«Петербургский дневник» предлагает пройтись по известным местам нашего города, упомянутым в поэме.

Адмиралтейская игла 

...Пишу, читаю без лампады,

И ясны спящие громады

Пустынных улиц, и светла

Адмиралтейская игла...

Сейчас Петербург является мегаполисом, и кажется, в нем никогда не гаснет свет. Но для XIX века городская иллюминация была не таким привычным явлением.

«В 1824 году в Петербурге преобладали масляные фонари, хотя уже начали внедрять газовое освещение. Первые газовые фонари были установлены как раз у Адмиралтейства», – рассказывает «Петербургскому дневнику» краевед Алексей Ерофеев.

Первые испытания новой технологии освещения проводились в 1813 году. И хотя на дворе стояла вторая половина мая (считай, белые ночи!), было заметно, что газовые фонари горят все же ярче масляных. Впрочем, не все были этому рады.

«Думается, что внедрению газовых фонарей мешали купцы, которые поставляли масло и имели от этого хороший доход, – делится предположением Алексей Ерофеев. – Так или иначе, но в 1824 году, когда случилось страшное наводнение, на петербургских улицах стояло 93 газовых фонаря. В основном газовое освещение было подведено к казенным учреждениям и к домам знатных людей. К примеру, к дому генерал-губернатора Милорадовича на Невском проспекте, который стоял на участке современного дома № 12».

Коломна 

…Наш герой

Живет в Коломне; где-то служит,

Дичится знатных и не тужит

Ни о почиющей родне,

Ни о забытой старине.

Одна из наиболее интересных локаций, описанных Пушкиным в «Медном всаднике», – это район Коломны, который существует до сих пор.

«О названии Коломны можно говорить долго и… ни к чему не прийти. Например, есть версия, что это название произошло от жителей Коломны, которые переселились в Петербург из древнего русского города в 100 километрах от Москвы, – отмечает краевед. – По другой версии, название произошло от слова «колонна» – так в первой половине XVIII века называли просеки в лесу. А еще это может быть итальянское слово colonna, означающее «линия» или «строй»… Варианты, как видите, существуют разные».

Казалось бы, Коломна – самый центр города, место престижное. Но почему Евгений «дичится знатных»? Дело в том, что это сейчас Коломна находится в историческом центре Северной столицы. Но за два века Петербург сильно разросся, и в 1824-м Коломна была обычной окраиной.

«Богатые и знатные люди в Коломне в пушкинскую эпоху не жили. Недаром же Гоголь поселил в этот район своего Акакия Акакиевича, – подчеркивает краевед. – Если же говорить об аренде квартир, то их нанимали у домовладельцев. Иногда снимали не квартиры или комнаты, а углы, как, к примеру, Евгений. Углы в одной комнате могли снимать как одинокие люди, так и семьи. Закрывали свои углы занавесками. Так и жили».

К слову, совсем недалеко от Коломны, на Вознесенском проспекте, находится дом Лобанова-Ростовского, бывшая дворянская резиденция, которую в обиходе называют просто – дом со львами. На одного из этих львов и забрался Евгений, когда в городе произошло наводнение.

Медный всадник

Медный всадник – один из главных символов нашего Петербурга, не просто упомянутый Александром Пушкиным в своем произведении, но и ставший ее вторым главным героем.

Вот только «бронзовоголовый» Петр не такой уж и медный.

«В эпоху Пушкина называть бронзу медью не было ошибкой, потому что это сплав меди и олова, в котором медь преобладает над оловом в соотношении четыре к одному, – сообщает Алексей Ерофеев. – Название «Медный всадник» появилось и прижилось именно благодаря поэме Пушкина».

Острова

С Евгением ясно – он житель Второго Адмиралтейского острова, а лапы львов перед тем самым домом на Вознесенском проспекте мы можем погладить и сейчас. Но на каком именно острове обитала возлюбленная Евгения, Параша? Ведь Петербург фактически стоит на островах, пусть и не все они воспринимаются нами как таковые.

Вот что мы знаем о ее жилье:

…Близехонько к волнам,

Почти у самого залива –

Забор некрашеный, да ива

И ветхий домик: там оне,

Вдова и дочь, его Параша,

Его мечта...

«Безусловно, Александр Пушкин имеет в виду Васильевский остров, когда описывает место обитания Параши», – уверен собеседник «Петербургского дневника».

От наводнения в тот год пострадали все слои общества: от императорской семьи до обычных крестьян. «Наводнение нанесло колоссальный ущерб всему Петербургу. Пострадали, конечно, и дворцы», – комментирует краевед.

Однако у обитателей дворцов были финансовые возможности восстановить то, что у них забрала стихия. У таких людей, как Евгений или его возлюбленная Параша, вода забрала жизнь. Параша погибла сразу, как только вода подступила. Евгений обезумел и умер после того, как вода вынесла домик его любимой на Малый остров – очередной загадочный остров для читателя наших дней.

«Домик Параши могло вынести на Золотой или Вольный острова, а может, это были небольшие острова Жадимировского, Кашеваров или Гоноруполо, которые тогда существовали рядом с островом Голодай (в 1926 году он стал называться островом Декабристов), – продолжает рассказ Алексей Ерофеев. – В конце 1960-х ни одного из этих островов не осталось – все слились в один остров Декабристов».

Марсово поле 

Не менее знаменитая и узнаваемая локация нашего города – это Марсово поле. Однако в своей поэме Пушкин не показал, как наводнение сказалось на нем. Мы видим только упоминание о Марсовом поле в лучшие его дни:

Люблю воинственную живость

Потешных Марсовых полей…

Марсово поле было и до сих пор остается точкой притяжения горожан.

В разное время Марсово поле именовалось по-разному: при Елизавете Петровне это был Царицын луг, при Екатерине Великой возобладало название Потешное поле. Называлось оно и Площадью для потешных огней, поскольку это место часто использовалось для запуска фейерверков.

«Марсово поле появляется в период, который Пушкин обозначил как «дней Александровых прекрасное начало». Скорее всего, название, вытеснившее предыдущие (Царицын луг и Потешное поле), было перенесено из Парижа, где в наполеоновскую эпоху стали проводить «Марсовы потехи» – военные учения, – говорит Алексей Ерофеев. – В Петербурге Марсово поле использовали как плац для парадов и смотров. Кроме того, памятник Суворову, которого скульптор Михаил Козловский изобразил в виде бога войны Марса, в 1801 году поставили в центре Царицына луга. Поэтому логично, что это место стало именоваться Марсовым полем».

Но можно предположить, что наводнение повредило его ландшафт. Все же Марсово поле находится близко к Неве, объем воды в которой превосходит ту же самую Смоленку, рядом с которой расположено Смоленское кладбище.

«Смоленское кладбище регулярно страдало от наводнений. Естественно, в 1824 году особенно. Смыло много могил, как писал Пушкин: «...Гроба с размытого кладбища плывут по улицам!» – цитирует поэта собеседник «Петербургского дневника».