Все внимание профилактике

– Андрей Михайлович, какие первоочередные задачи предстоит решать Комитету по здравоохранению в ближайшее время?

– Конечно, Комитет по здравоохранению на постоянной основе работает, решает десятки, если не сотни задач, однако хотелось бы выделить несколько направлений. Все они так или иначе входят в национальный проект «Продолжительная и активная жизнь». Во главу угла сейчас ставится профилактическая медицина, поэтому в первую очередь внимание будет уделено диспансеризации и профилактическим осмотрам. Мы понимаем, что любые вложенные в профилактику средства по итогу экономят гораздо больше резервов, чем лечение. Второе важнейшее направление – суммарный коэффициент рождаемости. Мы отвечаем за репродуктивное здоровье как женщин, так и мужчин. Это целый большой блок, в который мы, как медики, обязаны внести свой вклад. И третье направление – это ожидаемая продолжительность жизни. В Санкт-Петербурге по итогам прошлого года она выше, чем в Российской Федерации в целом, но и требования к нам высоки. Губернатор Александр Дмитриевич Беглов озвучил достаточно серьезные цифры, которых мы должны достичь к 2030 году: увеличение средней продолжительности жизни до 80 лет. Минздрав также держит этот вопрос на особом контроле, понимая, что Петербург с его кадровыми, технологическими возможностями может внести хороший вклад в демографические показатели всей страны.

– Получается, что топ-3 основных задач для городского здравоохранения основывается на профилактике во всех направлениях?

– Абсолютно верно. Технологии на сегодняшний момент позволяют спасти, вылечить или стабилизировать состояние здоровья человека. Вопрос, с каким качеством жизни он остается. Мы говорим сегодня о максимально раннем обращении к врачу, о медосмотрах, о диспансеризации. Например, появились первые признаки инсульта. Человек успел обратиться в больницу в «золотой час», и он остался жить с минимальным неврологическим дефицитом. При позднем обращении технически мы можем спасти жизнь. Мы можем довести практически любого пациента, даже в состоянии клинической смерти, до стационара. Но вопрос, с каким качеством он дальше останется, насколько пострадали когнитивные функции: он когда-нибудь с нами поздоровается или перейдет в вегетативное состояние? Социализируется ли? Мы его спасли, но он, к сожалению, получил такую глубокую инвалидность, что в общество не вернется.

– Отдельным направлением стоит диспансеризация вернувшихся со СВО.

– Для наших ветеранов СВО организована двухэтапная диспансеризация, более расширенная, чем обычная. Она предполагает на первом этапе обязательно консультацию психотерапевта, на втором этапе еще дополнительно 8 специалистов. Также часть этой профилактической работы направлена на членов семей участников СВО. У нас на сегодняшний момент развернуты 52 кабинета психологической помощи для бойцов и членов их семей. Отдельной строкой в бюджете Санкт-Петербурга на сегодня значится протезирование зубов и санаторно-курортное лечение. При этом не обязательно быть инвалидом, достаточно иметь статус участника СВО. Отмечу, что медицинская реабилитация, как общая, так и для участников СВО, находится на особом внимании губернатора Санкт-Петербурга. В соответствии с указом президента Российской Федерации, удовлетворенность участников специальной военной операции предложенными государством мерами поддержки в самых различных отраслях – особый приоритет. К этим мерам относятся переобучение, трудоустройство и медицинская реабилитация. У нас в городе медицинской реабилитацией бойцов занимаются четыре медучреждения.

Новые технологии сэкономят деньги и силы

– Очень много говорят о цифровизации здравоохранения. Что это дает и пациенту, и медицинскому работнику?

– Цифровизация отрасли также входит в нацпроект «Продолжительная и активная жизнь». Конкретно перед Санкт-Петербургом сейчас стоит глобальная задача перевода на единую медицинскую информационную аналитическую систему (ЕМИАС) стационарного звена и затем – амбулаторного звена. Предполагаю, что полностью перевод завершится в 2026 году. Сейчас даже скептики убеждаются, насколько это современно и эффективно как с медицинской, так и экономической точки зрения. Если сейчас все получится в Санкт-Петербурге, то дальше эту же систему растиражируют по всей стране.

– Как это работает, объясните, пожалуйста.

– Человек поступил в стационар, на него завели историю болезни, ввели в систему данные анализов, выписали медикаменты. Человек пролечился, выписался, тут же получил выписной эпикриз, который появился на «Госуслугах». Параллельно учреждение выставило все счета, оформило больничный лист. При этом пациент даже не заметит ничего. Даже мои знакомые удивляются, что вот, мол, сделал анализы – и через 2 часа на «Госуслугах» можно увидеть результаты. Кроме того, не надо носить с собой документы, историю болезни. Доктор в любом другом учреждении или поликлинике может быстро найти все анализы. Скорая помощь, забрав пациента, тут же получает все данные о нем, а искусственный интеллект подскажет, на что нужно обратить внимание. Пока больной едет в стационар, в больнице высвечивается вся история его болезни. ЕМИАС – это ускорение оказания помощи, это минимизация ошибок, это более качественная помощь. Для доктора и вообще медицинской службы города это большое подспорье, потому что ты видишь задержки, повторы, нерациональное использование средств. Например, если доктор сделал анализ холестерина пациенту при поступлении в понедельник и потом в четверг снова назначает этот анализ, то лабораторная информационная система не позволит это сделать, потому что холестерин не меняется за один день, а анализ стоит денег. Вот эти мелочи позволяют экономить достаточно много, минимизировать ошибки. Любые финансовые, любые эмоциональные ресурсы направлены на то, чтобы город жил долго. И не просто долго, а качественно.

Мы идем по пути централизации

– Актуальнейший вопрос, который пытались решить едва ли не все ваши предшественники за последние годы. У нас в городе амбулаторная сеть, поликлиники, подчиняются не городу, не Комитету по здравоохранению, а районным администрациям. Вы будете его решать?

– Орган власти в сфере здравоохранения, в моем понимании, должен быть все-таки один. Это вопрос сложный, он требует проработки, в том числе экономических расчетов, но он позволит значительно усилить качество медицинской амбулаторной помощи и сделать расходование средств более эффективным.

– Вы уже выходили с этим предложением в Минздрав?

– Нам неоднократно указывали на то, что Санкт-Петербург – единственный регион в стране, в котором управление городским здравоохранением осуществляется сразу 19 органами власти – Комитетом по здравоохранению и 18 районными администрациями. Поэтому моя позиция – нужно аккуратно начинать процесс объединения. Но наломать дров здесь нельзя. Нельзя просто написать приказ, и все подчинятся. Это нереально. Потому что это коллективы людей, это выстроенные системы, это заработные платы, это кадры, это много-много всего. Но в любом случае нужно идти по этому пути. Цифровизация и внедрение ЕМИАС нам в этом поможет.

– Объединение коснется и стационарной сети?

– Сегодня мы видим, что определенным стационарам банально не хватает больных. Стационары, имея даже плановое задание, не могут получить деньги за лечение пациентов, потому что пациентов просто нет. Например, если говорить про туберкулез – в городе сейчас есть две большие туберкулезные больницы. И порой доходило до смешного: одного и того же пациента выписывали из одного стационара и тут же госпитализировали в другой. Поэтому с учетом того, что туберкулеза становится все меньше и сегодняшнее количество больных туберкулезом несравнимо с советским временем, мы пошли по пути сокращения туберкулезных стационарных коек. И оставшихся коек нам точно этого хватит. Планирование конечного фонда, работы поликлинического звена четко будет прорабатываться. Мы планируем объединение нескольких небольших стационаров с крупными – это большая экономия и повышение эффективности работы учреждений.

– В продолжение темы счастливой и здоровой жизни следующий вопрос. Власть на всех уровнях говорит о необходимости создания центров мужского здоровья по аналогии с женскими центрами и с женскими консультациями. Планируется ли в Петербурге создание таких центров?

– На сегодняшний момент государство много внимания уделяет репродуктивному здоровью населения, в частности мужчин. Произошли изменения в правилах профосмотров детей – мальчиков в 6 лет осматривает уролог. Мужское население во время диспансеризации также должно проходить проверку репродуктивного здоровья. Выделим ли мы это направление в отдельные центры, пока не могу сказать. Это вопрос времени, но мы в любом случае этим вопросом будем заниматься.

Как попасть к специалисту

– Одна из самых острых проблем: трудно попасть к врачу-специалисту в амбулаторной сети. Что мы об этом скажем дорогим читателям?

– Во-первых, мы идем по пути настройки электронных очередей, увеличения количества слотов – свободных мест для того, чтобы пациенту было удобно записаться к специалисту. Во-вторых, это кадровый вопрос: мы сейчас меняем систему целевого распределения окончивших ординатуру специалистов.

Если раньше поликлиника сама заключала договор с будущим целевиком и ждала его прихода именно к себе, то теперь Комитет по здравоохранению заключает договор со всеми целевиками. Мы видим, в каких поликлиниках у нас есть проблемы со специалистами и распределяем его туда. В этом году мы уже набрали врачей для такой ординатуры, через два года они выпустятся, и их будет распределять Комитет по здравоохранению в соответствии с потребностями учреждений. Это не сугубо петербургская тема, во всей стране такие изменения.

– А нельзя ли как-то решить вопрос так, чтобы вообще к врачу в поликлинику попасть было проще?

– Недавно в Москве на совещании у заместителя председателя правительства Татьяны Голиковой приводили расчет по количеству пролеченных больных и количеству докторов, которые их обслуживали. Санкт-Петербург оказался лучшим по удовлетворенности качеством медицинской помощи в стране. Это важный показатель, который находится на контроле территориальных фондов обязательного медицинского страхования. Однако у нас есть недостаток определенных специалистов. Мы изучаем опыт Москвы. В Москве врач-специалист не сидит в конкретной поликлинике. Там есть базовая поликлиника, у нее 5 филиалов. Все врачи-специалисты, которые работают в этих филиалах, подчиняются базовой поликлинике. При этом оговорено, что удаленность между ними – 15 минут шаговой доступности. Соответственно, доктор имеет трудовой договор с базовой поликлиникой. Он приходит на работу, и ему говорят, что сегодня вот в этой поликлинике есть запись, а в той – завтра. Все пациенты благодаря медицинской информационной системе оповещаются, что в такой-то поликлинике сегодня принимает, например, кардиолог. Это более подвижная и логичная система. У нас пока она не настолько четко выстроена. Я понимаю, что людям хотелось бы ходить в свою поликлинику и иметь там всех специалистов в любое время. Но мне кажется, что для повышения доступности помощи не будет критично, если мы предложим пациенту пойти в соседнюю поликлинику в 15-минутной шаговой доступности. Будем прорабатывать подобные изменения.

– Но зачастую и к участковому терапевту быстро не попасть.

– Аналогично и с участковыми врачами, с диспансерной помощью. У нас участковый терапевт сидит с утра до обеда на рабочем месте, а во вторую половину дня идет по вызовам. Может, за эти полдня он посетил одного-двух пациентов, а в поликлинике людям не дождаться терапевта. В Москве участковый терапевт сидит только на месте, а пациентов на дому посещает выездная служба. В результате такой перестройки работы количество вызовов на дом в столице серьезно сократилось. Это громадная экономия денег и рациональное распоряжение временем врача. При этом служба, которая выезжает, знает про этого пациента все, потому что она берет все данные из ЕМИАС, и просто так ради оформления больничного никто уже доктора не вызовет. Думаю, и у нас нечто подобное рано или поздно будет, подобная система в любом случае должна выстраиваться. Мы должны более эффективно использовать рабочее время врача. Для нас в системе здравоохранения доктор – самый ценный ресурс.

Будет обновление больниц

– Как будет решаться вопрос со старыми стационарами, которые уже ни физически, ни морально не должны принимать пациентов?

– Вопрос о том, чтобы ряд медучреждений старше 1950 года перевести в более современные здания, есть на повестке дня. Реструктуризация коечного фонда позволит понять, какие койки нужны, в каком количестве и где. Встроить новые технологии в старый фонд не всегда получается. Да, у нас есть, например, наш роддом № 6 им. Проф. Снегирева. Прекрасный роддом, в нем зародились акушерство и гинекология нашей страны. Это ГИОПовское здание, там на полу плитка ценнейшая, ее нельзя тронуть. Мы провели там серьезные работы, оборудовали вентиляцию и отопление. Но это, скорее, исключение, так как это хороший роддом в центре города, с хорошими показателями, в нем есть специализированные направления. Поэтому вопрос о его переезде сейчас не стоит. Но есть учреждения, которые давно нуждаются в модернизации, и вопрос упирается в невозможность или нецелесообразность реконструкции. Не буду сейчас называть их, чтобы не создавать ненужное напряжение, при принятии необходимых решений мы обязательно доведем всю необходимую информацию до жителей. Перед этим обязательно проведем все экономические расчеты.

– Да, расчеты в здравоохранении точно нужны.

– Для того чтобы все решения были выверены и продуманы, мы создадим экономический совет – уже сейчас привлекаем туда лучших экономистов из амбулаторного, стационарного звеньев, из нашего профильного Комитета финансов, территориального фонда ОМС. Мы все заинтересованы в том, чтобы пациент был накормлен, чтобы он лежал на чистом белье, чтобы он получил адекватные лекарственные препараты, чтобы шприцы не ломались. Это безопасность пациента. Но это еще и вопросы экономики.

– Еще один вопрос, который постоянно фигурирует, в том числе в соцсетях. Зачастую людям не пройти элементарные обследования, исследования в амбулаторной сети. То маммограф сломан, то на УЗИ не записаться.

– Это скорее исключение из правил – вопрос поломки оборудования в городе остро не стоит. В последние годы парк техники был серьезно обновлен. Только по программе модернизации мы купили в поликлиники более 5000 единиц! А я вам скажу другое: мы сейчас боремся с тем, чтобы главврачи покупали оборудование в амбулаторное звено, только если они будут эффективно его использовать. Потому что, прежде чем купить что-то, надо посмотреть на то, как работает то, что есть. Например, ангиографы. Такая машина должна делать в день штук 20 исследований, мы порой делаем в 10 раз меньше. Приведу следующий пример. Возник вопрос покупки цифрового маммографа с возможностью пункционной биопсии. Такой маммограф стоит 28 миллионов рублей. Прежде чем его купить, на медико-технической комиссии Комздрава мы задаем вопрос: сколько в год мы делаем на имеющемся уже пункционных биопсий? Ответ: десять исследований. Ну тогда это неоправданные затраты! Мы останавливаем руководителей в их порыве потратить деньги на закупку оборудования, которое в дальнейшем не будет эффективно использовано.

– Тогда в чем проблема, когда люди жалуются, что не попасть на УЗИ или рентген?

– Вопрос в выдаче направлений, в создании свободного слота, в эффективной организации процесса и труда врача. То же самое касается УЗИ. Мы выполняем все федеральные нормативы по обеспеченности исследованиями, мы одни из самых лучших в стране. У нас количество КТ и МРТ на человека больше, чем в Австрии. Вопрос в финансировании выполненной услуги. Деньги терфонда ОМС тоже конечные. Очень часто у нас ненужными направлениями на КТ и МРТ грешат молодые врачи. А давайте сделаем КТ всего организма! А зачем? Это же большая лучевая нагрузка! Есть более доступные и дешевые методы, чтобы поставить диагноз. Хороший терапевт, если у него есть стетоскоп, руки и голова, диагноз поставит и без УЗИ, КТ и МРТ. Да, эти исследования помогут уточнить предварительно поставленный диагноз, но клиническое мышление врача тоже никто не отменял. Все исследования должны проводиться не на всякий случай, а по показаниям.

– Я летом без проблем получила направление на КТ и сделала его в течение двух недель после обращения. Так действительно возможно?

– Возможно все, если грамотно распоряжаться ресурсами. Мы недавно определялись с вопросом взаимодействия скорой помощи и необходимым пациенту высокотехнологичным исследованием – наличием свободного ангиографа при инфаркте миокарда. Например, инфаркт случился на Невском. Диспетчер видит, что в ближайшей к месту ЧП Мариинской больнице в ангиографическую операционную только что заехал пациент. Значит, как минимум 40 минут пациент будет ждать у операционной. Надо ехать туда, где ангиограф свободный. В режиме передачи данных через ответственного врача Центральной подстанции мы организовали передачу таких данных. Речь опять же об автоматизации процесса – все той же цифровизации. Она способствует тому, чтобы максимально быстро оказать человеку помощь.

– Не могу не задать личный вопрос. Именно для себя на этом посту какой вы ставите приоритет?

– Вся наша работа нацелена на один показатель – рост ожидаемой продолжительности жизни, качественной жизни. Это основное, за что мы бьемся. Чтобы люди жили долго и счастливо.

Как врач, ты можешь спасти одного, двух, трех, пятерых. Когда ты становишься руководителем больницы, у тебя тысяча коек. Даже если ты не видишь каждого пациента, ты помогаешь тысяче людей. Если ты работаешь в Комитете по здравоохранению, то, как бы пафосно это ни звучало, ты помогаешь 5-миллионному городу. Понятно, что тебе не дадут ошибиться, есть подчиненные, старшие руководители, Минздрав. Но ты ощущаешь ответственность за то, что ты можешь помочь очень многим. Говорю лично про себя: пост председателя комитета – это возможность на более высоком уровне оказать помощь. При этом я не отказываю себе в удовольствии помогать конкретно каким-то людям, которые обращаются. И приятно, когда через 5 лет к тебе подходит человек и говорит: «Вы нам помогли». Удовлетворение от работы есть, безусловно. Понятно, что не все гладко. Где-то очередь образовалась. Кому-то нахамили в поликлинике. Это – жизнь. Очень многие врачи, средний медицинский персонал – они работают даже не за деньги. Работают, потому что получают удовлетворение от своей профессии. Пандемия ковида многое расставила по своим местам – какая-то часть медперсонала не смогла работать, а другие, несмотря ни на что, остались. Поэтому что это вопрос врачебного долга или, выражаясь молодежным сленгом, кайфа, который ты получаешь или нет от работы.