Лечебные горячие источники на горе Горячей (сейчас это территория Пятигорска) официально открыл для общественности в 1803 году архитектор и ученый Николай Львов. Он отправился туда по распоряжению Александра I, пробыл там всего 10 дней, но поработал очень продуктивно. Итогом поездки стало «Примерное положение, каким образом выгодно бы было выстроить ванны и теплицы у Горячих вод, на Бештовых горах находящихся».

«Эти дни имели колоссальное значение для дальнейшего развития курортов», – отмечает краевед, член Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК) Михаил Семендяев.

Львов обнаружил мощный источник на самом верху Горячей, на том самом месте, где сейчас установлен символ Кавказских Минеральных Вод – скульптура «Орел, терзающий змею». А еще один сероводородный источник исследователю помог найти его пес Шаман. В обоих местах сразу же выдолбили ванны для купания – так было положено начало российскому курорту на Кавказе.

Вакансия

Источники постепенно обретали популярность. Поначалу в Горячих Водах (так назвали возникший здесь поселок) не было никаких курортных удобств, к тому же случались разбойные нападения горцев. Но желающих излечиться водами это не останавливало. Срочно требовались общественные здания, лечебницы, жилье для отдыхающих.

С 1816 года главным представителем гражданской и военной власти на Кавказе был герой Отечественной Войны 1812 года генерал Алексей Ермолов. Его портрет можно увидеть в Военной галерее в Эрмитаже.

«В 1818 году Ермолов принял решение строить в Горячих Водах курорт, подобный европейским, – рассказывает Михаил Семендяев. – Он отдыхал в Европе, видел, как там все устроено. Вряд ли он пытался перещеголять заграницу, у него были более прагматичные цели. Дело в том, что Ермолов командовал Кавказским корпусом, мелкие гарнизоны и отряды которого были раскиданы по разным крепостям, редутам, станицам. Эти отряды несли колоссальные санитарные потери. На одного погибшего в боях приходилось четыре-пять умерших от ран и болезней. Нужен был военный рекреационный центр. Как раз для этого идеально подходили Горячие Воды, самый центр Предкавказья».

Ермолов добился выделения около полумиллиона рублей на развитие курортов и попросил управляющего Министерством внутренних дел графа Виктора Кочубея найти зодчих, заявив: «Без архитектора нельзя ничего делать, и если вы не назначите человека способного, то у меня нет такового».

Но архитекторы, работавшие в столице, не изъявляли желания ехать на дикий Кавказ. После продолжительных поисков на предложение откликнулись уроженцы Швейцарии братья Джузеппе Марко и Джованни Баттиста Бернардацци.

Контракт

Семья Бернардацци появилась в Петербурге еще в середине XVIII века, и к моменту описываемых событий у ее членов сложилась репутация настоящих мастеров каменных дел.

Джузеппе Бернардацци под руководством Карло Росси участвовал в обновлении Аничкова дворца, подготовке комнат Зимнего дворца к бракосочетанию великого князя Николая Павловича и в возведении Михайловского дворца.

Также Джованни и Джузеппе вместе со своим старшим братом Антонио Винченцо Бернардацци принимали участие в перестройке Исаакиевского собора. И там у братьев возник конфликт с Огюстом Монферраном. Говорят, дело дошло чуть ли не до рукоприкладства.

«Монферран изначально не был архитектором, он был художником, – поясняет историк и краевед Сергей Боглачев. – Когда российские войска после победы над Наполеоном въехали в Париж, Монферран показал Александру I рисунок храма в честь победы. Изображение понравилось, Александр решил, что такой храм надо возвести в столице Российской империи и назначил Монферрана архитектором. Когда чертеж был готов и уже приступили к строительству, выяснилось, что этот храм рухнет. Ранее здесь был Исаакиевский собор Винченцо Бренны. Так вот, Монферран решил, что надо просто добавить новый фундамент к старому. Собор Бренны был небольшим, монферрановский – раза в два-три больше, и Антонио Бернардацци, главный каменный мастер на этом объекте, тут же указал Монферрану на эту ошибку. В конце концов Антонио оказался прав, и строительство приостановили».

Эта ссора, а также приостановка работ на Исаакии сподвигли младших братьев заключить кавказский контракт на 6 лет. Считается, что они предпочли быть первыми на далекой окраине, нежели одними из многих в столице.

Своими руками

Новый курорт Ермолов планировал сделать уездным центром, где расположатся органы управления. В то время эту роль выполнял Георгиевск, прославившийся губительным климатом: большинство чиновников, приезжавших туда на службу, не доживали до отставки.

В начале 1823 года создали строительную комиссию, составили план постройки курорта. Были размечены улицы, переулки, места для общественных зданий.

«На бумаге было учтено вроде бы все, но пословица гласит: «Гладко было на бумаге, но забыли про овраги». Вот с такими «оврагами» столкнулись Бернардацци, – рассказывает Михаил Семендяев. – Основных проблем оказалось две: кто будет строить и из каких материалов».

В первое время зодчим приходилось делать все своими руками: выбирать материал, его обрабатывать, выполнять отделку построенных зданий. Попутно Джузеппе и Джованни обучали мастерству приписанных к ним нестроевых солдат гарнизона Константиногорской крепости.

«В Пятигорье деревья тонкие и корявые, непригодные для строительства, – говорит краевед. – Для жилых присутственных построек нашли такое решение: лес рубили в центральной России, сплавляли по Волге в Астрахань, а там из бревен делали дома по типовому проекту курортного здания. Согласно проекту, в доме было пять комнат и сени. Построенный дом разбирали по бревнышку и привозили в Горячие Воды. Здесь его собирали и устанавливали. Деревянные стены обкладывали глиной, штукатурили. В курортной зоне Пятигорска в самом начале улицы Кирова до сих пор сохранились такие домики, их можно узнать по планировке: на улицу выходят пять окон и двери».

Месторождений строительного камня здесь тоже не было, но братья обратили внимание на местный травертин – результат тысячелетней работы минеральных источников. Качество материала удовлетворило мастеров, и они принялись за работу.

«Настоящие образцы архитектурного классицизма в России тогда можно было встретить в Петербурге. И вот в забытом богом поселке на краю империи появляются истинно классические постройки, – продолжает рассказ Михаил Семендяев. – По типовым проектам, утвержденным в Петербурге, были заложены здание гостиницы – казенной ресторации в 1824 году, здание Николаевских ванн в 1826 году и Дом для неимущих офицеров в 1828 году».

Полсотни объектов

В конце 1825 года трон скончавшегося Александра I занял Николай I. Здание Николаевских ванн на курорте было заложено как раз в день 30-летия нового императора. Но это не спасло Ермолова от опалы.

В 1826 году его сменил генерал Георгий Емануель, чей портрет также можно увидеть в Эрмитаже среди героев Отечественной войны 1812 года. Именно он организовал экспедицию к Эльбрусу, завершившуюся восхождением 10 июля 1829 года. В честь этого события братья Бернардацци соорудили грот Эльборус, впоследствии переименованный в грот Дианы. Два входа в грот, две поддерживающие свод колонны символизируют две вершины Эльбруса.

Беседка «Эолова арфа», построенная Бернардацци, до сих пор привлекает туристов печальной мелодией. В XIX веке здесь был установлен инструмент, который издавал звуки под воздействием ветра, а сейчас используется запись.

За все время пребывания на Водах братья Бернардацци возвели более полусотни объектов. Также приложили руку и к обустройству местности. При них возникли три парка: Николаевский цветник, Елизаветинский цветник, Емануелевский парк.

Николай I одарил Джузеппе Бернардацци золотой табакеркой, оценив заслуги по строительству курортов.

В 1828 году срок контракта братьев истек. Джузеппе хотел вернуться к работе над Исаакием, но безуспешно. Бернардацци были редкие специалисты, и местные власти сделали все возможное, чтобы они остались. Те проработали на курорте до смерти. Младший Джузеппе скончался в 1840 году, а старший Джованни – в 1842 году. Оба похоронены на территории Пятигорского некрополя.