Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский возглавил Восточный факультет Санкт-Петербургского университета больше 10 лет назад. В преддверии 300-летнего юбилея своей альма-матер в большом интервью для «Петербургского дневника» он рассказал, как развивается национальная стратегия востоковедения, почему Google-переводчик не сможет заменить выпускника СПбГУ и в каких странах проходят практику его студенты.

– Михаил Борисович, вы возглавили Восточный факультет Санкт-Петербургского университета больше 10 лет назад. Какие проекты удалось реализовать за это время?

– Я думаю, что все перманентно идущие задачи удалось реализовать. Честно говоря, каждый новый декан заново и заново занимается укреплением репутации не только факультета, но и востоковедения как науки. Я не стал исключением.

Во-первых, мы очень хорошо продвинули нашу программу по исламоведению. Так, наша программа по исламскому обучению совмещает в себе, как задумано и получилось, светское и духовное обучение, они не противоречат друг другу. Мы создали несколько курсов, которые окончили как люди со светскими задачами, так и люди, работающие в духовном образовании. Казалось, как это можно делать, не поступаясь никакими принципами? Мы написали десяток пособий, связанных с историей ислама, исламской культурой, арабским языком. Так что, я думаю, мы получили хороший мировой пример, когда светское и духовное образование сочетаются, не мешая друг другу.

Вторая часть связана с мощным разворотом на Восток, который случился еще до того, как мы стали об этом говорить. Появилась большая потребность в восточных языках не только в теоретическом, но и в практическом аспекте. Так, мы преподаем китайский язык на очень многих факультетах в университете. Преподаем и редкие языки, например, шумерский. В общей сложности у нас около 60 языков и 10 диалектов преподается. Наши профессора, преподаватели многое делают для переводов восточной литературы. Например, почти вся классика китайской литературы переводилась и переводится сотрудниками нашего факультета, от нобелевского лауреата Мо Яня до классических произведений китайской литературы.

– Вы помните, как впервые оказались в знаменитом здании 12 коллегий?

– Да, конечно. Длинный коридор вел в библиотеку имени Горького... Она была замечательна тем, что там можно было прочитать и откопать очень много запретной в советское время литературы. Это была литература серебряного века, магическая.

Знаете, всегда помнил, что здание 12 коллегий предполагалось расположить по набережной, а Александр Меншиков, который хотел построить там собственный дворец, по легенде «развернул» будущий университет внутрь. Я не знаю, справедлива ли легенда, но решение правильное. Я думаю, что здание 12 коллегий, вытянутое вдоль Невы, выглядело бы скучновато.

– Какой дух царил в университете годы вашего студенчества?

– Университет как университет. Там были самые разные люди, которые не только учились, но и постоянно общались, гуляли, ходили пить пиво в академичку (столовая Академии наук. – Ред.)... Сам факультет жил разной жизнью. Надо сказать, что Восточный факультет нашего времени почти весь был мужской, ведь он был сильно ориентирован, с одной стороны, на серьезную науку, а с другой стороны, на идеологически военную работу. Поэтому там учились военнообязанные люди, которых всегда могли забрать в армию военными переводчиками. И многие прошли эту школу и, кстати, с большой пользой для них. Вышли прекрасные специалисты самых разных областей.

– Что сегодня притягивает абитуриентов на Восточный факультет?

– Очень трудно сказать. У нас, деканов Восточного факультета, всегда была задача объяснять начальникам, зачем нужно востоковедение. Есть такая тенденция – выделять востоковедение в раздел страноведения, что неправильно, потому что востоковедение – это изумительная наука, которая с XVI-XVII веков, когда она была энциклопедической, перешла в XXI век, где она стала наукой, которая соединяет самые разные науки, в основном гуманитарные. Она не просто рассказывает о Востоке, она говорит о том, как понимать другие цивилизации. Это наука о взаимном образе разных культур. Мы, востоковеды, изучаем взаимодействие разных культур и то, как из этого строится мировой процесс. Я думаю, это и притягивает абитуриентов. В какой-то мере это было взаимодействие Востока и Запада, однако сейчас востоковедение и африканистика – это изучение громадного континента со своими особенностями. Есть Европа, которую представляем мы. И есть Восток.

Восточный факультет был основным по специальному указу императора Николая I после Крымской войны, когда стало ясно, как важно изучать Восток. Надо сказать, что похожая вещь произошла и с Афганистаном, когда стало ясно, что в Афганистане проблемы из-за того, что мы плохо понимаем эту культуру, эту цивилизацию. Это было время, когда начались большие исследования, финансирование, связанные с исламом. Новая школа исламоведения выросла у нас в Петербурге и в Москве благодаря этому политическому процессу. Знаете, исламоведение всегда связано с политикой. С одной стороны, востоковедческие знания востребованы политиками, которые должны ориентироваться в мире, с другой стороны, политические ситуации используются востоковедами для того, чтобы стимулировать и развивать науку. Вот сейчас у нас наступил период, когда мы создали специальную программу развития востоковедения и африканистики.

– Вы не раз в своих выступлениях затрагивали тему национальной стратегии развития востоковедения. Для чего она нужна?

– Она должна усилить нашу роль и престижность востоковедения. Мы добиваемся большего количества студентов, признания востоковедения как особой научной специальности.

– Из чего состоит стратегия?

– Стратегия говорит, что востоковедение – это особая отрасль знаний, особая наука, которая основана на соединении нескольких культур. Это историко-филологическая наука, в которой есть психология, обязательное знание языка. Что может перевести Google-переводчик? Как известно, полагаться на машину опасно. Востоковед знает тонкости языка, которые никакой машине не доступны. Это довольно редкая специальность, требующая очень больших знаний и очень большой работы. Так, наверное, нехорошо говорить, но у нас довольно большой отток студентов, которые не выдерживают напряжения процесса обучения, когда ты должен проникнуть в чужую культуру, читать очень много текстов. Никакой подстрочник (подстрочный, буквальный перевод текста. – Ред.) не поможет. Мне рассказал мой коллега, как они читали Библию в свои времена. Известно, что есть текст и синодальный перевод с греческого, они не соответствуют друг другу. Когда студенты начинали читать синодальный перевод, преподаватель останавливал и говорил: «А вот этого в еврейском тексте не было, это есть только в синодальном тексте». Много разных текстов проходят студенты во время обучения – и нужно знать все.

– Где сегодня можно встретить выпускников Восточного факультета?

– Человек с базовым востоковедческим образованием, с глубокими знаниями языка пригодится везде. Когда распустили Советский Союз, оказалось, что во многих образовавшихся республиках президентами стали востоковеды. И в торговле, и в политике, и в дипломатии, и в разведке – везде очень важна академическая база. И те, кто учился у нас, имеют фору и преимущество перед выпускниками других вузов.

– Где проходят практику ваши студенты?

– Для меня оказались неожиданным, что практика студентов поставлена не лучше, чем в наши времена. Я сам стажировался в Каирском университете, наше поколение ученых-востоковедов полгода прожило в изучаемых странах, еще до того как работать переводчиками. Сейчас нам надо заново строить эту систему обучения. Нужно обязательно обучаться в странах языка, где ты узнаешь культуру страны. 50 процентов моих достоинств арабиста рождены тогда, когда я учился в Египте. Сейчас мы договорились, например, с университетом Султана Кабуса в Омане, что группа студентов поедет туда на стажировку. Они будут жить в городе Низва – это такой духовно-политический центр, откуда происходит правящая династия, где есть традиционные духовные религиозные школы.

– Что бы вы сказали себе, 20-летнему студенту?

– Будет совсем не просто, но я всегда знал об этом...

– Санкт-Петербургский государственный университет для вас это...

– Для меня это место, которое я всегда видел. Я родился здесь, учился здесь. Я желаю нам всем гордиться университетом и никогда не сомневаться в его величии. Мы особенные и стесняться тут нечего.