Украинские нацисты систематически бьют дронами по машинам скорой помощи. Для этого у них даже есть определенная тактика. Висит дрон-разведчик – замечает, что приехала скорая помощь, из нее выгрузили медикаменты или другую гуманитарную помощь, – ВСУ отправляют дрон-камикадзе, который может расположиться на возвышенности.

Ждал и ударил

«Я всегда спрашиваю того, кто меня везет, как обстановка в населенном пункте, – рассказывал мне помощник главы военно-гражданской администрации Купянского района Харьковской области Максим Лобойко. – В тот раз все было тихо. Мы постояли возле машины, выгрузили все, поговорили. А только сели в машину – появился дрон. Обычно слышно, как он приближается, а здесь взялся будто бы из ниоткуда. Он, скорее всего, ждал именно меня. Целенаправленно хотели ударить по скорой помощи! Зачем? Чтобы мы туда гуманитарную помощь не доставляли? Чтобы мы больных не забирали? Они просто цинично ударили по скорой!»

Максим Лобойко упомянул, что уже был ранен дважды.

«В прошлом году примерно в это же время было первое ранение – в левую руку, в этот раз прилетело в правую, – поделился он. – В автомобиле находился гуманитарный груз с медикаментами для жителей села Таволжанка. Для меня как сотрудника военно-гражданской администрации, который выезжает в прифронтовую зону, это был самый обыкновенный день. Ничто не предвещало беды. Мы всегда держим ухо востро. Если сравнивать ситуацию сейчас и полгода назад, то отмечу, что дронов стало гораздо больше – в десятки раз. Их все чаще применяют по гражданским. Если раньше мы видели один-два дрона в день над Таволжанкой, то теперь каждый день там летают от пяти до десяти дронов. ВСУ бьют по мирным гражданам, которые передвигаются в гражданской одежде. Люди просто ездят за продуктами и дровами, а их цинично убивают».

Больше некому

Однако ранения не заставили Максима Лобойко отказаться от поездок на прифронтовые территории, где остались мирные жители.

«Я могу помочь людям, – объяснил он свое решение. – Я, безусловно, боюсь и постоянно переживаю. Но кто еще туда поедет? Я просто еду и выполняю свои обязанности. Когда ты приезжаешь к этим людям, видишь их глаза, то понимаешь, что они тебе благодарны. Я могу сказать, что в любом доме, куда я заезжаю, меня могут напоить чаем, пригласить остаться переночевать. В эти моменты ты понимаешь, что нужен людям! Ведь если мы не поедем и не поможем, то этого не сделает никто. Те люди больше никому там не нужны».

«Хотят сажать огород»

По словам Лобойко, жители не уезжают оттуда, потому что понимают: это их земля.

«Зачастую люди прожили там всю жизнь, – заметил он. – Как правило, ответ у людей простой: «Я здесь родился, я здесь живу, я здесь хочу умереть!»

Большинство людей в Таволжанке – пожилые. Уезжать в таком возрасте – достаточно серьезный поступок, на который многие уже просто не решаются.

«Это тяжело даже для меня, – признался помощник главы военно-гражданской администрации. – Они не хотят ехать в другой дом или в пункт временного размещения. Они хотят сажать огород, ухаживать за своими животными».

По мнению Максима Лобойко, эти люди правы.

«А почему они должны уезжать? – рассуждал он. – С украинской стороны их уже не ценят как людей. Они стали для укронацистов врагами и предателями. Те просто хотят их уничтожить. А людям некуда деваться. Хотя мы много раз говорили с ними об этом. И мы постоянно предлагаем уехать, когда приезжаем к ним. Но получаем отрицательный ответ. Ко всему при выкаешь. Люди живут в такой обстановке уже более двух лет. Они зачастую знают, как себя вести: где спрятаться, в какой подвал убежать. Они уже могут по звуку определять, куда летит снаряд. К такой жизни, к сожалению, люди уже привыкли».

Отдалиться от ужаса

Дети из не подчинившейся Украине части Харьковской области учатся в Луганской народной республике (ЛНР).

«Сейчас нам в организации учебного процесса помогает ЛНР. Наши школьники учатся там, – рассказал Максим Лобойко. – Они живут там «вахтовым методом». Когда каникулы или выходные, то по своему желанию и согласию родителей ребята могут вернуться домой. Мы их и отвозим, и привозим обратно». При поддержке правительства Российской Федерации и Министерства просвещения нашей страны в международный детский центр «Артек» в Крыму отправились 72 юных жителя из подконтрольной России части Харьковской области.

«Такие мероприятия, как поездка в «Артек», очень нужны ребятам для развития, – много раз говорили мне сотрудники военно-гражданской администрации Харьковской области. – Мы хотим, чтобы дети могли хоть немного отдалиться от этого ужаса».

Против логики

Позже выяснилось, что на самом деле Максим Лобойко был ранен не дважды, а трижды – просто он очень скромный и про одно ранение умолчал.

«Сдал» его мне заместитель главы военно-гражданской администрации Харьковской области по внутренней политике Александр Слисаренко.

«Вот Максим, – рассказал он. – У него есть личная «Газель». На ней он постоянно вывозит людей с территории, доставляет гуманитарную помощь, газовые баллоны – все это под обстрелами. И уже трижды был ранен! И это лишь один пример. Наши сотрудники жертвуют и своим имуществом, и своим здоровьем. Ведь зарплаты у нас совсем небольшие, и с точки зрения здравого смысла можно было бы отказаться от такого риска. Но люди все равно едут, помогают под обстрелами».

А еще один герой – вообще обычный (нет, необычный!) мирный житель.

«Есть у нас один мужчина, которому слегка за шестьдесят, мы зовем его Серафимович, – продолжил рассказ Александр Слисаренко. – Он старший одного из населенных пунктов. На постоянной основе возит туда хлеб, бензин, топливо, газовые баллоны, гуманитарную помощь. И все это – в села, приближенные к линии боевого соприкосновения. Его уже четыре раза обстреливали FPV-дронами. К счастью, серьезных ранений он не получил, хотя несколько раз его контузило. Но был и трагический случай: в его машине погиб мирный пассажир. Дрон попал в человека, а Серафимович, который был за рулем, чудом остался жив. Несмотря на это, он продолжает трудиться. По-прежнему развозит помощь и поддерживает людей, не оставляя свое дело».

Почему люди так поступают? Думаю, это что-то очень глубокое в душе человека. Какая-то внутренняя готовность, способность идти на опасные для жизни поступки ради других. Люди здесь, «на передке», собрались такие, что идут до конца, рискуют, не щадя себя. Почему человек, получив ранение, снова садится за руль и везет помощь, объяснить на языке материальных категорий или логики невозможно. Это зов сердца, веление души, воля Божья.