В сентябре исполнилось 280 лет со дня рождения архитектора Джакомо Кваренги. Классицизм в России был известен и ранее, но именно его вариант восторжествовал в России, подкупив заказчиков своей простотой. Всем понравилось, что стены можно не украшать, а оставлять голыми, сделать большие окна и – самое главное – колоннаду с треугольным фронтоном.

Еще древние зодчие считали: чтобы из строительства получилась архитектура, надо перед стеной поставить колонны. Отчасти эта простота обеспечила и сохранность: произведения Кваренги если и погибли, то во время Великой Отечественной войны.

Биографию Кваренги интересно оценивать, держа в памяти историю Европы XVIII-XIX веков. Во-первых, сам приезд архитектора в Россию. Про нашу страну знали, что строят здесь много и охотно привлекают для этого иностранцев. И что учить русский язык не обязательно, если знаешь французский. Так что Джакомо Кваренги ехал в богатую и известную своими симпатиями к Западу страну. К слову, классицизм со временем сошел на нет: когда в молодой столице были наконец построены официальные здания, пришла очередь частного строительства. И заказчики старались перещеголять друг друга.

В отличие от многих своих коллег архитектор держался в стороне от интриг, не кляузничал и не шел по головам. Но незаслуженных обид ему вкусить довелось. Например, спроектированное им здание Биржи на стрелке Васильевского острова было разобрано, хотя его уже почти подвели под своды. Это произошло в 1787 году, вскоре после смерти Екатерины II. Павел I стал понемногу отменять затеянные ею проекты – в частности, Биржу, которая тогда была развернута в сторону Зимнего дворца. Здание снесли, а строить его заново доверили уже Тома де Томону.

В конце XVIII века в нашу страну потянулись французские специалисты, чья родина заметно обеднела в результате революции. Соответственно, стали меняться архитектурные стили. Учеников в Петербурге Кваренги не завел, но многие архитекторы использовали его мотивы: так, наш факультет располагается во дворце Бобринских авторства Луиджи Руски, и в нем хорошо ощущается влияние Джакомо Кваренги.