Сегодня художественный руководитель театра «Санктъ-Петербургъ Опера» Юрий Александров отмечает юбилей. Как сейчас живет созданный им театр и почему должен откликаться на актуальные события, он рассказал «Петербургскому дневнику».

– Юрий Исаакович, совсем недавно вам вручили премию правительства РФ за мюзикл «Петр I» (16+), который вы поставили в Театре музкомедии. Не обидно, что отметили спектакль не вашего театра?

– Дело в том, что Театр музкомедии – родной для меня. Потому что я по своей семейной истории – блокадник. Мои бабушка и дедушка умерли в блокаду. Мама и тетя пережили здесь самые страшные дни, пока их не эвакуировали. Поэтому для меня это святой театр. И когда я что-то там ставлю, то испытываю особые чувства.

Эта награда – не моя личная, а награда театра. Поэтому я очень обрадовался, что работу, которая была непростой, оценили так высоко. А я получил огромное удовольствие, потому что люблю современные сочинения, хотя ставить их приходится не так часто. 

– Но, похоже, ситуация меняется?

– Да, этот живой материал положил начало следующим работам. В этом году, юбилейном для отца и сына Дунаевских, у меня готовится мировая премьера «Святой Анны». Это мюзикл Максима Дунаевского, который будет поставлен в Театре Советской армии в Москве. Для них это тоже эксперимент, поскольку в театре никогда не пели.

Еще я занимаюсь мюзиклом, скорее, даже музыкальным спектаклем, который написал Сергей Жуков, руководитель популярной группы «Руки вверх!», замечательный парень. Он позвонил мне и сказал: «Все говорят, что только вы можете сделать эту работу». Сюжет очень трогательный: мальчик ищет свою маму, которую во время войны забрали немцы. Спектакль посвящен 80-летию Победы. Меня тема войны тоже волнует, и я посчитал своим долгом поучаствовать в проекте и высказаться на эту важную тему.

– Вы вообще нередко превращаете театр в площадку для выражения своей гражданской позиции.

– Я не превращаю – я высказываюсь. Могу повторить вслед за героем фильма: «Мне за державу обидно!» Я 50 лет работаю на Россию, ставил спектакли практически во всех ее регионах. Мы выступали там, где оперные артисты бывают крайне редко, – в Южно-Сахалинске, Салехарде, Новом Уренгое. Были с гастролями в Белгородской и Курской областях.

Мы все время первые. Первыми отозвались на присоединение Крыма к России и показали оперу «Крым» (12+). Когда начались события в Донбассе, я поставил «Молодую гвардию» (12+), где наши певцы играли своих ровесников. Я сказал им: «У вас уникальная возможность сыграть не маркизов или баронов, а самих себя в той ситуации. Тех ребят, которые пожертвовали самым ценным, что у них было, – жизнью». И я видел, что потом наши артисты иначе стали существовать. Случилась трагедия в Нью- Йорке 11 сентября 2001 года – наш театр стал первым российским коллективом, который буквально через 10 дней вылетел туда и выступал там с русской классикой.

В Польше подходим к залу и видим плакаты «Отдайте Крым!». А после спектакля эти же люди просят нас дать автографы и подписать программки.

А когда мы выступали в Сербии, я сказал, что мы с ними братья и никогда не оставим их в беде. Вдруг раздался голос из зала: «Россия – наша мать родная!» Это очень важно. Это такая человеческая политика.

– Скажите, разве в творческой среде, где конкуренция ощущается особенно остро, так важно говорить о человечности? Может, важнее голос, талант, связи, наконец?

– Человечности меня учил Роман Иринархович Тихомиров, который был деканом нашего факультета в Консерватории и главным режиссером Кировского театра. 

Расскажу вам маленькую историю. В доме, где мы жили, начался капитальный ремонт, и нас переселили в маневренный фонд. Приходим с женой и маленьким ребенком – а там, по сути, подвал, с вонью и тараканами. Пошел в исполком, но там меня и слушать не стали. И я обратился к Тихомирову. Услышав мою историю, он сказал: «Сиди!»

Он дозванивался до исполкома несколько часов. Наконец добрался до какого-то начальника и стал перечислять свои награды. «С вами говорит народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии, кавалер орденов…» Я прямо видел, как на другом конце провода человек уже привстает. И вдруг Тихомиров говорит такие фантастические для меня слова: «Сейчас напротив сидит молодой режиссер, который сменит меня в Кировском театре. А ваша служба поступает с ним так-то и так-то…» Через два дня мне дали отремонтированную двухкомнатную квартиру.

Но пока я сидел у него, видел, как приходила уборщица, падала в ноги и кричала, что в городе нет бумаги для рентгена, помогите! И он так же звонил и доставал ей эту бумагу. Это был великий человек. И когда я стал думать о своем театре, то решил, что это будет театр-дом, в котором человек всегда будет на первом плане. Где человеческая порядочность, трудолюбие, ответственность ценятся так же, как наличие хорошего голоса. Многие люди покидали этот театр, не отвечая таким запросам. Мне говорили: как, зачем? Но голосов много, людей хороших мало, мы должны их аккумулировать. Хороший монтировщик сцены для меня так же ценен, как хороший певец. Знаете историю, которую рассказывал Марк Китаев?

– Напомните, пожалуйста.

– Однажды в Риге давали премьеру «Анны Карениной». Замечательный спектакль. И, наконец, финал. Поезд, фары, дым… И тут кто-то то ли случайно, то ли нарочно включил дежурный свет. И все увидели, что это никакой не паровоз, а фанерный щит с фарами от велосипеда. И из-под него выглядывают какие-то босоножки. В зале засмеялись, и в это время от разрыва сердца умер художник. Понимаете, как все взаимосвязано?!

Я всегда говорю своим артистам: мы непобедимы, пока у нас качество. А оно, как редкоземельные материалы, добывается большим трудом. Поэтому извольте трудиться!

У нас в театре нет плохих артистов, мы не можем себе этого позволить. Вот сейчас мы выпустили «Золотого петушка» (6+). Меня спрашивают, есть ли Шемаханская царица? Я говорю, их пять. Мужчин минимум три состава на каждую партию, и все – наши. Я не допускаю гастролеров в свои спектакли, хотя желающих много. Наша игра командная. Артист должен понимать, что театр – маленькая модель государства, это коллективный труд.

– Поэтому вы и создали театр «Санктъ-Петербургъ Опера»? Ваш театр – ваши правила.

– Я очень хотел самостоятельности, и Борис Александрович Покровский (оперный режиссер и педагог, народный артист СССР, основатель московского Камерного музыкального театра. – Ред.), этот удивительный человек, мой Бог, сказал: если вы хотите реализоваться как личность, как режиссер – делайте свой театр! Он дал мне уверенность. И получилось так, что я каким-то образом повторил его путь. Он ушел из Большого и создал Камерный театр. Я покинул Мариинский, потому что почувствовал, что основательно увяз в этой оперной махине. Хотелось своего дела. И вот я уже 38 лет делаю свой театр.

– А теперь даже прирастаете новыми площадями.

– В городе происходит настоящий бум в сфере возведения и ремонта театральных зданий. Только что Валентина Ивановна Матвиенко принимала ремонт в Консерватории, была на строительстве сцены для МДТ. Театр Шаляпина реконструируется. У Валерия Гергиева будет четвертая сцена. Это такой рост внимания к сценическим площадкам…

Когда я бываю в театрах, то вижу, в какой прекрасной форме они находятся. В этом огромная заслуга и нашего губернатора, и президента, потому что без его поддержки ничего бы не было. 

Мы тоже есть в этом перечне. Сейчас должны пройти определенный цикл – проект, экспертиза, финансирование, плюс два-три года на ремонт. Я надеюсь, что к 2027 году мы сможем войти в здание на Большой Морской, и я буду ставить там более масштабные спектакли.

– А что со зданием бывшей поликлиники, которая примыкает к вашему зданию и была передана вам относительно недавно?

– Там нет исторических интерьеров, и ремонт мы планируем начать на будущий год. Нас должны выселить отсюда, из основного здания, потому что нужно менять кровлю и делать ремонт сцены. То есть к 1 января 2026 года мы должны освободить театр. Нам надо будет где-то перекантоваться год-полтора. Сейчас ведем переговоры с Консерваторией, где сделали замечательный зал.

В отремонтированном здании я хотел бы создать театральную школу, в которой смогут стажироваться певцы, дирижеры и режиссеры.

– Как ваша внучка, которая уже не раз выходила на сцену театра?

– Она учится в третьем классе десятилетки при Консерватории. Уже играет консерваторскую программу, даже стала лауреатом шести или семи детских конкурсов, причем берет Гран-при.

Внук сейчас в 9-м классе, готовится к поступлению на менеджмент в РГИСИ, ходит на спектакли. Я хотел бы передать ему этот театр, но посмотрим, как будет.

– Планов у вас – громадье. А на отдых время остается?

– Нет. Каждый раз, когда заканчивается сезон, думаю, боже, как я устал. Начинается отпуск, два-три дня я еще выдерживаю, а потом начинаю бросаться на стены, потому что надо работать. Вот сейчас у меня на столе шесть партитур. Но если я себе дам выходной, то потом начну мучиться оттого, что ничего в этот день не сделал.

Профессия режиссера – божественная, потому что надо создать свой мир – время, события, людей – буквально из ничего. Создать собственную атмосферу, ансамбль. Режиссура – это умение не только поставить спектакль, но и сделать его именно для этого места, этого времени и этой публики.