В Доме архитектора открылась выставка конкурсных проектов наземного павильона для станции метро «Лиговский проспект – 2». Здание станет и порталом вокзала будущей высокоскоростной магистрали, воротами в город. Одновременно в Петропавловской крепости ко Дню архитектора Государственным музеем истории Санкт-Петербурга была подготовлена экспозиция «Архитектурные образы города. Шедевры архитектурной графики», состоящая из примеров ручных штудий петербургских зодчих от начала XVIII века до конца советской эпохи. Если посетить обе выставки, то можно получить достаточно ясное впечатление о том, откуда, как и куда двигалась и движется петербургская архитектура.

В закрытом конкурсе приняло участие восемь местных команд, из них бóльшая часть достаточно давно присутствует на рынке: «А.Лен», Архитектурная мастерская Атаянца, «Б2», «Евгений Герасимов и партнеры», «Студия-17» и INTERCOLUMNIUM, но есть и две молодые мастерские – «ХВОЯ» и SLOI ARCHITECTS. Раз одна из основных задач конкурса состояла в том, чтобы создать «городские ворота», то логичным было бы опереться на петербургскую традицию и стиль. Наиболее явно последовал этому принципу Максим Атаянц – известный неоклассик. В его интерпретации «Лиговский проспект – 2» – римская триумфальная арка, но поданная через призму ретроспективных исканий петербургских зодчих 1910-1920-х. Получился весьма суровый проект, заставляющий вспомнить предложение Владимира Щуко, победившее в 1912 году в конкурсе на новое здание Николаевского (ныне Московского) вокзала. Однако Атаянц, в отличие от вдохновленных эстетством Александра Бенуа мастеров начала прошлого столетия, исповедует почти «археологическое» отношение к античности, что придает его зданиям известную «научную» тяжеловесность.

На другом полюсе – проект SLOI ARCHITECTS, как будто сошедший со страниц финского архитектурного журнала. Предлагаемый объем скуп на детали, но содержит «экспериментальный» элемент – экспрессивный пилон, поддерживающий выдающуюся часть фасада по Лиговскому. Благодаря этому «антипортику» здание выглядит «интересным», оно интригует своей противоречивостью. Задний фасад ни капли не похож на лицевой, что, несомненно, является осознанной метамодернистской стратегией автора.

«ХВОЯ» высказалась еще более радикально, представив глухой «конторский» параллелепипед в эстетике брутализма Ле Корбюзье. Однако такую радикальность смогут оценить лишь знатоки, обычный же турист или житель Северной столицы вряд ли увидит в этом нейтральном сером доме «ворота в город». Любопытно, что оба молодых бюро не опираются, по всей видимости, ни на петербургские, ни на ленинградские прототипы.

Ряд предложений других участников конкурса так или иначе трактует тему офисного сооружения, стремясь при этом привлечь узнаваемые локальные образы: в частности, в нескольких проектах звучат вариации на тему дома Мертенса архитектора Мариана Лялевича (1912). В ряду эклектичной застройки Лиговского проспекта, где есть и современные, и советские, и совсем старые дома, любой из предложенных павильонов будет уместным, однако жеста, который бы сполна характеризовал именно нашу эпоху, пожалуй, среди них не найти. В этом отношении три перечисленных выше проекта все же претендуют на открытие некой новой страницы. Стоит, впрочем, отдельно упомянуть и предложение INTERCOLUMNIUM, которое апеллирует к языку московского официального модернизма 1960-х годов (вспомним Кремлевский Дворец съездов), что как бы намекает на идею связи двух столиц через новую высокоскоростную магистраль. Хотя подобный ход не выглядит безупречным с точки зрения того, насколько отражена именно петербургская идентичность, все же сам вектор поиска в русле некой строгой модернизированной классики может оказаться перспективным.

Если же теперь перенестись в Петропавловку и взглянуть на проекты Земцова, Воронихина, Камерона, Стасова, Бенуа, Дмитриева, Щуко, Троцкого, Баранова, Жука, Шмакова, Левиаша и многих других зодчих трех столетий, то контраст с сегодняшними работами будет достаточно большим. Прежде всего, конечно, он состоит в изменении техники презентации проектов обществу – от ручной графики сегодня отошли абсолютно все (вероятно, таковы были и условия подачи на конкурс, потому что даже маэстро Атаянц не представил рисунков). Еще один – менее очевидный, но важный – момент: за редким исключением на листах старых мастеров мы видим здания с цельным и определенным характером. И характер этот легко уловить и интерпретировать. В воображении каждый авторский стиль можно распространить на окружающий контекст, создав ансамбль. Современные архитекторы предлагают, наоборот, индивидуальные высказывания, замкнутые на самих себя. Эти объекты не провоцируют какого-либо дальнейшего развития среды в заявленном ключе, оставаясь «вещами-в-себе». Вероятно, такова власть индивидуализма нашего времени. Но, быть может, если попытаться осознать и хотя бы в каких-то аспектах преодолеть упомянутую особенность, а затем заново рассмотреть идею ансамблевости, то стоящие перед городом вызовы получат более убедительные ответы даже у этих же авторов. Впрочем, напомним, что в запасе всегда есть инструмент открытого конкурса.