Художественный руководитель Санкт-Петербургского академического театра балета Борис Эйфман рассказал о причинах своего конфликта с актерами и руководством Александринского театра и ответил на выдвинутые в его адрес обвинения.

Балетмейстер сразу признался, что пресс-конференция проходит совсем не по радостному поводу. И с большим удовольствием он бы рассказал о премьерах и работах Детского театра балета. Однако печальные события последнего времени, а именно Открытое письмо Александринского театра, вынудило его к общению с журналистами.

«На мой взгляд, Александринский театр допустил бестактность. С одной стороны, это письмо оскорбительно в мой адрес. А с другой стороны, - это все ложь», - заявил он. И добавил, что поскольку письмо открытое, то и он решил действовать подобным образом и дать пресс-конференцию.

«Это письмо — полная ложь, и я чувствую себя оскорблённым обвинениями в узурпации Дома русской драмы. Мы арендуем сцену Александринки на общих условиях и платим по миллиону рублей за спектакль. Мой театр даже не может выполнить обязательство перед государством о 20 представлениях в год в Петербурге. В 2019 году удалось провести лишь 17 постановок, больше времени мне не дали», — заявил хореограф.

Особенно его возмутила фраза про то, что его театр «выходит за рамки этических и профессиональных норм». И он предложил разобраться в справедливости сказанного и высказал свою точку зрения на этот конфликт.
Поскольку его театр, существующий уже 43-й год, не имеет собственной площадки, ему приходится ее арендовать. Единственная сцена, которая подходит для масштабных балетных представлений театра Бориса Эйфмана – это сцена Александринского театра. Ее он и арендовал в течение ряда лет.

Однако примерно полгода назад Александринский театр неожиданно объявил ему о повышении арендной ставки. Так, если раньше он платил за один день 750 тысяч рублей, то теперь арендная плата была повышена до 1,75 миллиона рублей, а потом в результате переговоров снижена до 1 миллиона рублей за один день репетиции или спектакля.

По словам хореографа, такая сумма была бы для театра неподъёмна и лишила бы его смысла существования. Ведь в год при количестве 20 спектаклей (таково госзадание) это составляло бы уже 20 миллионов рублей.

Борис Эйфман подчеркнул, что в то же время Александрийский театр активно сдаёт свои площади другим коллективам: театру балета Леонида Якобсона, фестивалю Dance open, театру балета им. П. И. Чайковского. На долю же театра Бориса Эйфмана приходится всего 15% всех представлений.

«Фокину должно быть стыдно, что он вынудил меня оправдываться. Мы оба художники, я бы никогда не поставил его в подобное положение. Но мы проживём. А вы и дальше ставьте спектакли про Сталина», — бросил он упрек в адрес Валерия Фокина.

По словам руководителя театра, он обсуждал этот вопрос с министром культуры Владимиром Мединским и нашел у него понимание. По словам хореографа, после этого начались переговоры и обсуждение деталей сотрудничества. И в то время, как он стал надеяться на благоприятный исход дела, вдруг появилось это открытое письмо, которое, судя по эмоциональному поведению Эйфмана, сильно задело его. А также существенно отразилось на здоровье.

Народный артист России вспомнил советские времена, когда, по его словам, его пытались вытравить из родного города и даже просили уехать. И эмоционально заявил, что если ситуация сохранится, ему придётся эмигрировать и прекратить выступать в Северной столице до тех пор, пока в городе не построят для них, как и было обещано много лет назад, собственный театр танца.

«Тогда Григорию Васильевичу (Романов – первый секретарь обкома компартии – Ред.) это не удалось. А вот политика Александринского театра приводит к тому, что ему удается заставить меня эмигрировать из Петербурга», – горячо заявил он.

Объяснить позицию Александринского театра попыталась его пресс-секретарь Елена Герусова. На голову которой и посыпались все обвинения в адрес Театра драмы и его руководителя, который, по словам Эйфмана, «счел Александринский театр своей вотчиной».

Каким видит разрешение этого конфликта Борис Эйфман, пока не совсем ясно. По его словам, он не претендует на многое и согласен быть лишь одним из арендаторов этой площадки. Однако пока, как заверил он, нет ни одной подтвержденной договором даты на выступления.

«Если городу нужен мой театр, пусть разбирается с Александринским театром. Буду работать в Лондоне и Париже. А в Санкт-Петербурге - когда появится мой театр танца», - заключил Борис Эйфман.