В дни XI Санкт-Петербургского международного форума объединенных культур, который пройдет с 11 по 13 сентября, в Музее театрального и музыкального искусства откроется выставка «Пьер и Сильфиды» (6+). В центре внимания – наследие хореографа Пьера Лакотта и магия белого балета. Как рождался проект, почему его главный герой важен для России и что увидят посетители, рассказала директор музея Наталья Метелица.

– Наталья Ивановна, расскажите, в чем особенность выставки «Пьер и Сильфиды»?

– Она демонстрирует экспонаты, которые нам были переданы в дар. Это большая коллекция из личного архива выдающегося французского танцовщика и хореографа Пьера Лакотта. Исторические предметы передала вдова Пьера – замечательная балерина Гилен Тесмар. Это большое счастье для музея, когда поступает такая коллекция. Она отражает панораму развития западноевропейского балетного искусства XVIII-XIX веков.

– В чем уникальность фигуры Пьера Лакотта в контексте мирового и особенно русского балета?

– Пьер Лакотт, которому сейчас исполнилось бы 93 года, учился у Гюстава Рико, Сержа Лифаря, Карлотты Замбелли в школе балета Парижской оперы. В это же время он познакомился с русскими педагогами и брал у них уроки.

В Париже действовало несколько балетных школ, основанных звездами Мариинской императорской сцены – Ольгой Преображенской, Верой Трефиловой, Любовью Егоровой и Матильдой Кшесинской. Пьер учился у Любови Егоровой, ставшей для танцовщика, по его словам, второй матерью. Она была не просто выдающейся балериной, но и страстной поклонницей классической хореографии, которую сама танцевала, – это работы Петипа, Сен-Леона, Жюля Перро, Михаила Фокина. Егорова привила Пьеру особую любовь, глубокое почтение к этим именам, к хореографии в целом и, конечно, к русскому балету.

Пьер Лакотт, можно сказать, вырос на русско-французской культурной почве. Будучи по рождению и менталитету французом, он взял блестящую иностранную технику и одушевил ее русскими элементами. Они проявляются в особых поворотах корпуса, шеи, взгляде, работе рук. Итальянцы и французы заложили основы классического балета, но именно русская школа придала этим формам особую эмоциональность и выразительность. Этот урок от Любови Егоровой Пьер Лакотт сохранил и пронес через всю жизнь.

– Будет ли на выставке представлен его творческий путь как хореографа?

– Да, на нашей выставке будут фрагменты первых хореографических шагов Пьера Лакотта. К 1946 году он окончил парижскую школу. Став более уверенным танцовщиком, решил попробовать себя в другом амплуа. И это оказалось не напрасно – он создал свою труппу под названием «Балет Эйфелевой башни». Поставил несколько совершенно уникальных спектаклей.

Сегодня о них почти ничего не известно, они словно забыты, нигде не представлены. Но нам удалось найти в архивах материалы. Мы хотим, чтобы безмолвные экспонаты на выставке ожили – это видеосцены из балетов «Парижский мальчишка» на музыку Шарля Азнавура и «Ночь-колдунья» на музыку Сиднея Бише.

Позже в жизни Пьера появилась Гилен Тесмар – балерина, ставшая его музой и женой. Дочь французских дипломатов, Гилен Тесмар профессиональное образование получила, уже будучи подростком, но она обладала особым даром, и многое давалось ей с необычайной легкостью. Именно Гилен стала идеальным воплощением хореографических замыслов Пьера Лакотта. Они вместе танцевали еще в одной труппе – «Национальном балете французской музыкальной молодежи». Там Пьер поставил более 30 балетов, и Гилен была главной героиней его постановок. Они исполняли такие произведения, как «Дама с камелиями», «Гамлет». Эти видеофрагменты тоже будут представлены публике.

– В самом конце 1960-х в карьере Лакотта происходит удивительный поворот: он обращается к реставрации классики. Что стало отправной точкой?

– Пьер был модернистом и интересным хореографом, близким по духу к творчеству Ролана Пети. Но вдруг решил сосредоточиться на классике. Все началось с письма от Любови Егоровой. В то время Лакотт еще выступал в Нью-Йорке. Она призвала его не забывать классику и сохранить это великое наследие. И ее слова стали важным заветом. Лакотт решил восстановить балет «Сильфида», который поставил Филиппо Тальони для своей дочери Марии.

Наша выставка заканчивается фильмом, его мы создали сами. Кинолента включает видеоинтервью и телевизионные беседы Пьера Лакотта, где он говорит о России и размышляет о том, почему решил заняться реставрацией классических балетов. К слову, в России балетмейстер работал много и с большим удовольствием. При создании нашего фильма мы уделили этому особое внимание и включили материалы его постановок в труппах Новосибирского, Большого, Мариинского театров и театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.

Стоит отметить, что Мария Тальони занимала особое место в размышлениях Пьера об истории балета. Она была его кумиром, идолом и объектом страстного изучения. Более того, он написал о ней книгу. Наш музей планирует издать рукопись в следующем году. Это большая и серьезная работа. Нужно перевести все с французского, подготовить научный комментарий. Сейчас мы активно занимаемся этим.

– Пьер Лакотт вошел в историю искусства XX века как балетмейстер-археолог старинных постановок. Свой путь он начал с балета «Сильфида». В чем уникальность этого произведения?

– Балет «Сильфида» Филиппо Тальони создал в 1832 году, и он стал той неожиданной постановкой, где на сцене появилась легкая, длиннорукая и не слишком красивая девушка, которая вдруг оторвалась от сцены и «полетела». Так родился образ Сильфиды и балет, который почти забылся со временем. Благодаря Пьеру Лакотту он был возрожден с первоначальной партитурой композитора Шнейцхоффера. Мы признательны Пьеру за возвращение к жизни этого первого балета «Сильфида» с Тальони в главной роли. Хотя в то время европейский романтизм уже постепенно уступал место новым течениям, для нас «Сильфида» Тальони остается ярким манифестом романтизма и символом рождения белого балета (постановка, в которой балерина и женский кордебалет одеты в легкие полупрозрачные белые платья или пачки, значительно облегчающие движения танцовщиц на сцене. – Ред.).

Один из залов выставки будет полностью посвящен теням и образам белого балета. Мы покажем, как «Сильфида» Тальони положила начало традиции, без которой мы не мыслим ни «Жизель», ни «Шопениану», ни знаменитые сцены балета «Баядерка». Как принято считать, все писатели выросли из гоголевской «Шинели», а балетный мир – из этой самой «Сильфиды».

Особый интерес у гостей выставки вызовет реконструкция урока Марии Тальони. Его фрагмент исполнила солистка Мариинского театра Мария Ильюшкина.

– Что представляет собой урок?

– Мы расскажем, как Мария танцевала, что именно делала и как отец воспитал в ней такую силу и стойкость – «стальные» кончики пальцев. Тогда еще не было пуантов, у туфельки был просто проштопанный носочек. У нас сохранилась одна из таких туфель. Чтобы понять, как Тальони удавалось летать на сцене, Мария Ильюшкина исполнила несколько экзерсисов урока Тальони, а мы их записали.

– Почему же выставка называется «Пьер и Сильфиды»?

– Мы сосредоточились на сюжете рождения белого балета. Речь пойдет о постановках «Сильфида» и «Сильфиды». Интересно, что балет «Сильфиды» изначально был создан Михаилом Фокиным для императорской сцены под названием «Шопениана». Однако Сергей Дягилев, взяв этот балет в программу первого «Русского сезона» в Париже, дал ему новое название – «Сильфиды».

Также мы хотим представить гостям выставки прекрасные лица и лики, фрагменты декораций, здания театров, изящные костюмы XIX века. Будут показаны соперницы Марии Тальони: Фанни Эльслер, Фанни Черрито и, конечно, Карлотта Гризи – первая исполнительница заглавной партии в балете «Жизель». При этом есть целый зал, посвященный Пьеру Лакотту, его хореографической и танцевальной юности, а также замыслу балета «Сильфида» и работе на российских сценах.

– Сколько предметов было передано в дар музею?

– Около полутора тысяч. Это уникальные фотографии, многие с автографами, программы, афиши. Есть много писем и деловой переписки, но это скорее предназначено для исследовательской работы. Большая часть материалов связана с отношениями Гилен и Пьера, их творческими и душевными связями. Кроме того, есть и мемориальные вещи: например, из дома создателя «Жизели» Жюля Перро.

– Обращался ли сам Пьер Лакотт к фонду Музея театрального и музыкального искусства?

– Наш музей хранит исторические материалы о спектаклях, которые шли на Мариинской императорской сцене. Это предмет нашего изучения и исследований. Вот, например, у меня на столе два тома, которые изданы нашим музеем. Первый – энциклопедия балетов, которые поставил Мариус Петипа. Второй том – о том, что осталось от его наследия и что танцуют на сценах мира сегодня, в XXI веке. Пьер Лакотт прекрасно знал, что все ключевые материалы по восстановлению балетов, даже если они ставились в Москве, как, например, «Дочь фараона», хранятся у нас. Поэтому Пьер активно с нами работал и тщательно изучал многие документы еще начиная с 1980-х годов.

– А что именно Лакотт искал в архивах музея?

– Он изучал в том числе постановку «Сильфиды», когда Мария Тальони уже танцевала этот спектакль на сцене Большого (Каменного) театра в Петербурге. Она приезжала с 1837 по 1842 год и отработала пять сезонов. У нас хранились материалы о том, как выглядели костюмы того времени, эскизы нарядов, фотографии XIX века. Пусть это уже были вариации, но они давали представление о том, как выглядели те же «Ундина» или «Дочь фараона».

– А каким вам запомнился Пьер Лакотт?

– Я познакомилась с ним уже в конце 80-х. Он приходил к нам, работал в фондах музея. Это был очень красивый, элегантный и обворожительный француз. И, что самое главное, невероятно внимательный. Он скрупулезно изучал каждую букву, любой штрих и документ.

– Как вписывается выставка в концепцию Международного форума объединенных культур?

– Подобные выставки – это в первую очередь познание своей страны. Наследие хореографа Пьера Лакотта – часть нашей культуры, в том числе петербургской. Он считал, что наш город особый, сравнивал его с Венецией, говоря, что в нем есть своя загадка и мистика. Благодаря размышлениям Лакотта, фильму, который мы подготовили для выставки, и цитатам на стенах экспозиции мы можем не только лучше понять французскую культуру, но и углубиться в историю нашего балетного театра.

ФАКТЫ:

Выставка «Пьер и Сильфиды» продлится до 5 апреля 2026 года.

Пространство выставки «Пьер и Сильфиды» поделено на несколько тематических зон. Первая посвящена творческому союзу Пьера Лакотта и Гилен Тесмар. Вторая раскрывает образ Марии Тальони и явление белого балета. Третья представляет коллекцию Пьера Лакотта, посвященную мастерам французского балета.