– Ирина Александровна, вы родились в Минске. Ваш папа был поэтом и переводчиком, а мама – литературным редактором. Расскажите о своем детстве.

– Родители очень рано расстались. Отец был известным человеком, писал стихи. Но мама сделала все, чтобы я с ним не соприкасалась, поэтому смутно его помню. Но у меня лежат его книги.

Мама училась в минской школе для особо одаренных детей. У нее до конца дней был абсолютнейший слух. Потом началась война, оккупация, в нашей семье все погибло – дом, вещи. Ничего не осталось…

Позже мама окончила факультет журналистики в Минске, работала сначала в газете, затем в музыкальной редакции на телевидении. Это ее! До сих пор в жизни не встречала человека настолько образованного, как моя мама. Она говорила мне: «Ах, ты этого не читала, тогда о чем с тобой говорить?!» Этот уровень человеческих требований задавал тон и для меня.

Наша жизнь не была легкой, мы жили вдвоем. Но я отчетливо помню, как маленькой приходила на телевидение. Я забивалась в зал, где телевизионщики просматривали отснятый материал. Чего я там только не видела и какую только музыку я там не слышала!

Но все же большую часть музыки, которую я знаю, я услышала от мамы. Она мне напевала, вплоть до Девятой симфонии Бетховена. Ну и, конечно, это пластинки, которые беспрерывно крутились дома. Я обожаю винил.

– Когда вы в первый раз оказались в Петербурге?

– В первый раз мы приехали с мамой в Петербург, когда мне было шестнадцать лет. Как только я ступила на эту землю, немного прошла, поняла, что это совершенно мой город! Как будто я здесь жила всю жизнь. Знаете, такое было сильное, невероятное чувство.

Потом я окончила училище в Минске и вернулась сюда в восемнадцать лет поступать в Консерваторию. И все время это жгучее чувство не покидало меня. Второго такого города нет. Вена, Лондон… Они тоже прекрасны, но вот такого величия, как в Петербурге, нет нигде.

– Какой он – ваш Петербург? Где ваши места силы?

– Это Летний сад. Когда мне надо о чем-нибудь подумать, я, бывает, там хожу-брожу. Раньше мы жили на Кирочной улице, потом переехали на Литейный. А когда какаято суета в голове, я люблю приходить в Михайловский сад. Гуляешь по аллеям, и кажется, что входишь в другую жизнь. Инженерный замок или памятники тут ни при чем. Здесь есть лавочка, на которую я постоянно прихожу, я люблю сидеть на ней и думать. Когда мой сын Саша был маленьким, я прибегала сюда минут на двадцать – просто посижу и вернусь домой уже другим человеком.

Когда я училась и жила в коммуналке, у меня была такая мысль: вот сейчас выйду в город и затеряюсь в толпе, никто не знает, кто я и куда иду. И это удивительное чувство свободы!

– Насколько чувство свободы важно для музыканта?

– Это самое трудное, но самое важное. Когда ты свободен, ты точно знаешь, что делаешь, ты чувствуешь, понимаешь… Порой к обретению свободы идешь полжизни. В нас очень мало этой свободы!

– Как давно вы связаны с Петербургской консерваторией?

– Если считать от начала обучения, то, вы меня извините, 53 года! Я пришла в класс к очень известному педагогу, он был тогда деканом и прекрасным пианистом, – к Дмитрию Александровичу Светозарову. Училась три года. А потом к нам пришел новый педагог, Олег Юрьевич Малов, кстати, он до сих пор здесь работает. Мы с ним помузицировали первый раз, он показал мне такие вещи – казалось, я открыла для себя что-то такое новое, чего даже не подозревала!

Я училась у него почти два года, а потом у меня случилась неприятность: я повредила руку. Из-за этого мне пришлось продлить пятый курс. Оканчивала Консерваторию я уже с другим преподавателем, Борисом Федоровичем Лысенко.

В моей жизни были совершенно великолепные педагоги! Я обязана очень многим и каждому. Например, Виталию Берзону, хотя он и не был моим педагогом.

Он преподавал в Консерватории, но позже, когда я уже здесь работала. Вспоминаю наши с ним встречи и разговоры за роялем. Мы приходили к нему с моими подругами и могли музицировать с десяти утра до шести вечера! Играли друг другу, обсуждали музыку. Я безмерно благодарна ему за эти встречи. Потом у меня были блистательные знаменитые педагоги – такие как Фелиция Исааковна Фондаминская и Ирэна Родионовна Радина.

А потом я поступила в аспирантуру к Елене Аркадьевне Шафран. Тоже выдающийся педагог. Я с восхищением вспоминаю годы учебы!

– А что связывает вас с Малым залом Петербургской филармонии?

– Огромная часть моей жизни связана с этим местом, я всегда относилась к нему с благоговением. Когда я еще была студенткой, а потом и аспиранткой, то это было такое счастье, когда приглашали сыграть в Малом зале. Это было событие жизни!

– Вы не только педагог и наставник, вы еще являетесь организатором больших мероприятий, продолжаете выводить на сцену молодые таланты. Зачем вам это?

– Как зачем? Это же интересно! Вот приходит человек, и ты слышишь, какой он талантливый. Талант – это большая ответственность. Если Бог дал, то будь добр как-то поступай с этим талантом. Талант обязательно надо показывать людям. Бывает так, что человек первый раз выходит на сцену и имеет большой успех.

Кстати, здесь же, в Малом зале, семнадцать лет шел фестиваль «Три века классического романса». Я не знаю лучшего места, где бы жила музыка! Каждый раз, когда я захожу в Малый зал, у меня сердце начинает сильно биться – и я ничего не могу с этим поделать.

Этот зал знал очень много великих имен. А сколько блистательных артистов появилось благодаря нашему фестивалю! И замечательные зарубежные звезды, и наши артисты – например, Анатолий Соловьяненко, Евгений Нестеренко. Кто только не приезжал, из разных стран!

– Вы заслуженная артистка России. Недавно президент Владимир Путин подписал указ о награждении вас орденом Дружбы. Важны ли такие награды для музыканта?

– Понимаете, это ведь не какая-то специальная музыкальная награда. Это поощрение за все, что ты сделал как человек, музыкант, педагог, наставник… Но, конечно, награда важная. Это момент признания. А признание нужно каждому человеку.

– А в чем секрет успеха?

– Если честно, то не очень к себе это применяю. У меня никогда не было такого чувства, что вот теперь я достигла успеха. Состоялась в профессии – да. Успех – такое слово, как из другой жизни. Есть репутация.

– Хорошо. Что тогда для вас – счастье?

– Как сказал Александр Сергеевич Пушкин, «на свете счастья нет, но есть покой и воля». Здорово сказано. Это покой. А покой – он наступает когда? Когда у тебя все нормально. Когда ты все выучил для концерта, когда ученики хорошо сыграли.

– Вы воспитали плеяду концертмейстеров, уже известных людей, которые составляют славу многим театрам, концертным организациям и в России, и за рубежом. Кого особенно хотите выделить из них?

– Трудный вопрос. Когда я начинаю подсчитывать, сколько их было, то, боюсь, эта цифра стремится к четыремстам! Главное, что меня радует, – никто не оставил свое дело. В большинстве случаев все мои ученики занимаются своей профессией.

Кто-то работает в Большом театре, кто-то – в детском саду, но он все равно счастлив! У всех жизнь интересная. Они несут в себе музыку. Выделила бы Митю Ефимова, который ушел из жизни в 53 года. Он был замечательным концертмейстером в Мариинском театре. Лена Гурина уехала в Римский оперный театр. Катя Делеу победила всех, и ее взяли в Метрополитен-опера в Нью-Йорке. Я не говорю, что другие хуже, нет, у каждого своя жизнь сложилась.

– Почему вы любите свою работу?

– Моя работа подарила мне много чудес. Иногда я вижу, как меняется человек. Моя задача – учить по-честному.

Не просто выучить, выдолбить произведение – в конце концов, не так важно, будет он его играть или нет. Важно сформировать у человека его музыкальную и жизненную позицию. Сформировать так, чтобы потом из него вышел профессионал, а все его приобретенные навыки могли распространиться на все произведения в мире.

– Дома вас окружают коты и рыбки. Почему?

– Коты у нас всегда были. Сейчас живут два. Английский кот Ричард и мейнкун Марис. Без котов жизнь невозможна. А кто меня будет развлекать? А мышей подкладывать в постель? Игрушечных мышей. Когда просыпаюсь, я вся обложена мышами (смеется).

А рыбки… мы их завели очень давно. Сыну, наверное, было лет семь. Наши друзья уезжали в Бразилию и оставили нам аквариум. Потом мой Саша вырос, уехал. А я не могу оторваться от этих рыбок. Я их кормлю, развожу. Мое любимое занятие – смотреть вглубь аквариума, там красиво и хорошо! Попробуйте.

Музыковеды называют Ирину Шарапову непревзойденным интерпретатором камерно-вокальных произведений Шумана, Штрауса, Римского-Корсакова, Рахманинова, Слонимского. Ее эксклюзивная репертуарная линия – романсы композиторов Серебряного века.