Анна Вакалюк работает педагогом-психологом в детском санатории «Солнечное». Он круглогодичный, дети самых разных возрастных групп меняются здесь каждые три недели. И ни одна смена не обходится без случаев буллинга, точно так же, как и в большинстве детских коллективов.

ЧТО С РЕБЕНКОМ?

Могут ли родители догадаться, что ребенок стал жертвой агрессоров? Психолог назвала первые косвенные признаки буллинга, на которые стоит обратить внимание.

«У ребенка появляются синяки, порезы, царапины, не связанные с игрой или случайным падением. Их происхождение он внятно объяснить не может. Ребенок становится тревожным, неуверенным в себе, уходит от контакта, может часто плакать, впадает в депрессивное состояние. У него плохой аппетит, тошнота, головные и желудочные боли, особенно по утрам. Отмечается категорический отказ ходить в школу, панические атаки, – перечисляет Анна Вакалюк. – Это бывает и у маленьких детей, и в старшей школе».

В младшем подростковом возрасте часто случается, что на ребенка жалуются из-за его драчливости, плохого поведения в школе. И нередко оказывается, что такое поведение – это как раз ответная реакция на скрытую травлю.

Опытные психологи советуют педагогам обращать внимание на подобные вспышки агрессии: возможно, они – ответные.

ЖЕРТВОЙ МОЖЕТ СТАТЬ КАЖДЫЙ

Потенциальной жертвой травли может стать абсолютно любой ребенок. Если он благополучный, успешный, имеет хорошие социальные навыки, это не значит, что он никогда не будет жертвой агрессии.

Точно так же нельзя заключить, что ребенок с какими-то внешними или внутренними проблемами непременно станет мишенью для издевательств.

«Буллинг – это не отношения между двумя детьми. Есть выраженная жертва, есть агрессоры, зачинщики и подпевалы, которые активно поддерживают травлю, и есть наблюдатели, которые завязаны в этих отношениях, потому что боятся пойти против», – объясняет Анна Вакалюк.

Психолог уточняет: необходимо различать буллинг и обычный конфликт между двумя детьми. Например, кто-то кому-то дал затрещину или дернул за косичку, получил в ответ – и на этом конфликт исчерпан. Иная ситуация, если агрессора поддерживает вся группа. Когда происходит унижение одного с молчаливого согласия большинства – это уже буллинг.

КАК ВЫБИРАЮТ ЖЕРТВУ?

Однозначного ответа на этот вопрос нет, считает специалист. Жертвой может стать ребенок с какими-то внешними или поведенческими особенностями – либо просто новенький в классе.

«Практически каждую смену мы работаем с этим явлением. У жертвы травли, если ребенок неоднократно попадает в подобную ситуацию, возникает пассивно-агрессивный тип реагирования, что мешает ему самостоятельно выбраться из таких отношений. И в этом положении может оказаться абсолютно любой. Я часто обращаюсь к ребятам: «Поднимите руку, кто так или иначе был в отношениях буллинга!» И очень редко бывает, когда нет поднятых рук. Но если вовремя отреагировать, травля прекращается, отношения в группе нормализуются», – рассказывает Анна Вакалюк.

Роли в буллинге могут меняться. Часто случается, что ребенок-жертва через какое-то время сам становится агрессором, потому что испытал непереносимые чувства и заключил: «Раз мир такой жестокий и меня никто не защитил, я тоже буду делать это».

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Профилактика травли – это работа взрослых, педагогов в первую очередь, потому что самому ребенку очень трудно выбраться из такой ситуации.

«Это ответственность взрослых: замечать травлю и пресекать ее. Такое возможно при грамотной работе всего коллектива, а не одного учителя. Выражение «один в поле не воин» тут применимо в полной мере», – утверждает психолог.

Важно, чтобы ребенок, ставший жертвой, рассказывал об этом взрослым. Самостоятельно прекратить травлю он не в состоянии, и именно потому, что его травят не за что-то, а просто так. Значит, и исправлять в своем поведении или внешности ему нечего.

«Если решают что-то исправлять, то подразумевается, что он в чем-то виноват. А он не виноват! Вместе с абьюзером похихикать, постараться не замечать – это может сработать, когда речь идет о конфликте двух детей. А буллинг – это другое. Агрессорам и подпевалам важны власть над конкретным человеком и удовольствие от этой власти», – объясняет Анна Вакалюк.

УХОДИТЬ БЕСПОЛЕЗНО

Переводить ребенка, ставшего жертвой буллинга, в другую школу чаще всего бесполезно. Дело в том, что у него уже выработан стереотип реагирования на травлю, и дети в новой школе это почувствуют. А класс или коллектив, откуда он ушел, уже инфицирован такими отношениями, и дети найдут новую жертву.

«Если администрация школы, педагоги должным образом не реагируют, то надо собирать доказательную базу фактов травли, делать скриншоты переписки, фото и обращаться к классному руководителю, к директору школы, в районный отдел образования, в прокуратуру, к уполномоченному по правам ребенка, в полицию – словом, делать все, чтобы на ситуацию обратили внимание», – считает психолог.

До моральных качеств детей достучаться бывает сложно. Если им указать на факты буллинга конкретно в их коллективе, зачастую пойдет волна ответной агрессии.

«Начинаешь расспрашивать: может кто-то про Васю или Петю, жертв травли, сказать что-то хорошее? Уверяют, что ничего хорошего найти невозможно. Тогда я говорю: «У нас в обществе есть судебная система, есть прокурор и защитник, и даже для самых плохих людей находится адвокат».

Вот только тогда дети начинают как-то задумываться, начинают слышать голос добра и совести», – делится опытом Анна Вакалюк.

По словам психолога, в подобных случаях надо обращаться к детям-наблюдателям. Донести до них, что вместе они – сила и могут зло остановить. Но для этого нужна постоянная работа. Надо мониторить ситуацию, не оставлять без внимания хорошие перемены в поступках и настроении ребят. Смысл в том, что про травлю надо с детьми разговаривать, показывать им правильные отношения.

СТРАДАЕТ ЛИ АГРЕССОР?

Большинство родителей воспитывают детей правильно, объясняя, что хорошо, а что плохо. Так откуда же берутся в них жестокость и ненависть, почему так меняется ребенок, становясь агрессором?

«Бывает, что сами взрослые становятся источником отношений буллинга, – замечает специалист. – К примеру, педагоги или родители ругают при детях, условно говоря, Васю. Особенно часто это встречается, когда у жертвы есть какие-то особенности поведения. И взрослые ошибочно полагают, что под влиянием других детей поведение этого ребенка изменится».

Последствия буллинга неблагоприятны для всех участников, подчеркивает Анна Вакалюк. Агрессор в дальнейшем строит взаимодействие на основе власти и подавления, и вряд ли во взрослой жизни его отношения с людьми будут гармоничными. Роль жертвы может остаться на всю жизнь главной ролью человека в любой ситуации. И даже наблюдатели в результате создают для себя картину небезопасного и несправедливого мира.

НОВОВВЕДЕНИЯ ГОСДУМЫ

Государственная дума РФ после трагедии в брянской гимназии решила дать законодательное определение буллинга и запретить его в школах. По словам Анны Вакалюк, предложение вовсе не столь наивно, как кажется.

«Это поможет педагогам и другим взрослым в их противодействии буллингу, если ребенок-агрессор отказывается от сотрудничества, упорствует и говорит: «Травил, травлю и травить буду». Этот закон позволит педагогу говорить о серьезных последствиях такого поведения», – заключает психлог.