана и уже даже получил от него разрешение передать нам его номер телефона».

Сотрудники музея встретились с Вадимом Танфельевичем, прямым потомком ленинградского инженера. Он был очень удивлен таким вниманием к истории его семьи. Узнав же причину, выразил желание передать в музей практически весь архив своего отца, никогда не покидавший пределов квартиры.

ТРИДЦАТЬ ПАТЕНТОВ

В руках музейщиков оказались не только те самые полумифические приборы, но и уникальные исторические документы, проливающие свет на неординарную биографию неординарного ленинградца.

К примеру, выяснилось, что Танфель Бакман уже в довоенное время зарекомендовал себя на берегах Невы как выдающийся изобретатель: он зарегистрировал более 30 патентов! А ведь ему в те годы едва перевалило за тридцать! Вот, скажем, авторское свидетельство от 3 апреля 1939 года, выданное Народным комиссариатом общего машиностроения СССР, об изобретении жидкостного манометра для измерения высоких и сверхвысоких давлений.

Выбираем наугад из стопки документов еще несколько патентов. Перед нами – электронная лампа для УКВ-частот (1935 год), форма для штамповки грампластинок (1935 год), телефонный аппарат с использованием перфокарт и автоматического передатчика (1929 год), вращающийся магнит для электромагнитных реле (1939 год), настольный телефон с функцией громкой связи (1939 год). Поразительно!

Интересы Танфеля Бакмана в технической сфере были настолько разнообразны, что кажется невозможным их сочетание в одном человеке.

СМОТРИ В ОБА!

Свое дарование он поставил на службу стране и после 22 июня 1941 года. Уже через два месяца на передовой возле Тосно в расположении одной из частей противовоздушной обороны и в присутствии высших чинов из штаба Военно-воздушных сил Северного фронта прошли полевые (а вернее, боевые) испытания бинокля и визира системы Бакмана. И, судя по документам, зенитчики высоко оценили новые оптические устройства, помогавшие визуально определять еще на дальних дистанциях, чей самолет они засекли: наш или немецкий. Ошибок не было.

Принцип действия приборов настолько же прост, насколько и эффективен. Визиры представляли собой прямоугольные листки тонкой прозрачной фотопленки размером примерно 20 на 15 сантиметров, на которых черной краской были изображены «в фас» и «в профиль» силуэты либо вражеских самолетов, либо наших. Подобная же разметка была и в биноклях, но уже совмещенная: в левом окуляре были «они», а в правом – «мы».

«Примечательно, что переданные нам бинокль и визиры – это авторские экземпляры, – отмечает Виталий Бондарь. – И поэтому они просто в идеальном состоянии. Это подлинные раритеты. Визиры, правда, пусть и редко, но еще встречаются, а вот таких биноклей остались буквально единицы».

По одному из документов, переданных в музей, уже в сентябре 1941-го штаб Военно-воздушных сил предписал управлению Ленфото изготовить 5 тысяч комплектов визиров на фотопленке в картонной оправе. А заводу № 349 (нынешнему ЛОМО) – 1,2 тысячи биноклей.

Сам же Танфель Борисович в годы блокады был на фронте, причем на одном из самых ответственных участков – он обслуживал Дорогу жизни. И если свою армейскую службу он начинал в звании сержанта, то закончил ее уже техником-лейтенантом. Был награжден медалями «За отвагу» и «За оборону Ленинграда», а также орденом Красной Звезды. А демобилизовался он в ноябре 1945 года.

УСПЕШНЫЙ ФОТОГРАФ

В мирной жизни судьба Танфеля Бакмана совершила крутой, неожиданный, но не менее яркий поворот: инженер-изобретатель стал одним из самых востребованных в СССР фотографов! В 60-70-х годах ему, как раньше говорили, «по указанию сверху» поручали делать видовые снимки всех союзных городов-столиц, курортов и здравниц. И поэтому подавляющее большинство знаменитых фотоальбомов (особенно посвященных Ленинграду), которые в то время выходили в СССР под эгидой Интуриста, – это все работы Танфеля Борисовича. А уж открытки с его снимками выпускались и вовсе многотысячными тиражами.

«Полагаю, все их хорошо знают, но далеко не каждый в курсе,
кто автор, – замечает Виталий Бондарь. – Я даже в своем домашнем архиве обнаружил несколько таких открыток».

К слову, среди переданных в музей документов – около 200 образцов такой полиграфической продукции, около 20 фотоальбомов (считающихся уже библиографической редкостью), а главное – десятки авторских пленок-негативов.

Но что интересно – фотоснимков самого фотографа почти не осталось даже в семейном архиве. Вернее, их всего два: из военного билета (то самое фото, которое гуляет по Сети) и портрет 1960-х годов. Вот такой парадокс.

ЦЕННАЯ ИСТОРИЯ

Разумеется, полученное богатство в музее не собираются прятать в запасниках. И уже 15 мая в основной экспозиции откроется выставка «Война и мир Танфеля Бакмана», на которой будут представлены не только легендарные приборы и наиболее интересные документы, но и личные вещи изобретателя. Например, шикарная шляпа из синего вельвета.

«Главная же цель выставки – вернуть в исторический контекст нашего города память об этом выдающемся человеке, многогранность талантов которого не может не поражать, – подчеркивает Виталий Бондарь. – Тем более что он внес весомый вклад в защиту Ленинграда. Это одна из настоящих ленинградских семейных историй. Тем она и ценна для всех нас».