С темы, связанной с эвакуацией мирного населения из окруженного фашистами города по Дороге жизни, сегодня наконец-то снят гриф «Секретно»: открыты архивы, выходят книги и фильмы. Однако в тени этой поистине героической эпопеи оказались не менее трагические перипетии лета 1941 года, когда еще до начала блокады людей тоже вывозили из Ленинграда. И тем пронзительнее звучат воспоминания о тех «забытых» событиях из первых уст.

Сценки из прошлого

В 1941 году Татьяне Лукьяновой (ныне – кандидату геолого-минералогических наук, бывшему научному сотруднику Геологического института Кольского филиала АН СССР и старшему научному сотруднику Всесоюзного геологического института) было всего семь лет. Однако в ее памяти навсегда остались не только четкие «очертания» событий 22 июня, но и картинки мирной довоенной жизни Ленинграда, которые вряд ли кто-нибудь тогда догадался запечатлеть на фото.

«Помню, в городе везде продавались маленькие фарфоровые кружечки без ручек, заклеенные вощеной бумагой. В них были порции изумительного по вкусу кефира, – с ускользающей, задумчивой улыбкой рассказывает Татьяна Александровна. – А еще были потрясающие ванильные сырки, которые мы мамой покупали в магазине на Невском, совсем рядом с Малым залом Филармонии».

Кроме того, маленькая Таня была уверена, что у нее есть знакомая лошадь, неизменно запряженная в телегу (на, как тогда говорили, резиновом ходу), которая кивала девочке при ежедневных встречах по пути в детский садик в окрестностях нынешней станции метро «Площадь Восстания».

«Поездка» в деревню

Все эти яркие детские впечатления перечеркнуло услышанное по радио объявление о начале войны. Тем более что буквально через какую-то пару недель семилетней девочке предстояло в прямом смысле слова покинуть привычную жизнь. Ведь уже в конце рокового июня руководство города приняло решение об эвакуации детей в отдаленные районы Ленинградской области.

«Сестра моей мамы работала в школе учительницей начальных классов и предложила взять меня с собой, – делится Татьяна Александровна. – Мама сразу согласилась. Быстро оформили необходимые документы, и вскоре вечером мы отправились на Московский вокзал».

И вот что примечательно: сами проводы семилетняя девочка запомнила не слишком отчетливо. Зато до нынешних дней сохранила вышитую мамой сумочку из ткани, в которой тогда был собран для нее дорожный «паек»: несколько конфет и шоколадка.

Конечным пунктом «детского» эшелона была Малая Вишера. А оттуда школьников на подводах перевезли в деревню (отстоявшую от станции в 50 километрах), где разместили в домах колхозников.

«Приняли нас очень хорошо. И питание было налажено, – вспоминает Татьяна Александровна. – Но школьники ведь не бездельничали: работали на прополке колхозных полей. И я, семилетняя, тоже наравне со всеми трудилась».

Под вражеским прицелом

Однако деревенская жизнь тоже быстро закончилась: уже примерно через две недели немцы оказались в непосредственной близости от Малой Вишеры. И власти Ленинграда приняли решение о срочной эвакуации вывезенных из города школьников уже вглубь страны. Но из-за стремительно ухудшавшейся обстановки на фронте сделать это было весьма проблематично. И воспитателям было приказано вызывать из Ленинграда родителей, чтобы они сами забирали детей домой.

«Не все, конечно, смогли к нам приехать. Но маме удалось, – делится Татьяна Александровна. – И вот мы все, под присмотром воспитателей и некоторых родителей, пешком отправились на станцию».

Переход был очень трудным: дети и взрослые торопились, страшно устали. Но самое ужасное, что их по дороге обстреливали немецкие самолеты. «Они так низко над нами летали, что я своими глазами видела в кабинах летчиков, – вспоминает Татьяна Александровна. – И они нас прекрасно видели, а все равно из пулеметов стреляли по нам. Но мы-то уже к тому времени кое-какого опыта набрались – при малейшей опасности сразу в канавы прыгали. Ножки у нас молодые, резвые…»

«Путешествие» чудом обошлось без жертв. И всем детям вместе с их сопровождавшими удалось в одном из следовавших в Ленинград воинских эшелонов вернуться домой.

«Прощай, Неаполь милый»

А там маленьких ленинградцев ждала новая, но для города уже становившаяся привычной военная жизнь: воздушные тревоги, продуктовые карточки. Но, по словам Лукьяновой, вскоре квартиры стали обходить комиссии от жилконтор, настойчиво предлагавшие жильцам эвакуироваться уже целыми семьями.

«Я хорошо помню, как нам говорили, что городу нужны бойцы, а не мирный «балласт», что тут будет очень плохо простым людям. Что вообще даже карточки нам выдавать не будут, – вспоминает Татьяна Александровна. – А еще говорили: вот вам готовые документы, лишь фамилии впишите. Причем для эвакуации предлагали любое направление – только выбирай».

И мама семилетней Татьяны согласилась. А поскольку глава семьи – известный советский геолог Александр Федорович Соседко – еще с мая 1941 года находился в, как тогда говорили, ответственной командировке в городе Миасс, то было решено ехать к нему, на Урал.

И снова Московский вокзал. Только теперь, по воспоминаниям Лукьяновой, эшелон сопровождали наши истребители. Что, впрочем, не являлось защитой от немецкой артиллерии. «И вот мы едем и слышим, как вокруг снаряды рвутся. Дети от испуга в нашей теплушке плакать начали, – рассказывает Татьяна Александровна. – И тогда я громко запела любимую песню из репертуара Печковского «Прощай чудесный край, Неаполь милый». Я пою, а у самой слезы текут, но зато дети перестают плакать».

Ленинградское братство

В Миассе семья Соседко прожила три года. И еще примерно год длилось возвращение в Ленинград. «При эвакуации нам обещали, что всегда можно будет приехать обратно. Но в ходе войны обещания и выданные документы превратились в ничто, – разводит руками Татьяна Александровна. – В 1945 году в Ленинград эвакуированных пускали только при наличии вызова. Многосерийный фильм можно снять, как мы возвращались. Жили в теплушках, и только настойчивость папы и его коллег-геологов помогла нам прорваться в родной город».

Но очутившись в Ленинграде, Соседко попали в новый заколдованный круг: чтобы устроиться на работу, требовалась прописка, а ее не оформляли, если не было работы. Помогло поистине чудесное стечение обстоятельств и… ленинградская взаимопомощь. При отъезде из Миасса главу семьи один из местных сотрудников попросил передать небольшую посылку с продуктами для своей родственницы, живущей в Ленинграде. Несмотря на многомесячные перипетии с возвращением, продукты удалось сохранить.

«И вот мы с мамой принесли посылку по указанному адресу и передали ее открывшей нам дверь женщине, – делится Лукьянова. – Когда она узнала, что в ней, кто мы и откуда, то изменилась в лице. Эта женщина бросилась к находившемуся в комнате мужчине, стала его трясти и умолять: «Миша, что хочешь, делай, но ты обязан этим людям помочь с пропиской!» И Миша, оказавшийся милиционером, действительно безвозмездно помог.

Обо всех пережитых событиях Татьяна Александровна, которой буквально через месяц исполнится 90 лет, вспоминает без горечи. Такая уж судьба, считает она. Ведь и всей стране было нелегко. К тому же именно в эвакуации Лукьянова «заболела» геологией, которая стала делом всей ее жизни.

«Из моего поколения вышло очень много замечательных и известных ученых, – делится Татьяна Александровна. – Ведь мы получили мощную прививку ответственности за свои поступки. Мы привыкли отдавать, а не брать. Это очень важно. И если ты что-то сделал хорошее, добро обязательно вернется к тебе».

ФАКТ
Согласно отчету Городской эвакуационной комиссии от 26 апреля 1942 года, из Ленинграда за период с 29 июня по 27 августа 1941 года было эвакуировано 488 703 человека.