Прошло 300 лет, как на старейшей площади города на Неве лишился головы фаворит жены Петра I – Екатерины. История этого царедворца красива, блестяща и жутка, пишет spb.aif.ru.

Семья Виллима приехала в РФ из Вестфалии во второй половине XVII века и поселилась в Москве. Монсы имели собственный дом и входили в круг зажиточных лиц Немецкой слободы. Когда Виллиму было два года, ближайший на тот момент советник Петра I Франц Яковлевич Лефорт познакомил царя с его сестрой Анной. С того момента началось возвышение их семьи, а год спустя, 20 июня и 22 октября 1691-го, царь самолично явился в их дом на пир.

Связь Петра с «Монсихой», как прозвали Анну москвичи, длилась больше десяти лет. Ходили слухи, что царь может сделать Кукуйскую царицу (прозвище было дано по второму названию Немецкой слободы – Кукуй) царицей Всероссийской и даже сослал свою первую жену Евдокию Лопухину в Суздальский Покровский монастырь.

Царь пришёл в ярость, когда в вещах утонувшего во время пира саксонского посланника нашли любовные письма от Анны и её медальон. А ведь они были написаны за пять лет до этого, когда Пётр на полгода уезжал в Великое Посольство. Их отношения были разорваны в 1704 году, Анну заключили под строгий домашний арест, а год спустя государь утешился в объятьях будущей императрицы Екатерины. Тогда её звали Марта Скавронская.

Ещё спустя два года Виллима рекомендовал Петру и ближайшему его сподвижнику Александру Даниловичу Меншикову прусский посланник Георг-Иоанн фон Кейзерлинг, который впоследствии испросил у царя разрешения жениться на его бывшей любовнице. 20-летнего рослого красавца Монса, ни один портрет которого, к сожалению, до наших дней не дошёл, приняли в Преображенский полк.

В 1716 году государь назначил Виллима камер-лакеем своей жены, и это сыграло в жизни молодого царедворца роковую роль. В мае 1724 года Пётр короновал жену в Москве, а Виллим стал камергером. К этому времени блестящий 36-летний царедворец уже владел особняком в Петербурге, двумя домами в Москве, поместьем в Стрельне и сотнями крепостных крестьян.

Однако над головой его сгустились тучи, и полгода спустя император заподозрил неладное – ему несколько раз анонимно доносили на любовников.

Дальнейшее произошло молниеносно – 8 ноября новоиспечённого камергера арестовали, 13 ноября вынесли ему смертный приговор, а 26 ноября с плахи на Троицкой площади Петербурга слетела его голова. Обвиняли Монса во взяточничестве и других нарушениях закона, однако истинной причиной его смерти стала привязанность императрицы

Прошли десятилетия, и уже в конце XVIII века подруга и сподвижница Екатерины II княгиня Екатерина Дашкова в счетах Российской академии наук обнаружила необыкновенно большой расход спирта. Это навело её на вполне понятные подозрения. Однако вызванный к ней сухонький престарелый смотритель Яков Брюханов впечатление пьяницы не производил. Да и его аргументы звучали убедительно – спирт шёл на научные цели. Оказывается, его уже полвека использовали для смены раствора в больших стеклянных сосудах с отрубленными человеческими головами – мужской и женской, которые всё это время хранились в подвале.

Про женщину, ссылаясь на предшественников, смотритель рассказывал так: при государе Петре I жила необыкновенная красавица, которую как царь увидел, так тотчас и повелел обезглавить. Голову поместили в спирт в кунсткамере, дабы все и во все времена могли видеть, какие красавицы родятся на Руси». Мужчину он объявил неудачливым спасителем царевича Алексея (старший сын Петра I, осуждённый на смерть как изменник).

Любопытная история заинтересовала Дашкову, и та выяснила, что заспиртованные головы принадлежат бывшей любовнице Петра I Марии Гамильтон и Виллиму Монсу. Она показала их своей венценосной подруге, и та якобы велела закопать их в том же подвале.

Версия эта историками опровергается, так как в весьма подробных мемуарах Дашковой об этом факте ничего не говорится. В 1880-е годы головы в Кунсткамере искал историк Михаил Семевский, но найти их так и не смог.

Есть и другие сведения – что голова Виллима Монса всё-таки в Кунсткамере осталась. А вот про голову Марии рассказывают, что она исчезла после того, как некий посетитель использовал спирт «по прямому назначению». Обеспокоенные хранители музея просили моряков стоящего напротив Кунсткамеры корабля найти экспонат. Через год они появились в музее без него, но взамен предложили сразу три головы – «подстреленных басмачей».

Согласно ещё одной городской легенде, на месте погребения тела Монса сейчас расположен Эрмитажный театр. И некоторые верят, что по ночам обезглавленный призрак бродит по пустынным коридорам в поисках своей головы. Довольно жуткий, но, к сожалению нередкий для того времени финал жизни императорского фаворита.