У военкора и известного поэта Анны Долгаревой вышла первая прозаическая книга – «Я здесь не женщина, я фотоаппарат. Фронтовые дневники». Документальный роман объединяет более семидесяти очерков, написанных на основе реальных событий и историй жизни конкретных людей: самой Анны, бойцов и мирных жителей. Это собранная вместе военная корреспонденция, которая позволяет узнать, что именно происходило в Донбассе последнее десятилетие.

Книга удостоена литературной премии «Слово» в номинации «Молодой автор. Проза» и номинирована ещё на ряд престижных премий.

«Петербургский дневник» поговорил с Анной Долгаревой не только о книге, но и об актуальной ситуации в зоне проведения СВО.

– Анна, вы давали интервью нашему изданию ровно два года назад – накануне летнего украинского контрнаступления 2023 года. Что для вас, как для военного корреспондента, стало очевидным за это время?

– Во-первых, стало ясно, что наша армия может принимать современные вызовы и противостоять на поле боя коллективному блоку НАТО с его методами ведения боевых действий. Но в то же время стало понятно, что боевые действия затягиваются на непредсказуемую длительность. Возможностей для стремительного рывка я пока не вижу. В 2023 году у нас были как большие опасения по поводу ожидаемого украинского контрнаступа, так и большие надежды, что мы стремительно отобьём Харьков, Херсон, дойдем до Одессы... Сейчас ситуация стагнировалась, и наступает усталость – как у самих бойцов, так и у общества. Возможно, нам нужна передышка и определённые реформы в армии. Я знаю, что сейчас военным предлагают оставаться на контракт после СВО – с достойной зарплатой, большей, чем ранее выплачивали в мирное время. Если это будет введено, то мы сможем использовать приостановку боевых действий в свою пользу. И, конечно, многое сейчас зависит от наших дипломатов.

– Недавно Захар Прилепин в разговоре с президентом поднял вопрос о мобилизованных, которые в зоне проведения СВО больше двух лет и, безусловно, устали от боевых действий. На ваш взгляд, возможно ли проведение мягкой ротации?

– Сейчас мы видим, что шаги власти в первую очередь направлены на достижение определенных договоренностей. Если они будут достигнуты, то и смысла проводить ротацию в данный момент нет. Обучить новую волну мобилизованных – это же несколько месяцев тренировок, огромные ресурсы. Зачем это, если какие-то договоренности будут достигнуты, например, к осени или к зиме?

– А у военных какое мнение по поводу возможности приостановки боевых действий? Они сами хотят этого или нет?

– Мнения разные. Многие понимают, что такое перемирие Украина не будет соблюдать. У нас была попытка моратория на удары по энергообъектам. В итоге Россия их соблюдала, Украина – нет. Естественно, у бойцов есть опасения, что новые мирные соглашения не будут выполняться Украиной, точно так же, как не выполнялись Минские соглашения. Поэтому они считают, что нужно достигнуть каких-то более прочных позиций на земле. Но многие военнослужащие, действительно, устали.

– Вы недавно были на территории освобожденной Курской области. Какие остались впечатления от той командировки, что рассказывали местные жители?

– Я побывала в Судже и в прилегающих поселках. Именно в самой Судже особых зверств я не зафиксировала. Они были в том же Черкасском Поречном, где убили гражданских и бросили их тела в церкви. Из Суджи украинцы пытались сделать пиар-городок: туда возили западных журналистов, формировали «хорошую картинку» для СМИ. При этом одному из местных жителей, с которым я общалась, украинские военные сказали: «Если бы не приказ, мы бы вас тут всех перестреляли». Но в Судже людей грабили, выгоняли из домов, угрожали, клали лицом в асфальт, приставляли ствол к затылку... А там, куда западных журналистов не возили, мирных расстреливали. Особенно много людей погибло при попытке выехать из оккупированной зоны.

– Анна, расскажите о вашей книге «Я здесь не женщина, я фотоаппарат», о её содержании и хронологии изложенных событий.

– Книга строится вокруг моей биографии, которая является не главной сюжетной линией, но, скорее, связующим звеном между событиями, свидетелем которых я стала. Хронологически это 2015-2024 годы. Первая часть книги посвящена событиям в Донбассе до 2022 года, и, мне кажется, она хорошо отвечает на вопрос, почему спецоперация началась. Там я рассказываю про убийства мирных, пытки, про горе Донбасса, свидетелем которого я была, пока Россия не пришла защитить людей. Я, как военный корреспондент, работала там с 2015 года и всё видела своими глазами. Одна из частей книги посвящена месяцу, который я провела в Мариуполе – с конца марта по конец апреля 2022 года. Там я каждый день общалась с мирными, фиксировала их показания о том, что делали «азовцы»*. И это, наверное, самая страшная глава. Рассказываю я и о своих поездках в Запорожскую и Харьковскую области. В общем, эта книга – набор моих журналистских очерков, там всё абсолютно документально, ни слова не выдумано. Это не художественная проза, а документальная.

– Вы там часто пишете о людях, с которыми общались и которых уже давно нет в живых. Насколько было морально сложным заново всё это переживать, вспоминать, собирая очерки в книгу?

– Я очень многих похоронила. И, наверное, первые лет пять каждая смерть, даже дальнего знакомого, разрывала мне сердце. А потом, как это ни чудовищно, я поняла, о чем говорят солдаты: и к смертям привыкаешь. Это перестаёт так сильно ранить. Да, ушедшие люди остаются шрамами на сердце, но ты уже не переживаешь их смерть месяцами. Когда я составляла книгу – нет, мне было не больно. Наоборот, я так погрузилась в то время, что мне казалось, что эти люди всё ещё живы. И долгие донбасские годы – со всем их страшным и прекрасным – словно вернулись ко мне.

– По вашей книге можно было бы сделать потрясающей силы и эмоционального воздействия спектакль. У вас же есть знакомства в театральной среде. Не думали о возможности постановки?

– Не могу сказать, что у меня много знакомств в театральной сфере... Я в принципе человек, который не умеет заводить полезные знакомства. Поэтому пока предложений нет.

– А если поступят?

– Конечно, я буду рада.

– Анна, будет ли новый сборник стихов?

– У меня 2024 год был очень тяжёлым, застойным – я практически ничего не писала. Я очень мало ездила, потому что в тот год женщинам-военкорам фактически запретили работать на передовой, отказывали в аккредитации. Мне было тяжело, я пыталась пробить командировки. К счастью, удалось съездить в Белгород. В этом году всё стало намного лучше: я начала много ездить, и у меня начали сочиняться стихи. На сборник пока не набирается – я не хочу, чтобы это была тоненькая книжка. И с годами я стала более тщательно подходить к отбору текстов. Но, может быть, к концу года на сборник наберётся.

*Украинский полк «Азов» признан террористической организацией и запрещён в России