– Арег Артемович, почему пандемия COVID-19 стала глобальным вызовом для всего человечества?

– Любая новая или вернувшаяся старая инфекция становится глобальным вызовом. России повезло в определенном плане, что до конца марта 2020 года у нас была возможность изучить опыт прежде всего Китая и подготовиться. Пример Китая говорил, что будет большая нагрузка на всю систему здравоохранения, что и произошло. Потому что это – новая инфекция, возбудитель с новыми свойствами и население земного шара абсолютно «наивно», то есть не подготовлено, к этой инфекции. Иммунная система отреагировала на него как на нечто совершенно незнакомое. Факторов защиты ни у одного человека на земном шаре не было. Соответственно, такой была и реакция.

– Когда ваш институт начал изучать SARS-CoV-2?

Уже в конце января 2020 года институт получил задание из центрального аппарата Роспотребнадзора, и тогдашний замдиректора Александр Семенов вошел в состав первой делегации специалистов Роспотребнадзора, отправившейся в Китай, для изучения их опыта и апробирования первой разработанной Государственным научным центром вирусологии и биотехнологии «Вектор» ПЦР-системы для идентификации вируса SARS-CoV-2.

Потом были еще подобные поездки. Заместитель директора Института по научной работе Владимир Дедков вошел в число команды экспертов ВОЗ по вирусологии, и они уже ездили в Китай с целью изучения вопроса о происхождении вируса. Когда появляется новая инфекция, то первой задачей является поиск источника и путей передачи, чтобы представлять цепочку реализации. Без этого не разработать противоэпидемические мероприятия. Далее необходимо разработать инструментарий для идентификации вируса, а также для оценки иммунного ответа. И следующая задача – найти средства борьбы с этой инфекцией, включая вопрос неспецифической и специфической профилактики.

– Почему начало пандемии было столь тяжелым в плане течения заболевания?

– То, что происходило в первый год, было вполне прогнозируемо, поскольку, как мы уже говорили, население было абсолютно «наивно» в отношении этой инфекции. По мере формирования не только индивидуального, но и популяционного иммунитета изменялась заболеваемость, но изменялись и характеристики вируса. Если исходный уханьский вариант давал самую выраженную клиническую картину, альфа и дельта тоже тяжело протекали в форме пневмоний, то с омикроном ситуация изменилась. Несмотря на высокую контагиозность, он давал очень легкую форму заболевания, напоминающую ОРЗ. Процент тяжелых случаев упал до уровня менее 0,5 процента. И за счет быстрой передачи вируса произошла естественная иммунизация в течение полугода. Этот период совпал с весной 2022 года, когда Минзрав дал нам разрешение на клинические испытания кожного теста для оценки специфического Т-клеточного иммунитета, и мы должны были набрать контрольную группу не болевших и не вакцинированных. В марте и апреле мы с большим трудом набрали 30-40 человек. А к лету 2022 года это уже стало невозможным. Проводя популяцяционные исследования в 2022 и 2023 годах, мы видели, что практически нет или не болевших, или не вакцинированных.

– Насколько вероятно повторение подобной пандемии?

– Вероятность достаточно высокая. История человечества – это история борьбы с эпидемиями. Когда она придёт, ответить невозможно. Но готовыми надо быть. Опыт, накопленный в процессе прошедшей пандемии, с этой точки зрения, является незаменимым. В моём представлении, можно однозначно ответить, что, скорее всего, это будет вирусная инфекция. Потому что таких эпидемий, пандемий бактериального происхождения давно не было. А вирусы гораздо быстрее меняются, бактерии более стабильны, поэтому иммунная прослойка существует. В прошлом году в обиход вошел термин «болезнь икс». Имеется в виду «инфекция икс». Конечно, нет такого диагноза, это некая модель, условность. Источником необязательно будет человек. Могут быть любые теплокровные или переносчики – клещи, комары. Дальше неизбежно должна быть сформулирована задача изучения вируса в плане опасности для человека. Эти инструменты существуют.

– SARS-CoV-2, давший нам пандемию, был все-таки природного или искусственного происхождения?

– Работа международной группы экспертов-вирусологов под эгидой ВОЗ, о которой мы уже говорили, продолжается. В настоящее время нет доказательств того, что вирус имеет искусственное происхождение. Хотя такие гипотезы были. Конечно, нужны дополнительные исследования, и рекомендации со стороны ВОЗ имеются. Что я сам думаю об этом? У меня нет идей относительно происхождения. Я как иммунолог оцениваю его эффекты на иммунную систему и могу сказать, что не так уж много вирусов, которые бы могли блокировать систему интерферонов, они просто выводили ее из игры. То есть, по существу, при этой инфекции развивалась интерферонопатия. Слава богу, это состояние обратимо. Именно это свойство вируса легло в основу дальнейшего иммунопатогенеза и дальнейшего развития инфекции, включая клинические проявления. Сейчас мы видим, что иначе протекают ОРЗ – они стали чаще и длиннее. Это укладывается в наши представления о постковиде.

– Почему проявления постковидного синдрома столь различны?

– С иммунологических позиций – это проявление тех иммунологических дефектов, которые развились в результате перенесенного COVID-19. Эти дефекты носят не только системный характер, но и местный. Вспомните, какое разнообразие клинической картины давал COVID. Аналогичная ситуация с постковидом: клиническое разнообразие очень широкое и зависит от того, какие органы и системы затронуты в части местного иммунитета. То есть бьёт по больному. Слава богу, что развитие иммунодефицитного состояния не является обязательным условием. Если бы это было обязательным условием, нам бы пришлось очень тяжело. В каком проценте случаев происходит – пока мы изучаем это. Но то, что развивается иммунодефицитное состояние на системном или на местном уровне, – это факт. Несколько иначе, включая ОРВИ, могут протекать обычные инфекции или начинается череда непонятных аутоиммунных, онкологических заболеваний. Иммунная система ответственна за все благополучие организма.

– Каковые основные уроки пандемии?

– То, как справились и санитарные службы, и система здравоохранения, развернуло общественное мнение в сторону медицины и науки. Три ковидных года существенно изменили отношение к эффективности медицины. Отношение к медикам – это очень важный пример. Кроме того, появилось понимание, что необходимо развивать фундаментальную науку. В науку пришли молодые, мы видим формирование команд и преемственность поколений в науке, чего раньше очень не хватало.

– Вы так или иначе изучаете все великие эпидемии столетий. Какая из них впечатлила больше всего?

– Как говорится, в большой семье самый любимый ребенок – последний.