Городская больница святого Пантелеймона для самых тяжелых хронических больных, «неспособных к труду, неопрятных и без надежды на выздоровление», открытая в деревянных зданиях бывшего Земледельческого училища в Удельной, была одним из самых передовых медицинских учреждений конца 19-го века. Лучшие психиатры того времени учили персонал гуманному обращению с больными, разрабатывали основы организации психиатрической помощи населению. В 1931 году больнице было присвоено имя известного государственного деятеля того времени Ивана Ивановича Скворцова-Степанова.

От тихого страдания до острого психоза

Главный врач больницы, главный внештатный психиатр Комитета по здравоохранению Александр Софронов признается, что журналисты в больнице желанные, но нечастые гости – слишком уж специфично самое крупное в мегаполисе учреждение, принимающее иногда по 40-50 пациентов в сутки.

«Мы принимаем более 50 процентов всех поступающих по скорой помощи больных по профилю «психиатрия». Ежегодно мы лечим около 10 тысяч человек, причем эти пациенты в основном поступают с острой психической патологией. Лечение – это не только назначение лекарств, но и соответствующее размещение в зависимости от состояния и диагноза. Пациенты, относительно сохранные в психическом отношении, лечатся в отделениях так называемого первого эпизода. Пациенты с хроническими заболеваниями маршрутизируются в другие отделения. Кроме скоропомощных пациентов, есть категория больных, которая находится у нас по постановлению суда – это люди, совершившие преступления, наказание которым заменено мерами медицинского характера. Третья категория – это пациенты, которые находятся у нас в ожидании перевода в учреждения социальной защиты», – рассказывает главный врач.

«Серьезные психические расстройства» – это официальный термин, а не просто слова. Он применяется мировым психиатрическим сообществом для того, чтобы дифференцировать психические расстройства иных регистров, например так называемые пограничные состояния. То есть когда у человека есть те или иные симптомы заболевания, но они не достигают уровня, дезорганизующего его деятельность.

«Человек может ходить на работу, может жить в семье, в социуме, но просто он будет страдать. Страдание – это психическое явление», – уточняет главврач.

Более трети пациентов – больные с шизофренией. Вне обострений большая часть пациентов – это тихие, спокойные люди, но в случае обострения некоторые могут создавать проблему для общества в плане социальной опасности. В этом случае применяется экстренная госпитализация, часто недобровольная, по постановлению суда.

Еще одна группа пациентов – люди с так называемыми органическими психическими расстройствами. Это ряд состояний, делающих невозможным самостоятельное проживание, в том числе потому, что они представляют опасность для самих себя.

Как лечат душевнобольных

Фармакотерапия – основа лечения психиатрической патологии. Современные лекарственные препараты обладают свойствами, позволяющими купировать психоз или ослабить его проявление, вывести пациента в ремиссию. Доказательная медицина позволила отсепарировать лекарственные средства с сомнительной эффективностью и сосредоточиться на применении лекарственных препаратов с эффективностью доказанной.

Есть методы лечения для пациентов, которые не реагируют на фармакотерапию. Это различные трансфузиологические вмешательства, гемосорбция, плазмаферез, электросудорожная терапия. Последнее звучит грозно, но метод эффективен и востребован, он выводит пациентов из тяжелых приступов.

Иногда у больных развиваются критические состояния, тогда их помещают в единственную в стране психиатрическую нейрореанимацию. Туда поступают пациенты с психозами, которые протекают с нарушением физической функции в состоянии, требующем интенсивного наблюдения. Там проводится полное обеспечение медицинской помощью по профилю анестезиологии и реанимации. Это может быть и искусственная вентиляция легких, и наркоз, и многое другое. Здесь же находятся больные, страдающие как психическими, так и общесоматическими заболеваниями.

Около 80 процентов пациентов, находящихся в ремиссии или поправившихся, долечиваются в дневном стационаре. Такой полуамбулаторный режим очень эффективен. Психиатрия сейчас нацелена на то, чтобы не держать душевнобольных взаперти. Скорректировав острое состояние, пациент отправляется на амбулаторное лечение.

«Если всерьез вкладываться в амбулаторное лечение, то сократится количество госпитализации. Например, во время пандемии COVID-19 блестяще сработали наши диспансеры. Они позволили нашей больнице работать в двух режимах: инфекционном и в режиме помощи чистым больным. Амбулаторная психиатрическая сеть настолько перфекционистски отнеслась к лечению, что у нас поток пациентов из амбулатории, так называемых чистых пациентов, снизился почти вдвое. Чем лучше лечит амбулатория, чем внимательнее они относятся к пациентам, чем больше они побуждают наших пациентов соблюдать режим и чем лучше они обеспечены лекарственными средствами, тем меньше у нас больных в стационарах», – говорит Александр Софронов.

Лечиться дома

Особая категория пациентов – больные, нуждающиеся одновременно в медицинской и социальной поддержке. Это состояния, близкие к деменции, когда человек не способен самостоятельно ухаживать за собой и представляет опасность для самого себя. Находиться в больнице бесконечно они не могут. Но мест в социальных учреждениях, куда они должны быть переведены, не хватает. Традиционная система помощи, которая была десятилетиями представлена в интернатах, постепенно уходит в прошлое. Учреждения с аббревиатурой ПНИ (психоневрологические интернаты), по сути, были теми же психиатрическими больницами для пациентов, которые не имеют социальных связей и особых перспектив для выздоровления.

Сейчас в стране продолжается реализации масштабной реформы по модернизации учреждений социальной защиты, которые должны из полумедицинских учреждений стать местом для проживания граждан в полуоткрытом режиме.

«Относиться к этому можно по-разному. С одной стороны, если это учреждения социальной защиты, акцент должен ставиться именно на социальных аспектах помощи. Но я считаю, что медицина здесь должна нести не только вспомогательную роль. Роль ее будет обязательно необходимой. Тем не менее это учреждения социальной защиты. Но когда мы что-то меняем, то надо что-то предлагать взамен. Если раньше мы направляли их в интернаты, то сейчас мы четко видим, что количество мест сократилось. Такая проблема есть, к сожалению. Петербург об этой проблеме знает. Если она не решена на сегодняшний день, это вовсе не означает, что она не будет решена впоследствии. Наш город отличается социальной направленностью. Наверное, все сразу реализовать невозможно, но делать это необходимо», – считает главный врач.

Кто придумал «тревожку» и «паничку»

Александр Софронов говорит, что проблема психических расстройств как таковая в обществе не преувеличена. Однако, по его словам, чем больше мы объясняем, что такое, например, депрессия, тем больше людей будут находить у себя эти симптомы. При этом истинная госпитальная депрессия – тяжелое заболевание, и количество ею страдающих всегда примерно одинаково.

«Переживания человека всегда конкурентны окружающей действительности. Чем больше проблем извне, тем больше у нас переживаний. Кто-то справляется сам. Но как только человек начинает идентифицировать это как депрессию, как тревожное расстройство, он идет к доктору. Во всех остальных случаях это проблема скорее психологического плана, чем психиатрического», – уточняет Александр Генрихович.

Любой социальный катаклизм сопровождается ростом психической патологии. Однако необходимо реально представлять уровень проблемы и те спекуляции, которые могут на этом возникать. Например, модные нынче среди молодежи самостоятельно или с помощью интернета поставленные диагнозы вроде той же депрессии, панической атаки, тревожно-депрессивного расстройства.

«В интернете мы можем найти ответ на любой поставленный вопрос, но мы не можем правильно интерпретировать. Эти быстрые ответы – источник ложных суждений. Если мы о чем-то беспокоимся, это не является тревогой. А позиционировать себя как человека с тревогой, с депрессией и так далее в какой-то степени становится модой. Имеет место мощнейшая индустрия помощи – только успевай платить. Рост продажи антидепрессантов и противотревожных средств констатируется всеми», – подчеркивает Александр Генрихович.

Он рассказал, что на днях побывал на конференции, где выступали ведущие эксперты по фармакотерапии. Там, в частности, говорилось, что сейчас расширяются показания для применения антидепрессантов. Если раньше они применялись при депрессии и тревоге, то сейчас они применяются и при головной боли, и даже при насморке.

«Это проблема выписки рецептов. Пациенту достаточно пожаловаться терапевту на бессонницу, чтобы тут же получить назначение препарата. Если серьезные снотворные являются предметом количественного учета, то антидепрессанты – нет. Поверьте мне, многие покупают лекарства, даже если серьезной психической патологии нет, но вот принимают их редко. Они так и лежат в своих упаковочках просроченные, а потом уезжают на помойку. При этом, если патологии нет, а лекарство принимается, то оно может навредить. Это основа фармакологии. Если для лекарственных средств нет мишени, то тогда лекарственные средства работают как токсический агент», – убежден Александр Софронов.

Социум рождает патос

Как сказал один из выдающихся отечественных психиатров Андрей Владимирович Снежневский, социум рождает патос. То есть то, что есть в обществе, то и в головах у людей. Если раньше душевнобольные были сплошь Наполеонами, то теперь ситуация меняется.

«Чем образованнее человек, тем конкретнее персонажи, которые в его бреде появляются. А если человек темный и дремучий, так у него и персонажи примитивнее. Наш век очень утилитарен, это век, когда многие ценности сначала становятся размытыми, а потом уходят, авторитеты теряют свою организующую и созидательную роль. Чтобы стать Наполеоном, надо знать о Наполеоне, примерить его жизнь на свою. Я помню случай, когда был в этой больнице еще начинающим молодым психиатром. Больной называл себя «главный сумасшедший Советского Союза, канцлер всероссийский». Он и вел себя соответствующе. С тех пор я такого не видел. Потом, конечно, было много больных с манией величия. Они считали себя директорами овощебазы», – говорит Александр Софронов.

Цифры:

Серьезными психическими расстройствами в Петербурге страдают 63-64 тысячи человек. На консультативном наблюдении находятся 150-170 тысяч человек.

Справка:

В блокадную зиму 1941–1942 годов смертность среди пациентов и персонала психиатрической больницы № 3 превысила 30 процентов.

Беспрецедентная в истории войн эвакуация психически больных в тыл страны состоялась 15 августа 1942 года: более 1000 пациентов и около 300 сопровождающих их сотрудников были переправлены через воды Ладожского озера на Большую землю.

В 1960-х годах на территории больницы были построены новые кирпичные корпуса. К началу 1980-х больница стала крупнейшей в СССР – более 3000 пациентов одновременно получали психиатрическую помощь.

На сегодняшний день больница обслуживает 8 районов Санкт-Петербурга с общей численностью населения более 2,7 млн. человек, что составляет почти половину от числа жителей нашего города. В больнице развернуты 1550 коек и функционируют 15 общепсихиатрических отделений.

Больница является единственным психиатрическим стационаром, куда госпитализируются все иногородние и иностранные граждане с психическими расстройствами, обнаруженные на территории города.

На сегодняшний день на принудительном лечении в больнице находится более 280 пациентов.

В период с 2020 по 2022 годы за период пандемии COVID-19 в учреждении было пролечено 7640 больных с психическими расстройствами в сочетании с новой коронавирусной инфекцией COVID-19.

Учреждение работает с большой интенсивностью: в 2022 г. госпитализировано 8417, в 2023 г. – 9197, в 2024 г. – 9725, с 1 января по 1 июля 2025 г. поступило 4748, прогноз на 1 января 2026 г. – 9496 человек.