Главный редактор «Петербургского дневника» Кирилл Смирнов представляет новый выпуск авторской рубрики «История одной публикации».

Конец декабря 1925 года. Ленинград — пока еще совсем новое имя старого города, привыкшего менять вывески быстрее, чем характер.

Один из главных мегапроектов уходящего года — торжественно открытый стадион имени Ленина (теперь «Петровский»). Еще один из приоритетов — прокладка новой трамвайной линии на Охте.

На фабриках города царит «охота к работе, порядок, планомерное развитие, твердая решимость к дальнейшему успешному строительству, а ленинградская промышленность успешно развивается в сторону социалистических хозяйственных форм» — именно так про свое посещение Ленинграда в 1925 году вспоминала делегация немецких рабочих.

У Финляндского вокзала идет активная подготовка места под будущее размещение памятника Владимиру Ленину, а на улицах и проспектах вовсю правит НЭП.

С такой картиной за окном 29 декабря 1925 года ленинградский обыватель и раскрыл свежий номер «Новой вечерней газеты» — тот самый повседневный выпуск, где рядом уживаются политика, городское хозяйство, классифайды и афиши. Вверху первой полосы – привычная рубрика «Сегодня в номере», но среди прочих тем вдруг строка, которая и через столетие звучит шокирующе: «Подробности смерти поэта С. Есенина».

Для нас Сергей Есенин уже классик, фигура почти мифологическая, голос эпохи, который давно «забронзовел» в учебниках и цитатниках. А тогда Есенин — современник, один из самых известных поэтов, чьи новые строки обсуждали, на чьи чтения ходили, чье имя мелькало в разговорах не как «памятник», а как горячая новость. И потому газетная интонация особенно бьет по нервам: без пафоса, почти протоколом.

Материал на полосе озаглавлен уже очевиднее: «Самоубийство поэта Сергея Есенина». И начинается с формулы, в которой есть ледяная репортерская точность: «В ночь на вчера…». И дальше короткая цепочка фактов: гостиница «Интернационал» (бывшая «Англетер»), приезд Сергея Есенина 24 декабря, несколько бытовых штрихов и неизбежная финальная точка. Газета словно старается удержать реальность порядком слов: назвать место, время и обстоятельства.

Но самое важное на полосе даже не «хроника», а то, как редакция пытается осмыслить случившееся в поэтическом отклике «Конец поэта», где уже не факты, а горечь и растерянность.

Спустя век, обладая знанием всего последующего культурного наследия Сергея Есенина, мы воспринимаем тот текст совершенно иначе — словно отмечая новую отправную точку. Но тогда, в декабре 1925 года, всё выглядело проще: читатель листал вечернюю газету и неожиданно обнаруживал, что поэт, голос которого громко звучал еще накануне, покинул мир навсегда.