18 мая исполнится ровно 10 лет с момента смерти режиссера Алексея Балабанова, которого подавляющее большинство русскоговорящих людей считает если не великим, то уж точно культовым режиссером. И все эти эпитеты он заслужил при жизни. «Петербургский дневник» собрал воспоминания людей, которые вместе с ним создавали фильмы, ставшие неотъемлемой частью отечественной культуры.

Агния Кузнецова: «Я бы снова снялась в «Грузе 200»

Я с детства мечтала сняться у Алексея Балабанова. Помню, мы с братом смотрели фильм «Брат», а я тыкала в экран и говорила: «Я буду сниматься у этого режиссера!» И вот на четвертом курсе Театрального училища имени Бориса Щукина меня пригласили на пробы в «Груз 200». По итогу Алексей Октябринович сказал, что я сыграла лучше всех, и утвердил меня на главную роль Анжелики Набоевой.

В первый же съемочный день он меня, студентку, посадил рядом с собой на плейбек (экран, на котором режиссер прямо на съемочной площадке может посмотреть отснятый материал, – Ред.) и сказал: «Сейчас я тебе покажу, как снимается кино». Для меня все это было просто невероятным.

Съемки шли очень быстро, на каждую сцену уходило по два-три дубля, потому что у себя в голове Алексей Октябринович уже все снял и смонтировал. Он точно знал, какой должна быть Анжелика, показывал, с какой интонацией она должна говорить, как следует плакать.

К актерам Алексей Октябринович относился очень бережно. Например, мне в самом начале съемок приставили ассистентку Тату Лелик, которая лишний раз ко мне никого не подпускала. Режиссер терпеливо ждал, пока я сидела в декорациях и настраивалась на тяжелые сцены, чтобы выдать нужную эмоцию, надрыв, который он увидел на пробах.

Впервые «Груз 200» я посмотрела на закрытом показе перед премией «Кинотавр» и была просто поражена гнетущей атмосферой этого фильма. В процессе все это ощущалось не таким тяжелым и страшным. До сих пор не понимаю, как Алексей Октябринович все это сделал.

Потом мы ездили по разным фестивалям, Алексей Октябринович рассказывал о своих будущих фильмах, о ролях, которые я смогу сыграть. Он даже предложил мне самой выбрать любую героиню в фильме «Морфий». К сожалению, из-за своей глупости я не поняла, что он хочет этого на самом деле, поэтому не воспользовалась таким щедрым предложением и сыграла там того, кого мне предложили, – сестру милосердия.

Я безумно рада тому, что смогла поработать с Алексеем Октябриновичем, он дал мне бесценный урок кинематографической эстетики, культуры, надежности, показал, как следует вести себя в профессии, и сделал многое другое. Если бы я могла повернуть время вспять, то снова бы согласилась на эту тяжелую роль Анжелики Набоевой.

Олег Гаркуша: «Таких режиссеров больше не будет»

Я случайно попал в фильм «Я тоже хочу». Изначально там должен был сниматься другой музыкант из нашей группы «АукцЫон» – Леонид Федоров, однако у его жены начались проблемы со здоровьем, и ему срочно пришлось уехать. Когда до съемок оставалось дней десять, Алексей Октябринович позвонил мне лично и сказал, что очень хочет видеть меня в фильме. Я, естественно, сразу согласился – сняться у Алексея Балабанова было чем-то невероятным.

Прочитав сценарий, я, как и многие другие, сразу подумал о том, что фильм пророческий. Алексей Октябринович неоднократно говорил, что винит себя в смерти Сергея Бодрова, потому что лично посоветовал ему ехать снимать фильм «Связной» в Кармадонское ущелье, где 20 сентября 2002 года ледник забрал жизни более сотни человек. На съемках у Алексея Октябриновича было хорошее настроение, но все же чувствовалось, что фильм – это некое покаяние. Лично мне кажется, что картина «Я тоже хочу» – покаяние Алексея Балабанова еще и за его пусть и очень хорошие, но все же жесткие и не всем понятные фильмы как «Груз 200», «Кочегар» и «Война». В отличие от этих картин «Я тоже хочу» – очень понятная история, персонажи которой ищут счастье.

До съемок фильма мы с Алексеем Октябриновичем были знакомы, но шапочно, а после я вместе с актерами Александром Мосиным и Юрием Матвеевым часто бывал у него в гостях. Он много рассказывал о своих будущих фильмах, в которых всех нас снимет. В последний раз мы виделись на фестивале «Виват, кино России!», а через несколько дней его не стало. Его смерть стала для меня шоком. Я считаю, что он был великим режиссером, и таких больше не будет.

Сергей Астахов: «Алексей Балабанов не делал героя из Данилы Бодрова»

Нас с Алексеем Балабановым познакомил Сергей Сельянов (продюсер почти всех картин режиссера – Ред.). Он как-то предложил мне оценить первые короткометражные фильмы перспективного режиссера, и мне они понравились. На первой встрече Алексей Балабанов создавал впечатление умного, сообразительного человека, который хорошо знает, что хочет, однако пока мало умеет. Как оказалось позже, первое впечатление было абсолютно правильным, единственное, с годами он научился снимать хорошее кино.

Алексею Балабанову мои фильмы тоже, очевидно, понравились, потому что он пригласил меня снять его первый полнометражный фильм «Счастливые дни», после мы работали еще над семью картинами, две из которых, правда, не были закончены. В интернете можно найти информацию о том, что я якобы отказался снимать «Груз 200», поэтому мы поссорились, но это не так. Я работал на другом проекте и просто не мог отвлечься. Единственный фильм Алексея Балабанова, который я отказался снимать, – «Замок» по одноименному роману Франца Кафки. Просто я считал, что имеющийся скромный бюджет не позволит снять действительно хорошее кино по произведению такого культового писателя. И мне кажется, я был прав, ведь сегодня Алексея Балабанова знают по совсем другим фильмам.

Многие спрашивают, знали ли мы, что «Брат» станет культовой картиной. Отвечаю: «Конечно, нет». И из Данилы Багрова мы не пытались делать героя, он жертва того времени, его породила чеченская война, сделав первоклассным убийцей. Меня расстраивает, когда люди начинают им восхищаться, мы этого не хотели.

Возможно, «Брат» стал культовым, потому что это очень честное кино, Алексей Балабанов вообще был честным и прямолинейным человеком. Помню, как после съемок в США он сказал, что Америка – страна-говно. И он не лукавил, не пытался заработать очки на патриотизме, он действительно так считал и очень любил Россию.

Мы дружили до конца его дней, и вести о его смерти не стали для меня неожиданными. Во-первых, он болел, во-вторых, последние годы жить ему действительно не хотелось. Морально он не пережил гибель Сергея Бодрова. Однако не хотеть жить и хотеть умереть – все-таки разные вещи, ведь в петлю он, к счастью, не залез. Возможно, он действительно чувствовал, что из-за болезни его конец близок.