Возвращения и перерождения деревянной архитектуры в России стоит ожидать уже сейчас. О формировании нормативно-правовой базы, самых распространенных мифах о древесине и стиле неовуд «Бизнес Дневник» поговорил с Александрой Алексеевой, членом правления Ассоциации деревянного домостроения (АДД), членом Союза архитекторов России, идеологом и руководителем Бюро деревянной архитектуры SOLO Arch.

– Еще в 2022-м Минстрой России утвердил «дорожную карту» по развитию деревянного домостроения. Ощущаете ли вы, что возможностей для развития в этой сфере стало больше? Законодательство начинает подстраиваться?

– Дерево – материал, которым богата наша страна. К тому же в нем – наши архитектурные традиции, корни, истоки. Поэтому совершенно объяснимо, что сейчас государство разворачивается в сторону деревянного домостроения, в том числе законодательно. Первое, что поменялось в последние годы, – это принятие новых ГОСТов и СНИПов, разработка нормативной базы для деревянного домостроения. Конечно, речь в первую очередь не о бревенчатой архитектуре, а об объектах из высокотехнологичных материалов – инженерной древесины, а именно конструкционных балок и CLT-панелей. При наличии стабильной «дорожной карты» появилась стандартизация: все основные игроки на рынке производства современной древесины договорились о единых стандартах. Архитекторам и проектировщикам стало гораздо проще работать с общей номенклатурой сечений строганой доски и клееного бруса.

Второй ключевой момент – появление каталога деревянных объектов, проектная документация которых рекомендована для повторного использования. Это прозрачная и финансово ясная схема для инвестора: можно выбрать проект, найти производство и подрядчика, возвести объект вне зависимости от региона.

Третье нововведение – возможность средне- и многоэтажного деревянного строительства. Раньше, согласно пожарным нормативам, допускалось строительство домов лишь до двух этажей: считалось, что максимум со второго этажа деревянного дома можно быстро спуститься при пожаре. С новыми технологиями все изменилось.

– Выходит, теперь доводы о высокой пожароопасности деревянных построек – миф?

– Да, если говорить о современных способах обработки дерева. Чтобы развенчать этот миф, нужны масштабные эксперименты: например, прошлым летом в Оренбургской области на специальном полигоне МЧС испытывали трехэтажное здание из CLT-панелей. Деревянный дом горел 1,5 часа, и за все это время огонь так и не распространился на пути эвакуации. Не обрушились и несущие конструкции.

Проводились испытания и в печах лабораторий Института противопожарной обороны МЧС. Температура горения CLT доходила до 1000 градусов, и материал показал безупречную устойчивость – и в регламентированные 90 минут, и в дополнительные 10.

Безусловно, горят любые дома – и бетонные, и каменные, и деревянные: сам по себе материал не спасет ни от проблем с проводкой, ни от непотушенной сигареты. Но дерево не плавится, как пластмасса. В свою очередь, силовые конструкции из металла под действием температуры быстро теряют свои качества: балки просто складываются. С деревом не так: сегодня специальная обработка сглаживает верхний «ворсистый» слой, и огню для распространения даже не за что зацепиться. Дерево лишь обугливается и тем самым перекрывает огню доступ к сердцевине – в отличие от железобетона, который быстро обрушивается и лишает людей возможности эвакуироваться из здания.

Показательный пример – один из крупнейших в России аквапарков «Ква-Ква парк», который находится в Подмосковье. Во время его строительства загорелась емкость с краской. Позже пламя перешло на своды, сделанные из дерева. Но тлели они долго – 6 часов. За это время удалось эвакуировать не только людей, но и дорогостоящее оборудование. После прогорания и обрушения деревянных остатков не была повреждена даже чаша бассейна. В случае с металлом или бетоном ущерб был бы куда больше. Поэтому заказчик принял решение восстановить деревянные несущие конструкции также из дерева. Пока у застройщиков и инвесторов нет достаточной осведомленности о возможностях деревянного домостроения, а главное – о его безопасности. Если бы это понимание закрепилось, думаю, многие общественные сооружения – от киноцентров до спортивных комплексов – строили бы именно из дерева. Из уже существующих примеров – самое высокое офисное здание России из дерева Good Wood Plaza и большепролетный деревянный купол арены «Лахта Холл».

– Строить из дерева сложнее, чем из других материалов, особенно в условиях то влажного северо-западного, то иссушающего южного климата? Насколько долговечны деревянные постройки в регионах с изменчивой погодой?

– Сейчас тяжелое возведение, трудоемкость, неприспособленность к разным климатическим условиям, усадка и недолговечность дерева – это тоже мифы. По опыту коллег и личным наблюдениям могу сказать точно: возводить постройки из дерева куда быстрее и легче, чем из других привычных материалов. Особенно хорошо это можно увидеть на примере туристической индустрии. В стране много совершенно прекрасных мест, которые могли бы привлечь внутренних и иностранных туристов, но инфраструктура в этих точках на карте развита слабо. Строительная техника и привычные стройматериалы сюда попросту не доедут. Зато деревянные элементы быстровозводимых сооружений можно изготовить прямо на фабрике и потом доставить вертолетом даже в неосвоенный уголок на Алтае. И это существенное преимущество.

Деревянный дом – вовсе не холодный, как принято думать. При производстве инженерной древесины склеивание ламелей происходит перекрестно – направление волокон чередуется. Это влияет и на прочность, и на теплообмен: холодный и теплый воздух просто не может заходить снаружи внутрь и обратно.

Еще деревянное домостроение не привязано к сезону. Зимой сложнее лить бетон, раствор для кирпичной кладки подмерзает. На дерево же холод никак не влияет. Диапазон температур, при котором возможно деревянное домостроение, – от минус 50 до плюс 50 градусов Цельсия.

В Японии – землетрясения и тайфуны, но древнейший местный храм из дерева стоит здесь еще с VII века. С XV века стоит деревянный храм в Карелии. Разный климат переносится прекрасно!

– А как быть с усадкой деревянных домов?

– Смотря о каком виде дерева говорить. Конечно, если иметь в виду лафет, оцилиндрованное бревно, то надо понимать: конструкция усаживается, дерево трескается, но в этом есть свой определенный шарм и флер.

А вот из современной инженерной древесины получаются совершенно безусадочные конструкции. И все это благодаря технологии сушки древесины, термообработке. Строгают и склеивают только высушенную древесину, которая предоставляет прекрасную возможность строить фахверковые и большепролетные конструкции, дает больше вариаций в архитектурных решениях.

И мое творчество – доказательство тому. В основном я проектирую дома из силового деревянного каркаса в сочетании со светопрозрачными конструкциями – можно сказать, со стеклянными стенами. И если любой другой материал способен поглотить микротрещины и усадки, то стекло этого не позволит. Любая деформация в любой плоскости, любой изгиб или кручение – и стекло трескается. А силовая конструкция из современной клееной древесины доказывает на практике: с ней стеклу ничего не угрожает.

Появилась возможность творческого осмысления и воплощения форм из дерева и стекла. Появился современный фахверк.

– При упоминании технологии фахверк в памяти рисуются образы узнаваемых немецких домов. А как тогда выглядит современный фахверк?

– Если разобраться в понятии и отложить исторический термин «фахверк», будет ясно, что это стоечно-балочная система. В современном понимании это силовой каркас из клееной древесины. Но всей этой терминологии нужно суммирующее слово, конкретный интернет-запрос – так и появился термин «современный фахверк». Сейчас, признаюсь, даже профессионалы между собой используют именно это понятие.

В сущности же силовые каркасы из инженерной древесины – условные фахверки – получили новый виток популярности, когда появился очевидный архитектурный тренд на дома с панорамным остеклением, именно их я и упоминала, отвечая на предыдущий вопрос.

Сам силовой каркас – отличное решение: он позволяет по-разному комбинировать, конструировать, придумывать, воплощать смелые архитектурные идеи. И, повторюсь, он прекрасно работает в дуэте со стеклом. И если в случае с бетоном стойка будет минимум 40 на 40 сантиметров (с учетом утепления и отделки – еще больше), то с деревом хватает стойки 19 на 19 сантиметров «в чистоте».

– И все же представления горожанина о разнообразии современной деревянной архитектуры и сейчас могут быть фрагментарными: ограничиваться образами скромных загородных и садоводческих построек. Если суммировать ваши знания, какие здания посоветовали бы создавать из дерева сегодня?

– На сегодня дерево – удивительно разнообразный материал. С его помощью можно проектировать архитектуру как в образах культурной идентичности, так и в формате современного минимализма. Визуал – полярно разный. Но все это про дерево.

Из инженерной древесины можно возвести и номерной фонд турбазы с постройками от 10 квадратных метров, и хранилища с пролетами под 100 метров.

Вспоминая о достойном сопротивлении дерева огню и его устойчивости к разным погодным условиям, могу сказать, что отлично способны зарекомендовать себя деревянные ангары для химикатов. Для щелочных сред – только дерево: оно не разрушается.

Дерево замечательно ведет себя в условиях изменчивой влажности – в банных и спа-комплексах. Сколько воды впитает дерево, столько же оно легко отдаст. Также современные пропитки, наделяющие древесину различными качествами (в том числе делая ее не пожароопасной), останавливают гниение, приводящее к ее разрушению.

Уже упомянутый фахверк – решение не только для индивидуального строительства, но и для общественных пространств. Для сферы HoReCa видовой ресторан из дерева и стекла – это сразу же туристическая точка, магнит, визитная карточка.

Общественные рекреационные зоны сейчас сложно представить без легковозводимых деревянных конструкций. Парклеты, беседки, павильоны, перголы – все это эстетично сочетается друг с другом, с природным ландшафтом, с городской средой.

Если описывать деревянную архитектуру одним словом, то, пожалуй, им будет «пластичность». А функционал объектов из дерева – самый разный: от утилитарного до рекреационного.

– По вашим ощущениям, эмоционально готовы ли люди к возрождению деревянной архитектуры?

– Нередко заказчики и инвесторы приносят «каменные» и «бетонные» референсы и просят воплотить их из дерева. Частый и модный образ, с которым приходят в 80 процентах случаев, – черный и серый цвет, монументальность, сдержанная геометрия, напряженность, плоские крыши. Но затем начинаешь просто общаться с человеком, узнавать, чего ему хотелось бы на самом деле. И вот черно-серая тяжесть и описание «стена плюс стена плюс крылья» уходят, появляются более воздушные элементы: террасы, балконы, галереи, лоджии.

Был случай, когда заказчик не понимал, чего он хочет: просто попросил построить ему дом из дерева. И здесь как раз сыграла психология партнерского взаимодействия с заказчиком. Я начала расспрашивать его о детстве: какие добрые воспоминания приходят на ум? Сначала он смутился, но потом начал перебирать образы. Вот он у бабушки в деревенском доме. Вот утреннее солнце светит в окно, а на том окне – гортензия. Вот тень от гортензии на стене, которая передвигается вместе с солнцем.

В итоге мы спроектировали световой фонарь на крыше. Солнце заполняет собой все пространство, и тени от предметов и расстекловки начинают передвигаться по дому, как в детстве. Какие же добрые эмоции, какой восторг ощутил заказчик! Говорил, что получилось что-то гораздо большее, чем просто новый дом.

Пожалуй, просто довериться архитектору и отойти от конвенциональных клише – это путь к честной, эмоциональной, оригинальной архитектуре. Но к этому действительно нужно быть готовым, и пока не все заказчики выдают такой кредит доверия.

– Есть ли место симбиозу архитектурных стилей в современном деревянном домостроении? Можно ли вдохновляться конструктивизмом или неорусским направлением?

– Современное деревянное строительство – очень симбиотическое. Только в моем творчестве можно увидеть грани супрематизма, конструктивизма, модернизма в целом. Пожалуй, назвала бы метод по-своему – «нео-вуд».

Особенно важно работать в адаптивном стиле, когда необходимо вписать деревянный объект в окружающую городскую или историческую застройку. В этом случае все очень индивидуально, решения принимаются аккуратно. Из последних опытов проектирования – фондохранилище в Старой Ладоге. Образ нового здания был навеян исторической крепостью нашей первой столицы. Здесь историческое сливается с современным, деревянная башня и галереи – с монументальными, молчаливыми, модернистскими объемами. В синтезе эпох и технологий складывается нечто уникальное, актуальное, востребованное.

– Если деревянное домостроение начинает возрождаться здесь и сейчас, сложно ли вам было обучиться его основам на старте карьеры?

– Когда я только начинала заниматься архитектурой, нормативно-технической базы по современному деревянному домостроению в России было мало.Но тема увлекла, и появилась личная инициатива: я начала ездить по всей стране, знакомиться с профильными строительными компаниями, инженерами, конструкторами. И оказалось, что проектировать по-новому из современной инженерной древесины можно. Даже если сам ты – в Петербурге, производство, например, в Челябинске, а инженер-конструктор – в Екатеринбурге.

– Теперь, предполагаю, вы и сами можете быть уже не учеником и энтузиастом, а учителем и наставником для юных архитекторов?

– Буквально в этом году АДД организовала Институт инженерной древесины, в котором преподаю и я. Здесь молодые специалисты могут получить дополнительное образование бесплатно.

Недавно мы с коллегами воплотили в жизнь фестиваль «АрхНева». Это архитектурный практикум для студентов. Два месяца ребята из шести петербургских, московских, казанских команд под нашим руководством разрабатывали свои проекты: малые архитектурные формы, которые отражали тему 80-летия Победы в Великой Отечественной войне. Я была организатором фестиваля и куратором одной из команд. Сильные, отличные ребята!

Еще мечтаю провести фестиваль не только для студентов, но и для всех, кто интересуется русским деревянным зодчеством и народными ремеслами в актуальном прочтении. Называться он будет «Елки-Палки».

В целом мое бюро SOLO Аrch – не только про проектную работу, но и про включенность в архитектурное сообщество. Поэтому мы так любим участвовать в образовательных инициативах: делимся своим опытом и одновременно с этим поддерживаем живую профессиональную беседу «на острие». Ценим тех, кто воспринимает архитектуру не как результат, а как процесс, культуру, диалог.

– Хотели бы, чтобы ваше бюро SOLO Аrch масштабировалось? Может, даже думали о франшизе или открытии мастерских в других городах страны?

– SOLO Аrch – небольшое бюро, и это осознанный выбор. Сам материал – дерево – подсказывает подход: не промышленный, а скорее ремесленный. Мы с уважением относимся к деталям, выбирая вместо тиражности «ручную работу» и мастерство.

Опираясь на самые современные технологии, мы используем инженерную древесину и конструктивные принципы фахверка. При этом проектируем исключительно креативную архитектуру. За счет шаблонных объектов масштабироваться мы попросту не сможем: каждый наш дом возводится после погружения в идеи заказчика, контекст местности и окружающей застройки. В совокупности эти элементы всегда дают неповторимую архитектурную историю.

Можно сказать, что наши работы – это психологические портреты, выраженные универсальным визуальным языком архитектуры.

– Какой из спроектированных лично вами объектов – ваш любимый? И какой из нереализованных – самый желанный?

– Любимый – несомненно, фахверк Grey Rock. Если бы не доверяющий и креативный заказчик, проект бы не состоялся. Но мы действовали в унисон, и все получилось. Теперь дом раз за разом вызывает один и тот же вопрос у гостей: неужели так было можно? Конечно, можно: здесь и наклонная стеклянная стена, и «обратная» кровля, и хайтек-формы из дерева.

А желаний и идей на будущее много. Главная из них – спортивный центр для детей: хотелось бы сделать более доступным детское скалолазание. Это великолепный, очень активный спорт. И он прекрасно рифмуется с деревом – все это своего рода природная романтика.

Личное желание – построить для себя настоящую деревянную избу. Люблю русскую деревню: путешествую по карельским, вологодским, архангельским погостам – это и Кимжа, и Ошевенск... Какие там дома, какие доминанты – храмовая архитектура!

Здесь и есть наши корни, наше наследие. То, что наполняет меня идеями на будущее.