В ближайшие месяцы в рамках проекта «СВОи. Непридуманные истории» на сценах 12 российских театров появятся спектакли, посвященные специальной военной операции. В их основе пьесы, созданные драматургами после общения с военнослужащими. Одним из участников проекта стал курский драматург и журналист Александр Демченко. В Курском драмтеатре уже начали работу над спектаклем по его пьесе «Как я остался человеком».

– Александр, вы живёте в Курске. Как город изменился после вторжения ВСУ на территорию области?

– У нас режим ЧС, тысячи вынужденных переселенцев из курского приграничья, бетонные укрытия около автобусных остановок, больше сигналов ракетной опасности, много сбитых украинских ракет и беспилотников. Это вершина айсберга. А так много другого, что явно даёт понять: идёт настоящая война. С другой стороны, абсолютное единение людей, понимание, что нужно поддерживать нашу армию, помогать тем, кто в приграничных районах лишился всего. Куряне, конечно, переживают из-за происходящих событий, но верят в наших ребят, верят в лучшее.

– А как вы стали участником проекта «СВОи. Непридуманные истории»?

– Летом прошлого года Курский драмтеатр предложил мне и режиссёру Вадиму Павленко поучаствовать в проекте «Тавриды» «Актуальная драматургия о специальной военной операции». Изначально не было полного понимания, чего ожидать. Было такое отдаленное в духе «нужно написать пьесу», а как её писать, какой материал будет в основе, этого мы не знали. Что чётко нам обозначили: вместе с участниками СВО будете жить в Крыму на территории академии «Меганом», будут общие мероприятия, а вне рабочих, так скажем, моментов – неформальное общение, экскурсии по полуострову.

– О чём с военными разговаривали? Что вас при общении с ними удивило?

– Это обычные ребята. Встреть их вне проекта – не догадался бы, что они участвовали в спецоперации. Открытые, честные, волевые, с юмором. При этом большинство из них в зоне СВО получили тяжелейшие ранения, но они на это не обращают внимание, ведут полноценный образ жизни. Наверно, всё это вместе и удивило: люди, по сути, вернулись из ада, но сохранили здравое мышление, полны сил, смотрят на события трезво, не жалуются, востребованы в нашем обществе. В общем, стереотип, который нам навязывали прошлыми войнами, когда наши бойцы якобы возвращались «отбитыми», был опровергнут. А о чём говорили… Историй бы хватило не только на несколько пьес, но и на полноценные книги. Всё общение строилось на доверии. Ребятам было важно рассказать свою правду об СВО. Говорили о жизни до, во время и после СВО. О быте на войне. О страшных ситуациях. О комичных даже случаях: мне показалось, что юмор помогает ребятам пережить случившееся.

– Кто ваш герой, судьба которого легла в основу пьесы?

– Его зовут Артур. В прошлом боец ЧВК «Вагнер». На его решение пойти в зону СВО повлияла гибель друга-волонтера, которого убили на освобожденной территории. Не буду говорить за Артура, что дальше было, лучше приведу его слова из нашего с ним интервью: «Но одной мести мало. Есть моя страна. И моя страна в опасности. Я люблю Россию. Всю её объездил. И везде по-своему хороша страна. Но здесь я увидел зло. И если это зло придёт к нам – нашей страны не будет. Мы не будем жить, как раньше. Нас не будет…» И ведь он оказался прав.

– Расскажите немного о самой пьесе – её главная тема, посыл. И как идёт работа над постановкой?

– Премьера спектакля «Как я остался человеком» назначена на 1 марта 2025 года в Курском драматическом театре. Репетиции начнутся в январе. В режиссёрские, постановочные дела не лезу: текст написал, а дальше без меня разберутся, как реализовывать пьесу на сцене. Постановка станет возможной благодаря гранту Президентского фонда культурных инициатив. По этому же гранту спектакли по другим пьесам проекта «СВОи. Непридуманные истории» покажут ещё в девяти городах РФ.

Если говорить про мою пьесу, то в названии и заложен основной посыл: человек прошел через ужасы войны, но не очерствел, а смог сохранить в себе Человека, сохранить живое и настоящее. Это становится возможным через, казалось бы, незначительные мелочи. Герой, может быть, и не заметил бы их вне фронта. Артур рассказал мне историю про обычное письмо от ребенка, которое помогало ему на фронте. Было даже заучено наизусть – так часто он его читал! Позже, при ранении, увы, утеряно. Такие письма сейчас во всех школах пишут для наших бойцов. Артуру попалось письмо из Волгограда. Опять же, лучше текст приведу: «Дорогой мой друг! Я тебя не знаю. Возможно, и не узнаю. Но ты для меня сделал столько, сколько никто не сделал. Над моей головой чистое мирное небо – благодаря тебе, солдатик. Я тебя люблю. Держись». Это письмо и было взято за основу, оно так или иначе идёт через всю пьесу. Вот через нечто такое, что даёт надежду, герой и меняется: он хотел отомстить за убитого друга, он был во власти мести, но отошёл от неё к пониманию важности сегодняшних событий для себя лично, для своих близких. В общем, для России и её народов.

– За 2,5 года СВО в российских театрах появились единичные спектакли о тех событиях. Чаще всего это частная инициатива, в провинции, на небольших сценах. Ваше мнение о причинах этой ситуации?

– Мне кажется, вопрос в подобных текстах: их до прошлого года не было. Говорю именно о пьесах. Были попытки переложить ту же прилепинскую прозу для театра или же рискнуть с ревякинской «Шахтерской дочерью», но будем объективны: это хоть и по делу, нужно, но всё равно немного не то. А сделать из этого «то» – нужен драматург. Не каждый прозаик или режиссёр сможет написать пьесу, сделать качественную инсценировку. Пусть каждый делает своё дело. Если уж о театральной постановке говорим, обратитесь к опытным драматургам. Впрочем, если они ещё остались в России и готовы для страны работать... Одни ходят с фигой в кармане, другие – нейтральны, третьи всё прокляли, уехали, ведут себя, как предатели. А мэтры, на которых надежда, пока молчат. Вот Юрий Поляков – не только прекрасный прозаик, но и драматург. Пусть он напишет пьесу о героях СВО. Но я гуглю и не нахожу такой пьесы. Молодые ещё есть драматурги, но там без размаха, точечно, под заказ конкретного театра.

Мне кажется, есть несколько путей решения проблем пьес об СВО: замотивировать мастеров, взрастить новое поколение драматургов, которые разделяют наши ценности, проводить больше соответствующих конкурсов. И главное, попытаться учить отдельных участников спецоперации писать тексты для театра. Дело это сложное, немассовое, но если будут даже две-три честные пьесы от самих бойцов – это уже победа.

– Спектакль по вашей пьесе «Дуга. Женщина в тени огромного леса» номинирован на «Золотую маску»?

– Да, Курский драмтеатр, в котором осенью прошлого года состоялась премьера спектакля, действительно выдвинул его и ещё один спектакль из своего репертуара на «Золотую маску». Что будет дальше – посмотрим. В целом сам факт выдвижения – это уже победа для меня, как для драматурга. «Дуга…» очень нестандартная, смелая постановка о Великой Отечественной войне. И здесь, конечно, мало моего текста – решающая роль за командой режиссёра Искандера Сакаева и отличной игрой заслуженной артистки России Елены Гордеевой. Без них текст был бы мёртв.

– Как оцениваете реформы в «Золотой маске», и могут ли они действительно изменить ту систему социальных лифтов в театре, которая сложилась за последние годы? Даже по-иному сформулирую: они смогут сократить тот цивилизационный разрыв между российским театром и самой Россией?

– Совершенно не знаю. Всегда был далёк от «Золотой маски» и, буду честен, от русского театра вообще: писал десять лет пьесы, которые выигрывали разные конкурсы, но пьесы потом никто не ставил. Да, часть текстов были жёсткими, но были и тексты, написанные под «театр-театр». Правда, и такое никого не интересовало. Всё происходящее не добавляло интереса к театральным процессам, а заставляло лишь злиться и вновь пытаться пробить условную «стену». Даже сейчас, думаю, я её не пробил и, скорее всего, не пробью. Один уж точно.

– Предполагаете, что после пьесы о спецоперации для театральной тусовки вы станете ещё более чужим?

– Не думал об этом. Чего хочется – чтобы успешно прошла премьера, чтобы спектакль шёл, чтобы была обратная связь от зрителей и театрального сообщества.