Это песенная строка Виктора Верстакова – одного из самых известных военных бардов времен афганской и чеченских войн. Потребность удерживать «перевал» актуальна и сегодня, несмотря на «миролюбивый» контекст минувшей недели. Речь о телефонном разговоре президентов России и США 18 марта – на фоне дня весеннего равноденствия. Их общение – с учетом времени на проверку связи – продолжалось без малого три часа. Возможно, это мировой рекорд. Столь продолжительное общение двух лидеров потребовало даже смены переводчиков.

Для нас важна приемлемая развязка конфликта вокруг Украины. Не перемирие, а мир. Причем устойчивый и на обозримую перспективу. Иначе возникнут вопросы не только у участников СВО и их близких. Напряженное ожидание всего общества требует политической внятности. Это не опровергает историческую максиму: все войны заканчиваются миром, в том числе за счет компромисса. Мы не забыли, что противостоим не столько Киеву (с его, кстати сказать, миллионной армией), сколько коллективному Западу.

Наш диалог с Вашингтоном (при отсутствии его с Европой) – это, по большому счету, лишь зондаж позиций всех сторон. До подготовки соглашения, тем более до подписей под ним, пока далеко. Запаздывает даже формальный агреман (согласие на прием) нашего нового посла в Вашингтоне. Вызывают вопросы и намерения США осложнить отношения Москвы с Пекином. Во всяком случае, при попытке склонить Москву к активному осуждению Ирана не учитываются особые связи Тегерана с Пекином. Мало конкретики и в отношении натовского гипотетического контроля за территорией Украины. Да и потребность в обновлении (точнее – восстановлении) договорной базы по стратегическому оружию оговорена походя.

Таким образом, сделаны первые шаги по возвращению к нормальной дипломатической практике и активизации связей. Это нами, безусловно, приветствуется. Как и упоминание Трампом неизбежных территориальных уступок со стороны Украины, что опять-таки требует уточнения пресловутых нюансов: каких уступок, когда и при каких гарантиях? Но повторим: о политическом сдвиге можно будет говорить с опорой на документы, а не на телефонные разговоры пусть и первых лиц и консультации с их подчиненными.

А пока даже предложение Трампа прекратить взаимные удары России и Украины по энергетической инфраструктуре и обменять военнопленных (175 на 175) – ближе к одномоментной рефлексии, чем к осмысленным решениям, рассчитанным на перспективу. На линии боевого соприкосновения это не сказалось. Некоторые аналитики говорят прямо: Трамп прибегает к принципу кнута и пряника – нахваливает Москву за кажущуюся ему сговорчивость, одновременно угрожая ей ужесточением санкций. Подвешен принципиальный для нас вопрос: будет ли продолжаться помощь Киеву, которую НАТО оказывает не без отмашки из Вашингтона?

А одновременное предложение главной дипломатки Евросоюза Каллас о предоставлении Киеву двух миллионов дальнобойных снарядов выглядит вообще оксюмороном. Неужели в Вашингтоне об этом не знали? Не менее странен подход Трампа: «по Украине мы – не с НАТО, но это наши союзники». И как быть с 28 595 антироссийскими санкциями, которые президент Путин упомянул за полтора часа до телефонного общения с Трампом? Причем большинство из них наложены либо напрямую Вашингтоном, либо при его деятельном участии. Не слишком ли много Трамп предлагает сиюминутных сделок, не учитывая наших сущностных опасений и интересов?

За дипломатической завесой на второй план сместились собственно боевые будни. Давление с нашей стороны продолжается, но и противник не снижает градуса сопротивления. Война остается главным условием выживания киевского режима. Поэтому его кураторы стоят за продолжение боевых действий. По крайней мере до тех пор, пока не найдется устраивающая Запад замена команды Зеленского. В этих условиях наша позиция – мир с учетом военно-полевых реалий и международных гарантий – вряд ли будет принята во внимание в обозримом будущем.

Пестрота и противоречивость оценок, прозвучавших на прошлой неделе, не позволяет ранжировать значение многих новостей, в первую очередь ближневосточных. Здесь важен нюанс: европейские конфликты при всей их жесткости – привычнее. Поэтому подходы к их разрешению более очевидны. На Востоке, прежде всего в мусульманском мире, – все сложнее и менее поддается предвидению. Мы – о ситуации вокруг шиитов-алавитов, в том числе турецких, – их там за полмиллиона. Недавние беспорядки в этой стране вызваны, помимо прочего, последствиями сирийских событий. К той же религиозной общине примыкают и йеменские хуситы, которым Трамп объявил войну. Реакция Ирана как лидера шиитского мира до конца не прояснена, но внимание их СМИ к единоверцам куда значительней, чем к Украине. Разворошить сирийский муравейник оказалось легче, чем сдержать неистовых радикалов. Которых, кстати, немало и в Европе.

Одиннадцатая годовщина возвращения Крыма в родную гавань подсказывает и повод улыбнуться: до 2014 года единственно известный нам Крымский мост ассоциировался исключительно с Москвой-рекой. Теперь – с Керченским проливом и трассой «Таврида», даже в Европе названной одной из самых современных на всем континенте.

Поэтому – «нам не спуститься с перевала, который взяли мы вчера»…