Регулярно выступает перед бойцами и мирными жителями в зоне проведения СВО, награждена медалью Министерства обороны России «За гражданское мужество». Недавно в издательстве «Лира» в серии «КПД» вышел сборник ее стихов «Точка невозврата», куда вошли произведения, написанные после февраля 2022 года.

– Расскажите о вашей книге «Точка невозврата».

– Это моя четвертая книга стихов. Но, наверное, самая долгожданная. Впервые у меня было столь явственное ощущение, что читатели ждут ее, во всяком случае, не меньше, чем автор. Выпустило сборник издательство «Лира» в серии «КПД». И именно проект «КПД» выступил инициатором. В книгу вошло большинство моих текстов, написанных с февраля 2022 года до момента сборки рукописи. Очень благодарна Захару Прилепину за важные коррективы, которые он предложил внести перед сдачей в печать: несколько стихов отправились на скамейку запасных, некоторые добавились в основной состав, немного изменился порядок.

А предисловие, написанное Захаром, грянуло надо мной как гром среди ясного неба. Во-первых, оно – абсолютно самоценный текст, как всё, что выходит из-под пера, авторучки и клавиатуры большого русского писателя, и читая его, я периодически зависала, неожиданно вспомнив, что это вообще-то обо мне. А во-вторых, наткнувшись в процессе работы с рукописью на несколько посвящений Захару Прилепину, он сказал, что теперь считает неправильным предварять издание своим высказыванием. И я безоговорочно согласилась. Почему Захар передумал, не знаю, не спрашивала – боялась спугнуть эту нечаянную радость.

Название книге дала строчка одного из стихотворений. Так, на мой взгляд, можно сформулировать то, что произошло с Россией 24 февраля 2022 года. Тогда мы прошли свою точку невозврата.

– Чем для вас стало начало спецоперации?

– Ответ, думаю, как раз в моих стихах, вот в этой книжке. Он наверняка более убедительный, чем то, что я попытаюсь сказать сейчас. Иногда меня упрекают – мол, нельзя писать только о войне, ты же такой тонкий лирик. С «тонким лириком» вышло забавно: я умудрилась выпустить книгу любовной и философской лирики аккурат в середине февраля 2022 года. То есть в нее вошли стихи разных лет, какое-то время понадобилось на подготовку к печати, но свет сборник «Следующий шаг» увидел буквально накануне начала спецоперации. И если положить перед собой две эти книги и параллельно раскрыть, думаю, всё будет понятно.

Вот мой глубоко уважаемый политический философ Александр Казаков недавно сказал мне: «Загляни в свою предыдущую книгу – удивишься, но кое-что тебя там заинтересует». Я даже пообещала последовать его совету. Но важно понимать, что пишешь лишь о самом значимом – о том, что волнует, тревожит и заставляет говорить вслух. Безусловно, некая степень владения ремеслом позволяет облачить в ритмованный и рифмованный текст практически всё, что угодно. Скажем, рекламу птицефабрики. Случалось со мной и такое. Но написать что-то, претендующее называться поэзией, со спокойной душой и холодным сердцем вряд ли кому-то удастся. Сейчас мои душу и сердце, как бы пафосно это ни звучало, действительно ничто не волнует сильнее, чем происходящее с моей страной и в моей стране. Я далека от мысли, что всё написанное в наше время по-русски непременно должно быть посвящено исключительно экзистенциальным для Родины вопросам, но, по моему глубокому убеждению, именно эти вопросы сейчас определяют каждый ракурс и любую призму – на что бы ни упал взгляд пишущего: будь то природа, погода, встреча или расставание. Нынешний русский текст, полностью оторванный от актуального контекста, неполноценен. Эпоха тектонических сдвигов – выражение банальное, но от этого не менее верное. Только сдвиги – они не сами по себе случились. Это наших рук дело. Понимаю, что кто-то не готов этим гордиться. Но мне сложно представить себе степень толстокожести, позволяющую этого не замечать.

– А до 24 февраля 2022 года вы следили за происходящим на Донбассе?

– Я всегда считала себя патриотом. Мое мировоззрение сформировалось во времена СССР, было вполне осознанным и не очень вписывалось в постсоветские реалии. Конечно, я с ужасом смотрела на кадры из Одессы. С болью читала новости о Донбассе. Но, к своему стыду, воспринимала эти события все-таки отстраненно, не как происходящие со мной. А то, что они происходят в том числе и со мной, поняла только 24 февраля. Этому есть масса объяснений, оправданиями ни одно из них считать я не склонна.

Окончив журфак МГУ в лихие 90-е, я работала в отделе культуры газеты «Неделя», потом редактором на телевидении, пиарщиком в театре, директором нескольких довольно известных актеров, то есть много лет находилась в творческой, преимущественно артистической, среде. Не подозревая о том, что она по большей части либеральная. Этого понятия в принципе не существовало в моем лексиконе. Самое – теперь – удивительное, что у меня даже не возникало повода поучаствовать в разговорах, связанных с политикой, – вокруг меня их не было.

Не знаю, многие ли в курсе, но гастроли и съемки у российских актеров в Киеве продолжались и в начале 2022-го. Наблюдать это мне было всё более удивительно, но... Словом, я попала в число тех, кого утро 24 февраля ударило из-за угла пыльным мешком по голове. Прочихавшись и прочухавшись, погрузилась в изучение вопроса, в информационное наверстывание и закрашивание белых пятен. Честно говоря, это заняло у меня не слишком много времени – видимо, с базой оказалось всё в порядке. Во всяком случае, ни в системе координат, ни в собственном положении в пространстве я не сомневалась, чуть сложнее было с аргументацией. И занимаясь поиском аргументов, я очень четко осознала, что с позицией «в домике» пора завязывать. Хотя бы для того, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

– Какая-то часть вашего окружения заняла другую сторону?

– В моем окружении, как и у всех, оказались люди с разными позициями. Но в последние месяцы наблюдаю интересные изменения. Моя ни на что не претендующая статистика говорит о том, что на нашей стороне прибыло и продолжает прибывать. Смешно, наверное, прозвучит, но я вижу это по подписчикам, комментариям, друзьям и лайкам в соцсети, где реакции не анонимны. Нет, я не про количество, а, так сказать, про качество. Под моими публикациями вдруг один за другим стали проявляться давние знакомые, которые с 2022 года относились к разряду «молчунов». И те, кого я, возможно, конечно, по ошибке, считала принадлежащими к противоположному лагерю. Некоторые даже не то чтобы вдруг записались в волонтеры, но посильно начали помогать фронту.

Судя по нескольким разговорам, кого-то заставили изменить позицию личные истории – участвующие в СВО друзья, родственники, знакомые, а кто-то пересмотрел ее после вражеского вторжения в Курскую область. Мне и среди бойцов доводилось встречать тех, кто решил стать добровольцем именно после событий в Судже.

– Поэт Игорь Караулов, рассуждая о самой сути и идеологии российской либеральной интеллигенции, назвал ее «сектой». Вы согласны с этим определением? Если да, то как и почему эта секта сложилась?

– С Игорем вообще сложно не соглашаться. Он блестящий эрудит, мыслитель, афорист. Я, признаться, не размышляла на эту тему. Но если исходить из словарного определения, то – да, ни убавить ни прибавить: секта. Сложилась, полагаю, потому, что для этого в позднесоветское и постсоветское время сформировались самые благоприятные условия. Она – плоть от плоти общества потребления, которое мы с рвением кинулись строить после развала Союза: именно либеральная интеллигенция сформулировала для этого общества удобоваримое обоснование и нарисовала красивую обложку.

Собственно, и сливки снимала тоже она – примерно как в финансовой пирамиде, где в выигрыше оказываются только хозяева и несколько первых участников. Звучит пугающе, но этим сектантам зачастую свойственны примерно те же характеристики, что и воюющим с нами глобалистам, «мировой жабе». То же чувство собственного превосходства, то же ощущение вседозволенности, те же запутанные отношения с моралью... Радует то, что секта – все-таки нечто скорее маргинальное, и уж точно не большинство.

– Во время программы «Захар+» вы сказали, что вам «не хватает раскола» с теми представителями литературы, что поддержали Украину. И что произошедший 24 февраля раскол – иного качества, чем раскол литературного сообщества, например, в 1917 году.

– Да, на мой взгляд, нынешний раскол совершенно иного качества, чем век назад. Тогда по обе стороны находились люди, которые любили Россию. И раскол произошел по линии, условно говоря, их представлений о том, какое будущее для России лучше. Я сейчас сознательно огрубляю, разумеется. Но схематично это выглядело именно так. А сегодня люди, любящие Россию, только с одной стороны. С другой – те, кто ее презирает, хочет ее разделения, обезличивания, поражения, уничтожения, кто поддерживает внешнего врага собственной Родины. Сейчас раскол разделяет добро и зло. И здесь я уже не утрирую. В экзистенциальном противостоянии иначе и быть не может.

Но с этими отморозками хотя бы всё понятно. От них нас, а главное – нашу молодежь, наших детей с неокрепшими умами и подростковой, случается, лабильной психикой, теперь защищает законодательство. Хуже с латентными. Кто-то затаился и жаждет реванша. Они просто чуть хитрее и, может быть, умнее поуехавших. Вот с ними раскола мне не хватает. Они настолько скользкие, что, прежде чем с ними расколоться, их еще надо поймать и за что-нибудь ухватить. Я убеждена, что зло нужно лишить возможности публичного высказывания за государственный счет, с любым использованием государственных ресурсов; что у ненавистников России не может быть права преподавания в учебных заведениях. Я не про запрещение всего, везде и всех подряд. Критерии и степени ответственности необходимо четко определить, конкретизировать, обозначить и тоже закрепить законодательно.

Литературный критик Андрей Рудалев высказался на обсуждаемую нами тему как нельзя лучше: «Нынешнее разделение или момент истины – важнейший опыт, который должен быть отрефлексирован. При этом надо говорить не о разделении в сфере человеческого измерения, что как раз и приводит к расколу, а в области идей, смыслов, образов. И в этом плане водораздела мало, он оформлен лишь внешне и в эмоциональных реакциях».

– Есть ли у либерального лагеря, зачастую имеющего очень крепкие позиции, возможность взять реванш в следующем поколении?

– Об этом можно только гадать. В мире немало цикличного – и природа, и история человечества. Исключать такой вариант развития событий, увы, нельзя. Но тут многое зависит от нас. Мы должны всё сделать для того, чтобы наши позиции в результате оказались крепче, – всё, что в наших силах, и хоть «на семечку больше». Именно так, как поступают сейчас наши бойцы на фронте. И детей надо правильно воспитывать – чтобы не только с кровью от далеких предков им дух передавался. И нужные книжки писать – чтобы они читали. Вот как «Донецкое море», например. Спасибо Вам, Валерия, за него.