Работы Латифа Казбекова украшают коллекции многих музеев России. Петербургский художник проиллюстрировал более 70 книг, в том числе «Сказки дядюшки Римуса», «Синдбад мореход», «Золотой ключик, или Приключения Буратино», «Маугли. Книга джунглей», «Сказки про зеленую лошадь» и многие другие. Латиф Казбеков – не просто художник, он же и виртуозный экспериментатор – в домашних условиях сам создает бумагу, на которой потом творит невероятные барельефные картины.

Родился с карандашом в руках

Выставка работ Латифа Казбекова под названием «Незаконченная партия» расположилась в Zarenkov Gallery. Здесь можно увидеть как признанные работы мастера, так и его новые произведения.

На творческой встрече Латиф Казбеков рассказал, откуда у него тяга к рисованию.

«Мне в жизни не повезло, потому что я родился, как мне говорят, с карандашом в руках. У меня просто не было другого выбора, кроме того как стать художником. Сначала я разрисовал все обои...» – шутит Латиф Казбеков.

Сам художник родился в Казахстане в небольшом селе Аксу. Сначала поступил в Алматинское художественное училище им. Н. В. Гоголя, а после переехал в Ленинград и окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина (Академию художеств).

«На самом деле я хотел поступать в «Муху». Но в Мухинском училище экзамены были на 10 минут позже. Я приехал и случайно поступил в Художественную академию. С первого раза», – вспоминает художник.

Иллюстрировать книги стало скучно

С 1981-го по 1999 год он проиллюстрировал 72 детские книги, большинство из которых до сих пор можно найти на прилавках книжных магазинов. Среди них «Золотой ключик, или Приключения Буратино», «Маугли. Книга джунглей», китайские и японские сказки, русские народные сказки.

«В 1999 году я решил закрыть эту тему. На самом деле это грустная история. Раньше была такая традиция – тебе давали рукопись, ты ее читал и после рисовал, как хотел. Была свобода. А во-вторых, книги печатались огромными тиражами. 500 тысяч экземпляров, 250 тысяч. Гонорары были очень приличные. Я работал дома, по ночам. А днем шел в мастерскую, где занимался станковой графикой. Работал очень много и, как мне потом говорили, был одним из самых высокооплачиваемых художников. Меня хорошо кормили. За две книги в год я мог купить автомобиль», – говорит Латиф Казбеков.

По его словам, с 1995 года рынок начал заполняться книгами, дефицит пропал.

«Рынок стал насыщаться книгами. И если раньше издательства были государственными, то стали появляться ООО. Издательства стали заниматься не просто созданием книги, но теперь и распространением, появились дополнительные коммерсанты. А вкусы у них своеобразные. Как и раньше, мне предлагали иллюстрировать книги, но уже под диктовку… Мол, вот тебе хорошая книжка, но надо нарисовать так-то и так-то, показывали образец. И это стало скучно. Художнику всегда грустно, когда диктуют, как надо. Плюс тиражи сократились до 10-15 тысяч, а это уже не те деньги, за которые можно было бы трудиться день и ночь», – объясняет художник.

Эксперименты на дому

По словам Латифа Казбекова, когда он окончательно ушел из книжного дела, он был довольно-таки популярен.

«Я мог свободно творить, не нуждаясь в заработках. Я как-то безболезненно перешел на станковые работы. И у меня было все нормально, – говорит мастер. – В 1998 году в Академию художников приезжали финны. Они показывали свое бумажное производство, привезли с собой оборудование, бумажную пульпу. Тогда я вспомнил, что, когда учился в Алма-Ате, мы тоже делали бумагу из вторсырья. И я загорелся этой идеей. Подумал: а почему бы самому не попробовать бумажное производство?»

При этом художник никак не мог подобрать идеальную бумагу для рисования, в каждом листе находил изъяны.

«Я очень люблю акварель и много экспериментировал с бумагой. Обычная бумага не любит многослойности, не любит насилия, то есть акварель надо наносить мягкими кистями. А мне всегда хотелось сделать все наоборот. Проникать в бумагу, разрушая ее структуру, достигать глубины цвета», – отмечает художник.

И в итоге Казбеков пришел к тому, что действительно сам организовал бумажное производство.

«Я решил, что могу сам делать бумагу каких угодно сортов – и мягкую, и твердую, могу сочетать, наслаивать. И вот, путем экспериментов, проб и ошибок… Могу точно сказать, так акварелью никто не пишет, и меня это греет. Когда ты льешь бумагу кустарным способом, то понимаешь, что каждый лист единственный. Индивидуальный. Неповторимый. Такой лист сам по себе уже имеет ценность. Я могу писать самыми твердыми кистями, делать фактуру, акварель звучит по-другому, иначе», – уверен мастер.

У каждой картины свой смысл

На выставке представлено около 30 работ. Среди них есть картина из серии «Незаконченная партия», с мужчиной, играющим в шахматы. В эту работу автор вложил особый философский посыл.

«Шахматная партия – это метафора, символ, средство выражения, через которое я могу что-то сказать. Мы живем до тех пор, пока в мире есть баланс. Я много рассуждал на эту тему и пришел к выводу, что ни одно понятие само по себе не может существовать. Всегда есть некий противовес. Чего бы мы ни коснулись, везде противовес. И мы живем в этом противовесе», – рассуждает художник.

Кроме того, Латиф Казбеков отметил, что с некоторых пор почти перестал рисовать людей.

«Несмотря на то что я сам являюсь представителем этого вида, семейства людей, мне кажется, что человек только все портит. Все, чего человек ни касается, – природы, отношений... А сейчас еще и искусственный интеллект появился! Нас превращают в неких потреб».

Тем не менее он уверен, чтобы жить в таких условиях, необходимо понравиться самому себе.

«Теперь, когда я просыпаюсь утром, то думаю, какой я счастливый человек. Потому что я люблю свою профессию, меня никто не заставляет работать, работаю я очень много и всегда добровольно, с большим желанием, кайфом. Я получаю от этого энергию, заряд, я этим живу, и для меня это все», – резюмирует художник.