Во время объявленного в мае перемирия вышедший за раненым товарищем в серую зону воин с позывным «Кабанчик» вернулся с боевого задания. Один...

Несколько дней перемирия… Время для того, чтобы укрепить позиции, пополнить запасы провизии, подвезти боекомплект. Возможность эвакуировать раненых и вынести с линии соприкосновения тела погибших товарищей.

«Кабанчик» осторожно выглядывает из-за бруствера. Передовой наблюдательный пункт… Выше – только голубое небо, спереди – лишь противник. Ветер короткими перебежками, от посадки к посадке, пробирается по полям, пригибает траву к земле, запуская зелёные волны. Майские жуки, как дроны-камикадзе, слепнут на солнце, сбиваются со своего курса и залетают в окоп. Их жужжание раздражает.

– «Этот День Победы, порохом пропах», – шёпотом напевает «Кабанчик».

– «Это праздник с сединою на висках», – тут же подхватывает один из бойцов, дежуривших на позиции.

За их спинами – огромная страна, которая празднует День Победы. На Красной площади маршируют парадные расчёты, в строю Бессмертного полка несут портреты своих героических предков миллионы россиян. У «Кабанчика» под бронежилетом в нагрудном кармане тоже лежит фотография его деда, сражавшегося за Родину на полях Великой Отечественной войны. Теперь и его внук встал на защиту Отчизны, борется с поднявшим голову фашизмом.

– «День Победы! День Победы! День Победы!» – последние слова, как и положено, «Кабанчик» старательно вытягивает. Когда песня заканчивается, наступает тишина. «Кабанчик» ещё раз внимательно оглядывает небо, потом всматривается в небольшое село, расположенное поодаль, метрах в двухстах. Это – серая зона, хорошо простреливаемая и с нашей стороны, и со стороны противника. Собственно, от села там ничего и не осталось. Полностью разрушенные дома и подвалы, подвалы. Где-то в одном из них находится «Белый». Где именно, непонятно. Вчера, когда у него ещё не был разряжен аккумулятор на рации, «Белый» вышел на связь.

– В одном из подвалов… Перебиты ноги, – голос товарища, даже искажённый радиоэфиром, «Кабанчик» узнал бы из тысячи. – Парни, меня забирать не надо. Сюда не добраться, всё простреливается. Только людей положите.

А потом рация замолкла, и сколько бы ни пытались выйти на связь с «Белым», всё было напрасно.

– Я пойду, – недолго думая вызвался «Кабанчик».

– Ты его один не вытащишь, – ротный смотрел на своего бойца с изумлением.

– Найду его, попытаюсь вытянуть. Не получится, запрошу помощи, – в голосе «Кабанчика» не было и доли сомнения. – Да и перемирие ведь…

Ротный при этих словах лишь грустно улыбнулся.

Двести метров «Кабанчик» пробежал на одном дыхании. Когда уже был готов нырнуть в первый подвал, небо наполнилось противным жужжанием. Рядом раздался взрыв, потом ещё один. Прав был ротный… Эта мысль возникла у него в голове, когда он кубарем скатывался по ступенькам. Быстро вскочил на ноги, достал и включил фонарик. Никого…

Не давая себе передышки, выбежал на улицу, кинулся ко входу в следующий подвал. А с неба, как хищные птицы, на него продолжали бросаться дроны-камикадзе. И опять взрывы. Не обращая внимания на свистящие рядом осколки, «Кабанчик» перебегал от дома к дому. «Белого» он нашёл лишь в пятом или шестом подвале, сам со счёта сбился.

Луч света от фонарика выхватил из темноты бледное лицо. «Кабанчик» бросился к своему товарищу. Живой?.. Живой!

– «Кабанчик», это ты? – и непонятно, чего было больше в голосе «Белого» – боли или удивления.

– А кого ты ожидал увидеть? Папу Римского? – своим нехитрым юмором «Кабанчик» попытался поддержать товарища. – Идти сможешь?

«Белый» лишь покачал головой.

– Не сможешь идти, значит, понесём. Но сначала вот – перекуси, – «Кабанчик» достал из рюкзака бутылку воды и шоколадку, протянул товарищу. Пока «Белый» жадно глотал воду, отошёл ко входу, прислушался. Снаружи всё так же грохотали разрывы, причём это уже были не дроны-камикадзе, а работала ствольная артиллерия неонацистов.

– Вот тебе и перемирие, – подумал он.

Один из снарядов разорвался совсем неподалёку, задрожали стены, а с потолка посыпалась штукатурка.

«Кабанчик» по рации попытался связаться с ротным. Безуспешно. Тогда ещё выше поднялся по ступенькам.

– «Тренер», я «Кабанчик», приём, – повторил он несколько раз.

Свист приближающегося снаряда заставил «Кабанчика» броситься на землю. Рвануло где-то рядом, всё заволокло дымом, в ушах зазвенело. С минуту он лежал оглушённый, не понимая, что происходит. Когда пришёл в себя, бросился обратно в подвал. Но того уже просто не существовало: потолок обвалился, сложился, как карточный домик.

Осколки кирпичей, камни, земля… «Кабанчик» откидывал всё это в сторону, расчищая себе путь, пока не понял, что его труд бесполезен. Здесь не справился бы и экскаватор. Затем взглянул на небо и зачем-то погрозил ему кулаком. И побежал обратно.

Уже позже, в медпункте полка, у «Кабанчика» обнаружили множественные осколочные ранения по всему телу. Особенно пострадали ноги. Но, несмотря на это, с боевого задания он вышел самостоятельно. Вышел один… Без «Белого»…

За мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, «Кабанчик» и «Белый» представлены к награждению орденом Мужества. «Белый» представлен посмертно…

«Здравствуй, мама, возвратились мы не все… Босиком бы пробежаться по росе»…