В России готовится проект закона о трансплантации органов, дающего право гражданам официально регистрировать свое согласие или несогласие на эту процедуру при жизни. О донорстве органов и трансплантации "Петербургский дневник" беседует с руководителем Центра органного и тканевого донорства СПб НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе, доктором медицинских наук, профессором Олегом Резником.

"Петербургский дневник": Олег Николаевич, в СМИ нередко рассказывают о том, что органы для пересадки изымаются криминальным путем, а их пересадку проводят подпольно и нелегально.

Олег Резник: За 25 лет существования центра в Петербурге ни разу не было случаев судебных разбирательств или жалоб со стороны граждан. Слухи о криминале в области пересадки органов не имеют ничего общего с реальностью. Трансплантационная медицина насколько сложна, что выполнить изъятие и пересадку органов где‑нибудь в левой клинике прак­тически невозможно.

"Петербургский дневник": Почему?

Олег Резник: Потому что квалификация специалистов, которые могли бы выполнять эксплантацию донорского органа, должна быть очень высока. Кроме того, почка или сердце могут быть сохранены в «живом состоянии» только согласованными усилиями нескольких десятков человек, которые и в специальных условиях не всегда приводят к успеху. Далее: серд­це или почка должны подходить реципиенту по целому ряду генетических показателей, так что «под заказ» такую операцию выполнить невозможно. И после операции пациент должен пожизненно получать лекарства против отторжения органов. Эти лекарства получить, так же как и встать на учет на наблюдение, можно только с помощью государства.

"Петербургский дневник": Для петербуржцев эта операция проводится бесплатно?

Олег Резник: Да, такие операции теперь полностью оплачиваются из госбюджета. Так же бесплатны и лекарства, выдаваемые пациентам за счет федерального регистра.

"Петербургский дневник": И все‑таки могут ли изъять органы у умершего человека без разрешения его родственников?

Олег Резник: В России, так же как и в половине стран мира, действует презумп­ция согласия. Нынешний закон о трансплантации не обязывает врачей специально спрашивать у родственников умершего разрешения на изъятие. Но, когда родственники находятся рядом, мы всегда разговариваем с ними об этом. В противном случае нельзя не заподозрить недоброго умысла в действиях врачей.

"Петербургский дневник": И они соглашаются?

Олег Резник: Чаще всего нет. Разъяснительную работу о донорстве надо проводить постоянно, чтобы все знали о возможности даровать жизнь другому после своей смерти. В момент кончины близкого человека, конечно, нелегко воспринимать чужие проблемы.

"Петербургский дневник": А мнение самого человека, конечно, пока он жив, как‑то учитывается?

Олег Резник: Согласно ст. 8 закона «О трансплантации органов и(или) тканей человека», если у больницы есть сведения о том, что при жизни умерший или его близкие были против посмертного донорства, всякие действия, направленные на получение органов, не допускаются. Сейчас готовится проект нового закона, согласно которому каждый человек сможет официально зарегистрировать свое согласие или несогласие при жизни.

"Петербургский дневник": Но можно ли сегодня быть уверенным в том, что врачи сделали все необходимое для спасения жизни пациента с травмой головы, а не действовали в интересах транс­плантологов?

Олег Резник: Трансплантационные бригады могут прибыть в больницу только с разрешения ее администрации и только после того, как исчерпаны все возможности реанимации. Когда пациент с тяжелой травмой головы, несовместимой с жизнью, признан на основании диагноза «смерть мозга» умершим. То есть констатация смерти и деятельность трансплантологов – два разных процесса. Это четко прописано в законе. Установление диагноза «смерть мозга» – серьезная многочасовая процедура, которая проводится специальной комиссией, не связанной с транс­плантационными центрами.

"Петербургский дневник": Вот мы говорим о длительном ожидании пересадки органов. А можно ли обойти такую очередь с помощью определенной суммы?

Олег Резник: Очереди как таковой нет. Поскольку каждый орган индивидуален, никогда заранее нельзя знать, кому из листа ожидания он подойдет. Если же нарушить принципы тканевой совместимости, орган будет отторгнут организмом реципиента. Поэтому деньги не помощник в таких вопросах, это не бизнес.

"Петербургский дневник": Как организована работа центра донорства в Институте скорой помощи?

Олег Резник: Центр работает без выходных, круглосуточно, является частью системы оказания скорой помощи. Он проводит всю городскую трансплантацию. Финансируется Комитетом по здравоохранению. В состав центра входят бригады хирургов, анестезиологов, перфузиологов, диспетчеров, водителей. Центр работает в тесной координации с Бюро судебно-медицинской экспертизы и отделениями реанимаций, которые оказывают нейро- и неврологичес­кую помощь.

"Петербургский дневник": За рубежом пересадок делается в десятки раз больше... Почему? У нас не хватает денег, специалистов, оборудования?

Олег Резник: Нет, государство и город сегодня всем этим нас обеспечивают. Есть дефицит доноров органов. Проб­лемы с донорством полностью зависят от понимания обществом важности такого вида помощи. А это понимание достигается за рубежом за счет эффективных законов, рассматривающих донорство как вид медицинской помощи, и создания федеральных систем донорства наподобие скорой помощи. Такие службы с помощью телевидения и СМИ годами ведут разъяснительную работу.

"Петербургский дневник": Есть еще и религиозный аспект. Что вам известно о позиции Православной церкви?

Олег Резник: Согласно социальной концепции РПЦ трансплантация может осуществляться, если она не противоречит волеизъявлению умершего, сделанному при жизни. Такая же позиция у представителей других традиционных религий страны.

"Петербургский дневник": Может ли чужой человек безвозмездно предложить свою почку для пересадки?

Олег Резник: Нет, если говорить о прижизненном донорстве, то, к сожалению, у нас разрешена только родственная пересадка. Разрешается пересадить почку человеку от брата, сестры, матери или отца, дочери и сына. Нельзя даже пересаживать почку от мужа жене и наоборот.

"Петербургский дневник": Сегодня трансплантология еще только на старте. Как можно ускорить ее развитие?

Олег Резник: Недавно нашим Центром органного донорства в Сколково председателю правительства Российской Федерации Дмитрию Медведеву было представлено разработанное у нас портативное перфузионное устройство для экстренного восстановления крово­обращения. Если оснастить им машины скорой помощи и реанимационные отделения клиник, то в определенной степени будет решен вопрос с доступностью трансплантационной помощи населению.

В год проводится до 80 пересадок почки в СПбГМУ им. академика И.П. Павлова и НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе, до 20 – печени в РНЦ радиологии и хирургических технологий и до 15 – сердца в Федеральном медицинском исследовательском центре им. В.А. Алмазова.