В серии публикаций депутат петербургского парламента и сопредседатель Координационного совета Общественной палаты РФ по интеграции новых регионов рассказывает о своей работе в Харьковской области осенью 2022 года.

Сегодня продолжу рассказ о событиях в Казачьей Лопани. Это поселок городского типа в Харьковской области с населением около 15 тысяч человек, то есть где-то 2,5 тысячи домовладений. Впрочем, это было до весны 2022 года, когда укрофашисты решили «отомстить» русским людям, живущим здесь, за их выбор в пользу возвращения домой. К нам.

О ГЕРОЯХ И ВРАГАХ

В прошлом выпуске мы с тогдашним главой поселка Максимом Губиным вспоминали, что трассу в Казачью Лопань, по которой доставляли гуманитарную помощь, называли «дорогой жизни». Это был единственный путь, с помощью которого можно было поддерживать мирное население и его кормить. Максим Губин рассказывал мне, что российские солдаты отдавали свой хлеб, сухпайки, последнее, что было: «Первое время они помогали даже с дровами, потому что света не было. Укрофашисты в очередной раз расстреляли линию высокого напряжения. Также газ перебивали достаточно много».

Поведал мне Губин и о других героях: «Им тоже можно выдать ордена за мужество. Это наши газовщики и электрики, которые восстанавливали трубы высокого давления, ехали на технике, которую расстреливали нацисты. Благодаря Российской Федерации мы получили электроэнергию со стороны Белгорода. И тогда нам начали на ежедневной основе обстреливать линии электропередачи. Ребята-электрики восстанавливали до 30-40 обрывов в сутки. У них было по несколько контузий. Но люди нас не бросили, знали, что их работа важна. Когда приезжали инженеры с территории Белгорода, помогали нам восстанавливать электроснабжение, ВСУ пытались дальше разрушать инфраструктуру: столбы, тяговую подстанцию. Было у них, к сожалению, несколько успешных эпизодов».

САМОЕ СТРАШНОЕ

Глава Военно-гражданской администрации Харьковского района Харьковской области Алексей Подорожный вспоминал, что только за один лишь март 2022 года, если брать Липицкое направление и Казачью Лопань, погибло более 50 (!) мирных жителей. Это за две, максимум три недели.

«Целенаправленные минометные обстрелы укрофашистов пришлись по центрам выдачи гуманитарной помощи и пунктам временного размещения эвакуированных. Погибло минимум 50 человек, возможно, больше. Сначала люди пытались хоронить погибших по-человечески, по-христиански – делали гробы, ставили кресты. Но потом… хоронили, заматывая в ковры. Просто потому, что было невозможно иначе», – пояснял он.

Все так. Просто приведу пример. В марте в поселке Циркуны – это Липицкое направление, примерно полтора километра от окружной трассы Харькова – после одного из обстрелов погиб человек. Его хоронили на центральном кладбище. И прямо во время траурной церемонии погост обстреляли. Погибли еще четверо. И в Циркунах и в соседних Русских Тишках люди перестали хоронить на кладбище. После любого обстрела, если кто-то погиб, соседи просто хоронили умершего в огороде или в саду. Линия боевого соприкосновения проходила прямо через эти населенные пункты.

Подорожный говорил, что самое страшное на его памяти – это два обстрела: «Мы уже много раз говорили с вами о Казачьей Лопани. Думаю, вы хорошо знаете ситуацию. Но! Никто до конца не озвучивал все. Хотя я понимал: день, когда придется об этом рассказать, настанет. Были два параллельных обстрела. Ночью, с 15 на 16 марта, был мощнейший удар по Липцам, один из самых тяжелых обстрелов. До той ночи я всегда, несмотря ни на что, спал в своей кровати, дома. И когда мне говорили: «Зря ты это делаешь», – я отвечал: «Нам это не страшно, мы этого не боимся». Мои мама и отец были в том же доме, как и моя семья. Но когда начался тот страшный обстрел, я выбежал во двор и увидел, как дома пылают, как огонь ползет лавиной, словно бурлящее море. Доски и обломки летели повсюду. Я взял маму на руки и отнес в подвал. Она уже была в возрасте и плохо ходила. После тех событий мама вообще перестала ходить. К сожалению, сейчас ее уже нет в этом мире… Но для меня она жива. Мама не смогла пережить эту войну. Той ночью я впервые отнес ее в подвал на руках. Было очень холодно – март выдался суровым, зима никак не отпускала. Подвал у нас большой, глубокий. Я быстро забежал обратно в дом, чтобы взять одеяла, теплые вещи – просто укутать мать. Потому что раньше во время обстрелов я сам не прятался: стоял у подвала, на улице. Но в ту ночь все было по-другому».

Вспомнил Алексей и второй обстрел: «Уже 18 или 19 марта Липцы обстреливали снова. День был солнечным, хотя на земле еще лежал снег. Около пунктов выдачи гуманитарной помощи в центре Липцев – возле школы и поселкового совета – собралось множество людей. Но, видимо, промахнулись ВСУ – шесть мин упали на улицах, что были на окраине. На одной из них жил мой отец. Я был неподалеку, сразу сел в машину и поехал. Когда двигался по Пушкинской и сворачивал на Горянскую, остановился: на дороге лежал мужчина лет пятидесяти, рядом на поводке – хаски. У человека оторвало ногу, она лежала метрах в десяти. Я остановился, выбежал. Мужчина был еще жив. Я даже растерялся, не знал, что делать. Но тут же подъехал БТР с ближайшего блокпоста, выскочили русские солдаты, наложили жгут и сказали: «Дальше он наш». Раненого отправили в госпиталь в Липцах, оттуда – в Белгород. К сожалению, через 5-6 дней мужчина умер. Мы его похоронили. В тот же день мина попала в летнюю кухню одного из жителей – там погиб дядя Вася Колесник. Его знали все в поселке».

ИДЕТ ГЕНОЦИД

...По словам Максима Губина, сначала не верилось в то, что идет геноцид народа. Но потом это стало абсолютно ясно.

«Потому что все делалось для того, чтобы уничтожить народ Восточной Украины. Между нами кровное братство, мы все славяне, христиане. И для того, чтобы разъединить наш народ, чтобы разрушить то единственное, что нас связывало, нацисты уничтожали Восточную Украину. Процесс истребления охватил все: территорию, язык, вероисповедание и так далее», – предполагал он. Неонацисты прицельно били по харьковским городам «из-за русских сосисок и тушенки». Да, Максим так и говорил мне: «Они писали буквально следующее: «Вы получаете от русских сосиски, тушенку – так подавитесь этим. Вы обязаны выйти с вилами на русские танки и отдать свои жизни». Но у людей возникал вопрос: за кого и за что? Получается, русские должны были убивать русских – по их требованию, ради защиты преступного киевского режима».

А еще Губин отмечал огромное терпение жителей Харьковской области: «Но когда оно заканчивается, то мы доходим до последней точки и потом еще благодарим нацистов за то, что они подняли и сплотили наш народ. ВСУ обстреливали нас в шахматном порядке, таким образом пытаясь обнаружить нашу артиллерию, уничтожая при этом мирное население и инфраструктуру. А еще это было воздействие на психику людей. Когда приезжали к нам люди со стороны, было видно, насколько они иначе реагируют на все. Начинается обстрел – у людей уже паника, они готовы все бросить и уйти. А наши настолько абстрагировались, что уже не обращают внимания. Тяжело смотреть, как люди могут привыкнуть к войне. Это очень страшно».

В предыдущем материале автор начал рассказ о поселке Казачья Лопань и его мирных жителях, которые оказались под обстрелами «своих».