– Анна Владимировна, а есть ли вообще проблемы у современных детей? Иногда кажется, что они живут в каком-то прекрасном мире…

– Несмотря на общую благополучную картину, у нас до сих пор есть несовершеннолетние, которые оказались на улице, без семьи и собственного жилья, которые не могут получить образование, страдают тяжелыми заболеваниями.

Современный ребенок, подросток очень изменился – сегодня это совершенно не те люди, которыми были мы в их возрасте. Потому что наравне со взрослыми его воспитывает информационное пространство, и та информация, которую он черпает из Интернета, далеко не всегда приносит ему пользу.
Но на первое место среди угроз я бы поставила насилие в отношении ребенка, причем, по статистике МВД, чаще всего оно происходит в семье. А скрытый характер таких правонарушений делает их очень сложными для расследования.

Сами взрослые стали намного более напряженными, и часто у детей не очень высокий уровень доверия к ним. Сегодня ребенку порой легче позвонить на телефон доверия в социальную службу, нежели пожаловаться маме, папе или кому-то еще из близкого окружения.

– Вместе с тем мы часто слышим, что сегодня среди молодежи выросло число тех, кто увлечен спортом и добровольчеством.

– Да, и это тоже часть общей картины. Я часто принимаю участие в мероприятиях, вижу множество ребят с абсолютно трезвым сознанием, которые с надеждой смотрят в будущее, учатся, занимаются спортом, демонстрируют успехи в решении сложных социальных задач.

Мы по роду своей деятельности контактируем практически со всеми молодежными объединениями в Петербурге. И в процессе удивляемся энергии молодежи, их желанию предлагать этому взрослому миру какие-то новые, нетривиальные решения.

Главная задача взрослого, на мой взгляд, – не утратить этот кредит доверия и обязательно слушать подростка, который хочет говорить. Когда подросток говорить не хочет, обязательно нужно разбираться почему. Может быть, его чем-то обидели, он чем-то напуган или вовсе болеет? Может быть, есть какая-то среда, которая гасит его инициативу?

Уверена, сегодня родители должны проявлять максимум внимания к собственному ребенку, к его окружению, к педагогам, которые его учат.

– В вашем отчете о работе за 2023 год выделяется глава «Дети в семьях участников СВО». Насколько эта тема сегодня важна для Петербурга?

– В петербургских семьях сейчас возрастает количество несовершеннолетних, которым необходима помощь со стороны государства и общества. Здесь я бы выделила проблему психологического сопровождения. Потому что человек, ушедший на передовую, и человек, вернувшийся оттуда, – это две совершенно разные личности, сознание и поведение трансформируются непредсказуемым образом.

Основной источник поддержки в данном случае – это центры помощи семье и детям, где трудятся психологи, имеющие опыт работы с травмами, с горем, с любыми тяжелыми психологическими ситуациями у детей и взрослых.

Психологи, которые работают в таких центрах, – настоящие подвижники, они сердцем болеют за каждого своего подопечного. Но, увы, в Петербурге их катастрофически мало. Очень хотелось бы, чтобы их социальная защита была адекватна тем сложным задачам, которые перед ними стоят. Ведь, как правило, такой психолог – один на район, в котором живут десятки семей с психологическими проблемами, связанными с СВО.

Психологи, работающие с семьями ветеранов, говорят о том, что отсутствует единая методология сопровождения ребенка, оказавшегося в такой ситуации. И здесь сразу же всплывает вопрос о том, что в России до сих пор нет единого законодательства о психологической службе.

– Чем это чревато?

– Сегодня молодым психологам часто просто не у кого набираться опыта. Человек только что окончил факультет психологии в вузе, и ему тут же приходится сталкиваться с тяжелейшими ситуациями в реальной жизни. Впрочем, в нашем детстве слово «психолог» звучало странно, а в школах штатных психологов не было вообще…

Современному же ребенку трудно вырасти без психолога. Потому что многие дети и подростки живут в онлайне, где легко быть красивым, умным и смелым. Но, когда ребенок выходит в офлайн, ему порой необходимо заново учиться общаться. И вот эту функцию обучения общению выполняет именно психолог.
Поэтому я призываю парламентариев всех уровней заняться разработкой единого законодательства о психологической службе.

– Остается ли актуальной проблема с местами в детских садах и школах? Если учесть, что в последние 5 лет Петербург рекордными темпами вводил в строй новые объекты образования. Это как-то сказывается на статистике обращений к омбудсмену?

– Могу уверенно сказать: обращений на эту тему реально стало меньше. Сегодня в городе социальная инфраструктура действительно растет опережающими темпами. Особенно в тех районах, где идет активная жилая застройка и где многократно умножается детское население. Но не могу сказать, что эта тема вовсе ушла из повестки дня. Свою задачу я вижу в том, чтобы разъяснить родителям: у нас в Петербурге не существует проблемы устройства ребенка в школу, каждый ребенок обеспечивается этим безусловно. Это касается детей и без гражданства РФ, и с иностранным гражданством, и не имеющих прописки в Петербурге.

Другое дело – многие родители жалуются на то, что им по утрам долго и неудобно добираться до школы с детьми. Или что в некоторые школы сегодня стоят очереди из многодетных семей, желающих отдать своего ребенка именно туда. Конечно, здесь город использует разные способы улучшения ситуации. Где-то в школах до сих пор есть вторые смены, где-то районные власти организуют централизованную доставку детей на учебу. Работа идет.