– Мария Валерьевна, удалось ли вам сходить в отпуск и отдохнуть перед началом осенней сессии?

–  Вы знаете, председатель Государственной думы РФ Вячеслав Володин однажды очень метко выразился, что у политиков отпусков нет. К тому же лично я в принципе не хожу в отпуск, ни одного за всю жизнь не взяла. Не стало исключением и минувшее лето. А сейчас, когда наша страна находится под ударом, в принципе ни о каких отпусках и речи быть не может! Людям непросто, а мы же единый народ, единая семья. Вы же не бросите своих близких в тот момент, когда им тяжело?

К тому же я очень люблю свою работу. Когда мне удается помочь людям, для меня это самое лучшее, что может быть в жизни.

– Еще несколько лет назад многие люди, особенно молодые, называли себя аполитичными и говорили, что не интересуются политикой. Можно ли сказать, что сегодня мы все вовлечены в политические процессы?

– Процитирую Екатерину II – женщину, которую я считаю одной из величайших правительниц в Российской империи. В свое время она сказала: «Политика – не больница. Кто слаб, того пятками вперед вытаскивают». Это я к вопросу о том, стоит ли человеку быть вовлеченным в политику и, например, ходить на выборы и проявлять свою гражданскую позицию. Да, стоит.

Когда ты воздерживаешься от участия в политическом процессе, ты становишься слаб. А это прямой путь к тому, чтобы тобой управлял кто-то другой.

Может ли сейчас кто-то из нас позволить себе быть выключенным из политики? Может, конечно. Другой вопрос – а стоит ли? Если уж мы говорим о едином народе и единой стране, то у каждого человека, безусловно, должна быть гражданская позиция.

– В вашей команде работает большое количество молодых людей. Воспитываете ли вы их?

– Безусловно! Кстати, я ведь сама из семьи учителей – у меня две бабушки, две Марии, – обе учительницы. Учить – это мое призвание. Поэтому я постоянно веду уроки, занятия, читаю лекции. Для меня это отдушина. Я люблю это.

Да, вся моя команда – это в основном молодые ребята. И те из них, которые пришли ко мне на первом курсе, сегодня уже работают официально в статусе помощника депутата. И они это заслужили.

Хотя на этом их обучение и образование не остановились, потому что есть моменты, с которыми нужно работать… Но факт остается фактом: своей командой я горжусь.

– Есть ли в вашей команде кто-то, кто похож на вас в начале политической карьеры?

– Наверное, нет. Я считаю и надеюсь, что ребята будут сильнее, лучше, чем я, и потом будут руководить нашей страной – например, тоже станут  депутатами Государственной думы РФ. В этом, кстати, и заключается призвание учителя. Мы радуемся, когда наши ученики превосходят нас.

– А вы сами почему решили заниматься политикой? В 2006 году пошли учиться на политолога…

– Начнем с моих родителей. У меня обычная семья, вопреки всяким распространенным историям, что мой папа чуть ли не олигарх. Нет. Мои родители живут в деревне недалеко от Барнаула. И мы точно так же, как и вся страна, очень долго ждали, когда проведут газ… Никогда у нас не было каких-то излишеств в доме. Папа всегда трудился, мама всю жизнь на одном предприятии отработала. Мы не бедствовали, но я понимала, что жить в маленькой квартире вчетвером будет тяжело.

У меня было несколько вариантов для поступления. Я очень хотела пойти на юридический. Готовилась, множество тетрадок исписала. И в итоге мне не хватило буквально двух баллов до поступления на бюджет в Алтайский государственный университет. Учиться на платном было проблематично, и случилось так (наверное, это Божье провидение!), что в итоге я смогла пройти на факультет политологии, о чем я никогда не жалела. Университет я окончила с красным дипломом.

– После этого, в 2016 году, вы отправились на учебу в Америку. Трудно было принять такое решение?

– Во-первых, я благодарна российской школе, в которой было углубленное изучение английского языка. Отсюда у меня совершенный английский, вопреки убеждению ФБР, что у меня была какая-то спецшкола. Нет, самая обычная общеобразовательная.

Образование в Штатах давало мне одно важное конкурентное преимущество – там уже было развито такое направление, как кибербезопасность. Это и сейчас крайне актуальная тема. Но если бы я стояла перед таким выбором сегодня, то, наверное, посмотрела бы какие-нибудь другие варианты для продолжения образования. Пусть, может быть, и за рубежом, но не в Штатах. Например, в Сингапуре, где совершенно другой мир.

– В Штатах вы провели 467 дней в заключении, при этом 117 дней – в карцере. Как удалось справиться с этим?

– Я жила одним днем. Ставила перед собой задачу – утром встать и прожить еще один день. Не было ни «вчера», ни «завтра». Было только «сегодня». Проживаешь день, потом еще один. Только так.

– Каждый день в заключении повторялся?

– А я этого не замечала! Я один день с другим не сравнивала. Повторю: я жила одним днем. В этом плане мне очень сильно помог спорт, прежде всего бег. Я, например, не бегаю час. Я бегу 20 минут, еще 20 минут и еще 20 минут. Так же и в заключении – один короткий отрезок за другим.

– Правда, что вас еще спасал Пушкин?

– Да. Когда я была маленькая, подхватила воспаление легких и меня отправили лечиться к бабушке в село Кулунда в Алтайском крае. Там был хороший сухой климат, чтобы вылечить пневмонию. И вот вместе с бабушкой мы учили Пушкина. Я до сих пор помню большие отрывки и, находясь в одиночной камере, читала их. Причем читала с выражением. Наверное, проходившие мимо охранники думали, что я сошла с ума…

– Что еще помогало выжить в американской тюрьме?

– Вера мне очень помогала. Молитва. Ко мне дважды в месяц приходил отец Виктор, настоятель нашего прихода в Вашингтоне. Он приносил мне великолепную литературу.

Заключенные в тюрьме делятся на две категории. Первая – это потерявшие всякую надежду люди, которые говорят, что Бога нет или что он жесток, раз допустил с ними такую ситуацию. И вторая категория – это те, кто понимает, что надеяться им больше не на кого, кроме как на Всевышнего. Я отношусь ко второй категории.

– Но при этом вы ощущали, что государство должно вам помочь?

– Нет, не должно. У меня не было такого ощущения. Я же сама в этой ситуации оказалась, сама поехала учиться. Но моя страна за меня заступилась. Ценность российского паспорта я осознала тогда, когда пришли консулы. Я спросила: «Почему за меня наше Министерство иностранных дел заступается?» – «Потому что гражданка России». Наш паспорт дорогого стоит!

– В 2019 году, 26 октября, вы вернулись в Россию. Хорошо помните тот день?

– Я его почти не помню. Я три дня не спала. Тогда я просто не могла поверить в то, что происходит. Видимо, все на адреналине происходило. Кстати, я так и не посмотрела кадры своего возвращения. Если честно, то просто боюсь это делать.

– Вы написали книгу «Тюремный дневник» (12+), по которой снимается фильм.

– Да, поэтому я сейчас часто бываю в Петербурге: съемки проходят именно здесь. К слову, мы стали единственной съемочной группой, снимавшей в новых «Крестах». Ну а как быть, если нет других интерьеров?! Это сложнейшая картина с учетом того, что мы не можем поехать в Америку по понятным причинам.

– Это будет полнометражная картина?

– Нет, это будет сериал. Режиссер – Игорь Копылов, замечательный мастер, лучший из тех, кого я знаю. Его действия я не контролирую. Если нужна консультация от меня, то да, без проблем. Но в творческую идею режиссера я никогда лезть не стану.

– Вы упомянули про бег. Ради чего стали им заниматься? Чтобы поддерживать себя в форме?

– Нет. Я начала бегать по другой причине, когда однажды утром проснулась и поняла, что мне всего 23 года, а чувствую я себя как-то не на 23… И тогда я подумала: а почему бы не побегать?

В итоге пробежала половину круга, и силы иссякли. При этом я ведь всю жизнь спортом занималась, у меня папа волейболист! Я и в футбол с мальчишками играла, и на карате ходила, на кикбоксинг, а тут полкруга пробежать не смогла. В общем, такая ситуация оказалась для меня настоящим вызовом, и я начала бегать на постоянной основе.

Со временем я стала замечать, что бег влияет на когнитивные функции – например, легче давался английский, когда я еще готовилась к вступительным экзаменам в Америке. Народ еще утром идет расплывшийся, а у тебя уже мозг соображает так, что его тормозить приходится! Но просто бегать – это скучно. Поэтому во время пробежек я начала слушать книги, лекции.

– Вы родились в Барнауле. Работаете в Москве. При этом депутат вы от Кирова. А еще часто бываете в Петербурге. Какой город вам все-таки ближе?

– А нет такого. Дело в том, что есть понятие «малая родина», которую не выбирают. Для меня это Барнаул. И я люблю его, потому что там живут мои родители с кошкой Василисой. Там мой отеческий дом, можно так сказать.

Киров для меня – это ребенок, которого ты усыновил. Я выбрала этот город сама, сама приняла решение. Когда я готовилась стать депутатом, то у меня было несколько вариантов, от какого региона пойти. Я приехала в Киров и была покорена этой северной сдержанностью. При этом там живут душевные и открытые люди.

А в Москве, как вы правильно сказали, я работаю. Нашу столицу я тоже полюбила всем сердцем – за ее динамичность, красоту, за то, что там можно расти и развиваться. Если у меня есть свободная минутка, то вы всегда найдете меня в музее. Да даже просто гулять по Москве замечательно! У меня есть один очень хороший друг, архитектор. Мы ходим по городу, любуемся фасадами, и он объясняет мне детали. Для меня Москва – это город, с которым можно обмениваться энергией.

– Не пугает вас московская суета?

– Абсолютно нет. Так же, как вас не пугает питерский дождь. (Улыбается.)

– Про Барнаул, Киров и Москву мы поговорили. Настала очередь Петербурга. Как часто здесь бываете? Есть места, которые стали для вас особенно дороги?

– Вот раньше я бы сказала, что это просто то место, где живет моя сестра. Но чем больше времени я провожу в Петербурге, тем больше я начинаю понимать, что город обладает какой-то особенной притягательностью.

Например, я просто влюблена в Пушкин, это такой оазис среди суеты. Обожаю там бывать. Ты как будто попадаешь в другой мир и даже в другую эпоху. Пушкин – он такой имперский, зеленый, с военной историей, военным прошлым и настоящим… Да и с военным будущим, я уверена. И, признаться, там вкусно кормят. В Пушкине есть аллея с различными заведениями, в одном из них моя сестра отмечала свадьбу. С кухней там полный порядок!

– Что делает Мария Бутина, когда она устает?

– Я смотрю фильмы. Сейчас подсела на платформы и поняла, что это настоящее счастье. Оформляешь подписку – и смотришь, не надо ничего искать, изворачиваться. Там есть все – и документалистика, и художественные картины. А иногда хочется просто посмотреть какую-нибудь отечественную комедию, чтобы взять и выключиться на некоторое время.

– О чем вы мечтаете сегодня?

– А я не мечтаю вообще. Все мои мечты сбылись.

Когда я находилась в заключении, то мечтала встретить Новый год с семьей, чего обычно не делала. Хорошо помню свои ощущения. Я сидела в карцере, а по громкоговорителю раздавалось: Happy New Year. И на этом все обрывалось: я закрывала глаза, и у меня в голове звучало: «Звенит январская вьюга»… Я думала: как же так, почему я раньше все это не ценила?! Почему не отмечала этот праздник с родными и близкими?! К счастью, эта моя мечта, повторюсь, сбылась.

А вообще – мне грех роптать. Помните, как в стихотворении Лермонтова? Стоят три пальмы в пустыне и начинают на Бога роптать: «На то ль мы родились, чтоб здесь увядать». Росли, цвели, и никто их красоту оценить не может. А потом приходит караван и срубает эти пальмы.

Поэтому нет. Ставим цели во благо ближнего и достигаем их. А мечтать – нет, я не мечтатель.

Свою работу надо любить, ее ни в коем случае нельзя делать из-под палки или для саморекламы. Поэтому я и провожу приемы граждан в Кирове чаще, чем необходимо по закону. Человек, довольный своей четверкой, никогда не станет отличником. А я хочу быть во всем быстрее, выше, сильнее.

Мария Бутина родилась в 1988 году. Общественный и политический деятель. В 2019 году ее приговорили к полутора годам тюрьмы по обвинению в работе «иностранным агентом» в США без регистрации. В 2020 году она издала книгу «Тюремный дневник», в которой описала историю своего заключения.