Олегу Николаевичу Левитану, мастеру баллад, которые заставляют читателя плакать и смеяться, искренне сопереживая героям, в этом году исполнилось 80 лет. Поздравив любимого автора, я расспросила его о том, как начинался его путь в литературу и что повлияло на его творчество.

– Олег Николаевич, некоторые поэты говорят, что стали писать стихи еще до того, как научились читать... А у вас как складывалось?

– Такого у меня не было. Вот читать, да, я начал с пяти лет. Мама заведовала библиотекой в Псковской области, в поселке Новоселье, нянек и детсадов там не было, и она каждый день брала меня с собой на работу. Я развлекался тем, что листал книжки. Потом мы переехали в ленинградский пригород – Поповку. А потом я пошел в армию, где от потрясения от перемен начал красить стихи.

– Красить?

– Да. Одни художники говорят, что «пишут картины», а художник Барский – что «красит»! И я считаю, что стихи можно красить. В конце концов, я же Левитан (смеется).

– Помните свое первое литобъединение?

– Это было ЛИТО «Нарвская застава», куда я пришел после армии. Там было очень строго, принимали по конкурсу тайным голосованием, а вела занятия член Союза писателей Нина Валерьяновна Королева. Там я познакомился с поэтами Сашей Комаровым и Димой Толстобой, с которыми подружился на всю жизнь! Позже ребята организовали на заводе «Электроприбор», где они работали, свое ЛИТО и позвали вести его Александра Кушнера. И это дивное ЛИТО существовало с 1973 по 1978 год. Кушнер умел найти общий язык со всеми, и отношения между нами были самые теплые. Он умел удивительно просто и неожиданно писать о сегодняшних вещах: «Кто тише старика, попавшего в больницу, в окно издалека глядящего на птицу?» Или вот это умение описать предмет: «Вода в графине – чудо из чудес, прозрачный шар, задержанный в паденье!»

В какой-то степени и на меня это влияло, вот хотя бы на эту зарисовку: «В нашей комнате шкаф поселился! / Он сперва в магазине пылился,/ а теперь он пылится у нас – / необъятен и мрачен, как бездна,/ как сосед из второго подъезда – / две замочных дыры вместо глаз...»

– Помните, как издавали свою первую книгу?

– В 1976 году я участвовал в Северо-Западной конференции молодых писателей, где меня рекомендовал на издание книжки. Моя книга «Возвращение» вышла в кассете вместе с еще четырьмя молодыми авторами, в 1982 году. А в 1984-м я вступил в Союз писателей.

– И вы почувствовали себя профессиональным литератором и занимались только поэзией?

– Я так не умел, я же технарь. Учился в радиополитехникуме, работал на заводе, в Океанографическом институте, а потом подался в рыбаки. И там уже начал писать более серьезные стихи. Я считаю, что моя первая стоящая публикация – стихотворение «Акула» в альманахе «День поэзии» 1973 года.

– Как рождаются стихи? Вот, например, «В метро» или «Баллада о собаке»...

– Часто это реальные истории. Писатель должен уметь описывать жизнь, тем более поэты. Там, где прозаик пять страниц бы «накрасил», мы ограничиваемся двенадцатью-двадцатью строчками. Поэтому «Метро» придумано в метро, а «Баллада о собаке» – глядя на грустную собаку на ялтинской турбазе. Но стихи приходят не только из реальной жизни. Вот приснились однажды строчки: «А по сирой, по заплаканной дороге – по колдобинам колдунья ковыляет…», и я, проснувшись, накрасил стихотворение «Осенний сон».

– Как вы считаете, какие ваши стихи нужно прочесть, чтобы что-то важное понять о вашей поэзии?

Ну вот, например:

***

Девятнадцатый век – он как будто за тонкой стеной!

Динь-динь-динь – колокольчик в Тригорское, в Болдино, в Линцы…

Гром сражений. Балы. Размышленья о жизни иной…

Декабристы, поэты, студенты, купцы, разночинцы...

Строчки писем, стихи, протоколы в архиве сыскном –

в них страдают и любят, печалятся и острословят…

На дуэли спешат и сидят в карантине чумном,

ждут вестей из Хивы и гремучие смеси готовят…

Им самим все музыка минувшего века слышна –

бунты, казни, реформы… Мыслители и лиходеи…

Через сотню-то лет – так легко понимать времена!

Современником быть, на себе выносить – потруднее.

Но я видел во сне двадцать первого века закат!

Все узнали про нас там, все шифры прочли и чернила.

Жаль услышать нельзя, что они там про нас говорят –

только б все это было, о, только бы все это было…

– Банальный вопрос, но все же... Поэзия – это что?

– Конечно, чудо! «Давай ронять слова, как сад – янтарь и цедру…», «Девушка пела в церковном хоре…», «Послушайте! Ведь, если звезды зажигают…». Поэзия может быть в качестве сюжетного хода, в интонации, звукописи или просто между строчек проскочить ... «Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я»... «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад». Замечательно! Походя. И на века остается!