«Церковь на Невском, там, где бассейн!» Такой ориентир все еще можно услышать от некоторых петербуржцев. Но бассейна в лютеранской церкви Святых Петра и Павла нет с 1990-х. Она снова стала важной частью культурной жизни города, для которой так много сделала.

ЗДЕСЬ БЫЛ ПУШКИН

Новое здание Петрикирхе заложили в августе 1833 года. Уже после того, как Иоганн Себастьян Бах произнес фразу: «Играть на любом музыкальном инструменте легко: все, что для этого требуется, – нажимать в нужное время на нужную клавишу». И после того, как Россия, во многом благодаря Петрикирхе, узнала и полюбила орган.

У входа в церковь – бюст Иоганна Себастьяна Баха. Небольшой пятачок чуть в стороне от шума Невского почти одновременно с рождением города стал местом притяжения для представителей всех конфессий, людей, которым были нужны не только хлеб и зрелища. И по сей день в церкви можно услышать музыку в церковной акустике, включая богослужения, органные вечерни и концерты.

Органисты высочайшего уровня, посещавшие Россию и работавшие в Петербурге в XVIII-XIX веках, помогли вознести культуру Петербурга на уровень, немыслимый для страны допетровских времен. Например, именно здесь органист Генрих Штиль впервые исполнил одно из самых гуманистически значимых музыкальных произведений – «Страсти по Матфею» Баха, а глава петербургской органной школы Людвиг Гомилиус окончательно придал органу статус концертного инструмента.

Даже странно, что до Петербурга не доехал сам Бах. Хотя…

«Петрикирхе с Бахом связывает не только имя Фридриха Готтлиба Вильде – ученика Иоганна Себастьяна, который был первым органистом церкви, но и имя его последнего ученика. Им был виртуоз Иоганн Готтфрид Мютель, – рассказывает органист, дирижер и художественный идеолог Петрикирхе Сергей Силаевский. – Он пришел учиться к Баху весной 1750 года, а уже летом тот скончался. И доучивался Мютель у сыновей Баха, в первую очередь у Карла Филиппа Эммануила Баха».

Имена тех, кто посещал Петрикирхе, говорили сами за себя. В книжный магазин Смирдина, находившийся в бельэтаже церкви, заходил Пушкин. Он дружил с художником Карлом Брюлловым, чье «Распятие» встречало гостей (сейчас посетители видят в зале копию этой работы). За несколько дней до своей злополучной дуэли поэт посетил мастерскую Брюллова.

В 1735 году около храма возвели два деревянных дома. В одном были квартиры церковного причта, а в другом разместилась школа – Петришуле. В ней получили образование композитор Мусоргский, архитекторы Бенуа, Тон и Месмахер, педиатр Раухфус, химик Меншуткин, основатель системы физического воспитания Лесгафт и многие другие выдающиеся люди. Здесь же учился игре на органе Чайковский, правда, быстро заскучал из-за недостаточно вдохновенного подхода преподавателя.

В ПОИСКЕ ЖЕМЧУЖИН

Сергей Силаевский, чей пост, по сути, подразумевает тот же функционал, что был в XVIII веке у Иоганна Себастьяна Баха, подтверждает: роль Петрикирхе в целом не изменилась.

«Да, ответственность примерно та же, что у Баха: хор, кантатные проекты, инструменталисты, сопровождение богослужений и прочих мероприятий общины. У него, правда, образовательной работы было больше, но и такие проекты мы ведем», – добавляет Сергей Силаевский.

По его словам, всемирный клан органистов отличается сплоченностью. Они, несомненно, особенные – говорят, словно на своем языке, понимают друг друга с полуслова и расширяют собственный мир ненавязчиво, но неумолимо. Обмен идеями идет постоянно. Как и в былые времена, в Петербург приезжают мастера из других городов, привозят свои программы и даже малоизвестные произведения. Хотя, казалось бы, что можно еще открыть в XXI веке?

В этом году в Петрикирхе заглянул титулярный органист Кафедрального собора Калининграда Евгений Авраменко, который вдруг отказался от барокко и даже Баха, предложив ряд имен, что далеко не каждый день появляются на афишах: Димарест, Лефебюр-Вели, Карг-Элерт, Узандизага…

«Когда находишь жемчужину, никогда не исполнявшуюся в России, очень хочется ею поделиться, почувствовать реакцию, отклик, – поясняет Евгений Авраменко. – Например, Хосе Мари Узандизага. Я несколько лет работал в Дамаске, в сирийской высшей школе музыки. Преподавал орган, фортепиано, клавесин и играл в латинской церкви. И однажды к нам приехал испанский органист Хуан Парадель Соле (титулярный органист Сикстинской папской музыкальной капеллы, регулярно участвующий в богослужениях в церкви Святого Петра в Ватикане. – Ред.) с произведениями своих композиторов, многих из которых я практически не знал.

Нашел две интересные вещи, обе у Соле, с его разрешения «стащил», сделал ксерокопию. И вот исполнил произведение Узандизаги на концерте в Петрикирхе во второй раз – первое исполнение было у нас в Кафедральном соборе…»

ЧТО ЗА ИНСТРУМЕНТ

Без упоминания о бассейне история о Петрикирхе может показаться неполной. Для органа акустика в церкви подходит идеально. При этом многие гости удивляются – почему, чтобы войти в зал, нужно преодолеть половину лестничного пролета высотой 4 метра? Что ж, просто представьте себе, что вы собираетесь нырнуть…

После революции 1917 года богослужения в Петрикирхе еще продолжались. Была даже идея исполнить здесь все органные сочинения Баха. Но репрессии в отношении церкви усиливались, храмы закрывались. В 1936-м в подвалах Петрикирхе начали хранить овощи, в ней ароматно пахло солеными огурцами. Сырость и испарения убивали и церковь, и орган, на котором уже почти никто не играл. Будущее было уже предсказать проще: спустя 22 года Петрикирхе превратят в бассейн, в алтарной части установят вышки для прыжков, на месте боковых нефов – трибуны, все это передадут на баланс Балтийского морского пароходства, и в таком виде церковь просуществует почти 40 лет.

Только 1 января 1993 года Петрикирхе «вернулась домой» – в безвозмездное пользование Евангелическо-лютеранской церкви. Первое богослужение состоялось 31 октября 1992 года, интересно, что оно проводилось с незакрытой чашей бассейна. Убрать ее до сих пор не представляется возможным, поэтому над ней постелили новый пол.

А вот орган «Валькер», маленькое чудо света, после установки которого немецкая фирма заработала репутацию на весь мир, перестал существовать как единое целое задолго до возрождения. После окончания Великой Отечественной войны инструмент, по сути, изменивший отношение к органу в России, перевезли в Москву, в Концертный зал имени Чайковского.

Первого июля 2017 года мастера Варшавский и Силаевский играли в Петрикирхе музыку Баха и Букстехуде на новом органе фирмы «Вилли Питер» – его подарила городу стокгольмская община, прямо из церкви Святой Гертруды в Стокгольме.

«Этот инструмент 1972 года постройки, я моложе его на 10 лет. Вариант не первый, который мы рассматривали для Петрикирхе. За год-полтора до принятия решения существовал совершенно другой проект, орган той самой фирмы «Валькер» из австрийского Инсбрука. Была бы очень красивая «потомственная» история, но не сложилось. И появился «Вилли Питер», – вспоминает Сергей Силаевский. – У нас до сих пор действует контракт с фирмой из Гамбурга, которая держит этот орган на гарантии, ухаживает за ним, настраивает».

Первый раз на «Вилли Питере» Евгений Авраменко сыграл в Петрикирхе в 2019 году.

«И мне очень понравилось, – подчеркивает он. – Те же ощущения были, когда слушал здесь других исполнителей и когда потом уже с супругой Ксенией Авраменко (флейта. – Ред.) сыграли концерт дуэтом. Здесь прекрасная акустика, и сам инструмент всегда в отличном состоянии, за что огромное спасибо и мастерам, и Сергею Силаевскому».

В современном Петербурге Петрикирхе не остается пустой, без ее органа посетители не могут прожить ни дня. Особенное место, которое когда-то помогло Петербургу стать тем, чем он стал для России, обрело себя.