Тревожный тренд появился на рынке вторичной недвижимости. Суды расторгают сделки, оставляя покупателей без жилья и денег, которые продавцы перевели на «безопасные счета».

У преподавателя одного из вузов Москвы теперь есть ипотека на 30 лет, но нет квартиры. Такое решение принял суд первой инстанции. Жилье за 11 миллионов рублей ей продала пенсионерка, находившаяся «под влиянием мошенников». Расставаться с жильем женщина на самом деле не собиралась, была уверена, что участвует в «оперативном мероприятии» и спасает сбережения «на безопасных счетах». Деньги за продажу она тоже перечислила мошенникам, поэтому возвращать ей нечего.

Такой случай, увы, далеко не единственный. Счет, по оценке депутата Государственной думы РФ Евгения Попова, в столице уже идет на сотни, а в России – на тысячи.

«Страдают и покупатели, и продавцы. Первые не получают свои квартиры. Вторые – деньги», – констатирует Евгений Попов.

Над законодательным решением проблемы в Госдуме уже задумались. Пока предлагают заморозку денег на счете продавца на срок от недели до десяти дней после сделки. Но это, по мнению Евгения Попова, не станет панацеей.

МНОГОУРОВНЕВАЯ ЗАЩИТА

С тем, что заморозка денег – не решение проблемы, полностью согласен президент Ассоциации риелторов Санкт-Петербурга и Ленинградской области Игорь Горский. Эта мера, как считает он, осложнит сделки добросовестным продавцам и покупателям. Одним деньги срочно нужны на лечение, другим, например, – чтобы закрыть ипотеку и взять новую.

Защита, конечно, нужна, не спорит Горский, но она должна быть комплексной, с множеством небольших барьеров, обойти которые мошеннику будет не по силам.

«Помните, почему Гулливер у Джонатана Свифта не мог подняться с песка? Потому что лилипуты привязали каждый его волосок. Так и здесь нужна многоуровневая защита», – говорит Игорь Горский.

Начинать борьбу с квартирными мошенничествами нужно с себя, полагает член правления Федеральной нотариальной палаты Мария Терехова. Она напоминает ключевые правила: деньги любят тишину, а молчание – золото.

«Наше с вами финансовое состояние должно интересовать только наших с вами родственников. Как только какое-то постороннее лицо начинает очень настойчиво интересоваться вашими счетами или квартирой, это должно обязательно насторожить. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке», – отмечает Мария Терехова.

Игорь Горский советует покупателям и продавцам квартир обращать внимание на уровень квалификации риелторов. Но при этом в уме нужно держать, что они – не следователи и не нотариусы, эти специалисты лучше разбираются в экономике, чем в юриспруденции.

«Некоторые видят, что у человека на визитке написано слово «риелтор», и априори начинают доверять ему. Хотя, приходя на прием к врачу, те же люди постараются узнать, стоматолог он или травматолог, где учился. Стоимость приема у хорошего врача – максимум пять тысяч рублей, а сделки с риелтором – от пяти миллионов рублей, и это повод зайти в реестр, проверить компанию, хотя бы просто позвонить в ассоциацию. Профессиональный риелтор не только проверяет документы, он участвует в схеме расчетов и обязательно старается делать нотариальные сделки», – подчеркивает Горский.

ДОБРАЯ ВОЛЯ

Десяти и даже двадцати дней после продажи квартиры на улице Осипенко в Петербурге не хватило пенсионерке, чтобы одуматься. Свое единственное жилье она продала за 7 миллионов рублей после разговоров с мошенниками, выдававшими себя за сотрудников Росфинмониторинга. Договор купли-продажи квартиры она подписала 7 июля 2024 года, а в полицию обратилась только 1 августа, когда все деньги уже были у мошенников. Красногвардейский районный суд в сентябре этого года вынес решение: квартиру пенсионерке вернуть и обязать ее выплатить 7 миллионов рублей добросовестному покупателю.

В сделках со столичной недвижимостью и с квартирой по улице Осипенко нотариусы не участвовали. А ведь именно нотариус отвечает за законность сделки и устанавливает волю сторон.

«Ни у сотрудника кредитного отдела банка, ни у риелтора, ни у сотрудника МФЦ нет обязанности проверять, действительно ли стороны хотят продать или купить недвижимость. При этом нотариус устанавливает все требуемые для совершения сделки факты, разговаривает с людьми. Если у него возникнет хоть малейшее сомнение, он не будет сделку удостоверять», – подчеркивает Мария Терехова.

Договор купли-продажи квартиры, заключенный нотариально, почти невозможно расторгнуть даже в суде. Это связано с особой доказательственной силой нотариального акта, закрепленной как Гражданским, так и Арбитражным процессуальными кодексами. Кроме того, в суд вместе с покупателем и продавцом будет ходить и нотариус.

Сейчас обязательно удостоверяются нотариусом сделки с долями в коммунальных квартирах, с жильем, которым владеют дети, и все договоры дарения недвижимости, договоры ренты и многие другие. Сделки же с отдельным жильем – по желанию сторон.

В начале 1990-х все сделки с недвижимостью оформлялись только через нотариуса. Эксперты утверждают, что возврат к этой практике помог бы поставить заслон для продажи квартир людьми, попавшими под влияние мошенников.

«Хороших людей много, есть среди них и те, кто действительно хочет помочь пожилому человеку. Но времена такие, что нужно трезво оценивать такую помощь. И уж тем более помнить, что ни ФСБ, ни Центробанк не пишут и не звонят по телефону». — Мария Терехова, член правления Федеральной нотариальной палаты