3 и 4 декабря на сцене БДТ московский театр МТЮЗ покажет премьеру спектакля главного режиссера театра Петра Шерешевского «Медовый месяц в «Кукольном доме». Откуда у пьесы Ибсена такое название? Почему режиссер любит ставить неудобные вопросы? И как ему хватает времени на два театра, он рассказал «Петербургскому дневнику».

– Петр Юрьевич, почему именно Ибсен? И вообще, по какому принципу вы отбираете материал?

– «Кукольный дом» – это, пожалуй, самая известная пьеса Генрика Ибсена, ее название стало практически нарицательным.

Мне было интересно посмотреть, насколько изменились время, люди, да и мы сами через призму этого кукольного дома. В то же время это достаточно интимный спектакль о том, как разрушаются семьи и как быть, когда родные и близкие люди, оказавшиеся в ситуации кризиса, понимают, что и вместе нельзя, и отдельно невозможно. И задумываются: cтоит ли сохранять союз из-за порядочности и морали и существует ли что-то более важное, чем любовь?

– Вы переносите действие в современность и не боитесь признаться, что практически переписали Ибсена. Таков ваш творческий почерк? Не опасаетесь непонимания публики?

– Я написал пьесу поверх Ибсена, от него там не осталось ни одного слова. И некоторые смыслы, так же, как и название, тоже изменены. Поэтому я говорю, что в основе спектакля – пьеса Семена Саксеева (это мой псевдоним).

Что касается публики, то каждый волен думать так, как он думает. Просто то, чем я занимаюсь в последнее время, сочиняя оригинальные пьесы вместе с артистами и отталкиваясь от каких-то знаковых названий, драматурги делали всегда.

– Например?

– И Шекспир, и Брехт, и Ануй, которых нынче называют классиками, брали известные сюжеты и писали на их основе свои пьесы. Так что не я это придумал, и даже не в этом веке.

Сейчас мне интересно заниматься именно этим. Я беру классический текст, переписываю его, и режиссура начинается с сочинения, по сути, новой пьесы. Таких проб очень много. Например, в театре «Суббота» идет переписанная «Опера нищего», которую когда-то переписал Брехт и создал свою «Трехгрошовую оперу». В МХТ имени А.П. Чехова идет «Маскарад с закрытыми глазами» – некая рефлексия на Лермонтова и повесть Шницлера «Новелла о снах». В то же время в Театре наций идет «Борис Годунов» Пушкина, который оставлен практически без изменений.

Классический текст жив, он остается в книжках, в истории театра. Мне кажется, что любому автору, существуй сейчас машина времени, было бы интересно узнать, как интерпретируют его произведения сегодня. Надеюсь, что думающему зрителю, который придет на спектакль, будет интересно вступить в этот сложный диалог.

– Видимо, ваш творческий метод обратил на себя внимание. Вас можно назвать рекордсменом по числу номинаций на «Золотую маску».

– Да, у меня порядка 20 номинаций. Потому что последние два года номинировалось по три, а до этого – по два моих спектакля одновременно. И без перерыва это длилось 11 лет. Личных «Масок» у меня пока нет, а у актеров – достаточно много. Премию получали актрисы из театров Пскова и Южно-Сахалинска, и совсем недавно «Маску» получили артисты спектакля «Мария Стюарт», поставленного мною в МТЮЗе.

– Кстати, сейчас ровно год, как вы там служите главным режиссером. Как коренной петербуржец ощущает себя в столичном театре?

– Я чувствую себя здесь дома. Я был безмерно рад этому предложению. С труппой все прекрасно, и мне очень хорошо работается. Но нужно понимать, что художественным руководством продолжает заниматься Генриетта Яновская. А я просто вливаюсь в семью и стараюсь внести свой посильный вклад в развитие театра.

– Расскажите, а как вообще вы, человек не из творческой среды, стали режиссером?

– Действительно, мои родители – инженеры. Но при этом оба читающие, увлеченные искусством люди. В детстве я не ходил в театральный кружок, но все время что-то сочинял, писал, ходил в художественную школу. И понял, что мне интересно заниматься искусством. Потом, выбирая, я достаточно прагматично остановился на театре, потому что на тот момент мне казалось, что это наиболее востребованное из искусств, которое может стать профессией.

– Вы окончили РГИСИ. Кому обязаны тем, чему научились?

– Я учился у гениального педагога Ирины Борисовны Малочевской, которая в течение 15 лет была педагогом на курсе Георгия Товстоногова и доводила курс после его смерти. Потом она выпустила нас и очень много курсов в Норвегии, где долго работала. Сейчас она на пенсии и по-прежнему живет в Петербурге.

Школа напрямую зависит от личности педагога. И нам очень повезло с Ириной Борисовной. Это высокого уровня профессионал и при этом широкой души человек.

– По вашим работам можно изучать географию страны. А еще вы продолжаете работать в Петербурге. Как на все хватает времени и сил?

– Да, я живу на два города, при том, что еще ставлю в других театрах. Я продолжаю быть главным режиссером Камерного театра Малыщицкого (КТМ) в Петербурге. Совсем недавно у нас состоялась премьера спектакля «Три». Так же, как в БДТ, мы привозим переписанного Ибсена, так здесь переписаны чеховские «Три сестры», поэтому у спектакля такое название.

Недавно в Новокузнецке, где я поставил более 10 спектаклей, мы показали «Профессора Старицына». Это переписанное нами сочинение по мотивам одноименной пьесы Леонида Андреева.

В родном МТЮЗе ставлю сейчас «Улитку на склоне» по научно-фантастической повести братьев Стругацких. А дальше говорить боюсь, потому что хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

– Вы как-то признались, что жадны до работы.

– Это то, чем я живу. Конечно, бывают ситуации цейтнота, когда ты чувствуешь, что не успеваешь. Но усталости нет, потому что, когда я остаюсь без работы, я тоскую. Мне скучно жить. Работа для меня – главное, через нее я познаю мир.