«Петербургский дневник» продолжает рассказывать о главных киноновинках наступившей недели. После музыкального участника Каннского кинофестиваля – 2018, «Лета» Кирилла Серебренникова, пришла очередь одной из главных сенсаций Венецианского кинофестиваля – 2017, «Фокстрота» Самуэля Маоза. «ПД» картину посмотрел и советует ее любителям авторского кино и желающим лучше узнать нравы и обычаи другой страны.

Гений Самуэля Маоза

В 2009 году израильский режиссер по фамилии Маоз дебютировал на Венецианском киносмотре с фильмом «Ливан». Бескомпромиссная военная драма о простых танкистах, попавших в кромешный ад, вызвала у жюри овации, и Маоз укатил домой с «Золотым львом». Это стало первой наградой такого ранга для Израиля в истории.

Тем самым Маоз уже стал легендой, но свою карьеру заканчивать не собирался. Скептики считали, что режиссер «отснимался», сделал единственный фильм и так и будет у всех ассоциироваться только с «Ливаном». Позже даже «Золотого льва» в его руках назвали незаслуженным. Через 8 лет Маоз вернулся в Венецию и вновь покорил публику и критиков. Теперь совсем другой историей, в которой нашлось место слезам, юмору и, конечно, танцам, – «Фокстротом».

После первого же показа Маозу вручили три награды: «Особый приз жюри», «Приз всемирной католической ассоциации по коммуникациям – особое упоминание» и «Премию Arca Cinemagiovani Award за лучший фильм по версии молодежного жюри». Затем «Фокстрот» попал в лонг-лист премии «Оскар», обзавелся премией «Офир», а также посетил Международные кинофестивали в Торонто, Лондоне и Роттердаме.

На вопросы о фильме сам Маоз отвечал уклончиво, называя «Фокстрот» философской головоломкой. Теперь этот «интеллектуальный пазл» добрался и до российских кинотеатров.

Семья Фельдманов и абсурд

Главным объектом истории «Фокстрота» становится семья Фельдманов. На пороге безупречной квартиры Дафны и Михаэля появляется молодой военнослужащий, который четко рапортует: «Ваш сын убит при исполнении служебного долга». Впрочем, это только первая часть эпоса. Всего Маоз делит повествование на три равноценных по смыслу и содержанию куска.

В первом Фельдманы оплакивают сына, который, как оказалось потом, не умер, а лишь пал в бою с бюрократическими ошибками. Во второй части появляется блокпост, на котором и служит Йонатан Фельдман с тремя своими приятелями. Молодые люди живут в некой ржавой банке-контейнере, которая в прямом смысле слова утопает в грязи. Парни каждый день боятся не проснуться, но свой служебный долг выполняют, и очень даже исправно, если не сказать жестоко.

Третья часть «Фокстрота» наиболее интимна и тягуча. В ней те же Михаэль и Дафна находят в вещах сына «травку» и устраивают вечеринку на кухне с огромным тортом. Меньше часа назад зритель видел слезы и боль этих людей, вызванные новостями о отпрыске, а теперь два взрослых и весьма суровых по нраву человека изливают друг другу душу и плачут над объявлением о месте и дате похорон сына. 

Делать кино, как танцевать

Картина называется «Фокстрот» не просто так. Можно сказать, что это название также дробится на три части, как и сам сюжет. Фокстрот – это позывной пункта, который охраняет Йонатан. Фокстрот – это танец, который активно исполняют то сын (с автоматом) Фельдмана, то сам Фельдман. Фокстрот – это сюжет Маоза, которым он удивляет смотрящих его фильм. Темп повествования то делает два шага вперед, то пару шагов вправо, то несколько шагов назад. Держать себя в кинозале во время подобного сложно, но интересно.
     
Маоз полностью уходит от стиля «Ливана», теперь перед нами кино в другой плоскости. «Фокстрот» не настолько прямолинейный, он, с одной стороны, запутан, с другой – выстроен классическими тремя актами, в которых есть и древние мифы, к примеру об Эдипе, а также театр абсурда Эжена Ионеско и Сэмюэла Беккета. Как кажется на первый взгляд, все герои этой драмы ждут Годо, но никогда его не встретят.

Кино сверхреальности

Ливанская война 1982 года, показанная в первом фильме Маоза, не выглядела столь личным и неприятным продуктом, как его «Фокстрот». Тут Маоз точно пытается выплеснуть собственные переживания, излить свои слезы с помощью Фельдманов. Для Маоза войны и бесконечные смерти являются личным. Обидой или страхом – не так важно, но понять его желания и стремления можно.

С другой стороны, когда «Фокстрот» погружается в некие дебри кровопролитных сражений, из которых, собственно, вышел и «Ливан», то фильм полностью теряет свою многонациональную структуру. С проблемами, которые встречают Маоз и его герои на своем пути, большинство из нас знакомы только по телевизионным передачам. В этих тонкостях, связанных с идеологией и религией, без специализированного гида разобраться возможности нет.

Вот так и воспринимается «Фокстрот» – тяжелый и медлительный фильм «о них», о той жизни, которую нам не узнать. За ней наблюдаем, как за картиной в доме Фельдманов, в которой множество черных квадратов, которая в одном из кадров съезжает на бок, но все еще остается той непроглядной тьмой, в которую лучше не ступать.

«Фокстрот» в кино с 7 июня.