С Еленой Васильевной меня связывала большая творческая и человеческая дружба. Не буду говорить о том, что это была великая певица, артистка, которая внесла невероятный вклад в мировое оперное искусство. Когда она предложила мне выступать с ней в концертах, я была очень рада и гордилась этим.

Так получилось, что последние 20 лет мы тесно общались. Это были не только концерты, в которых мы выступали вместе, но и мастер-классы, которые она украшала своим невероятным характером – веселым, задорным, решительным. Никто не умел так рассказывать смешные истории и анекдоты, как она. Те чувства, которые она вызывала своим исполнением, я потом больше никогда не испытывала.

Она была очень добра к ребятам. Если чувствовала талант, а его она могла определить интуитивно, старалась поддержать, продвинуть.

Когда во Владикавказе случились террористические акты, я обратилась к ней с просьбой приехать и поддержать людей. И она сразу, в отличие от многих, согласилась. Мы дали два концерта, которые вспоминают до сих пор. Она вообще любила сюда приезжать. Обожала горы, писала о них стихи. Она любила наш театр и собиралась поставить здесь «Кармен» или другую оперу.

Лена, как я ее называла, могла быть очень разной. Иногда слабой и беспомощной, когда хотелось все бросить и помогать ей. Иногда – гордой и величественной, понимающей свой талант и его меру.

Не могу не вспомнить, как во время исполнения партии Кармен партнер неудачно ее толкнул, и она сломала руку. Превозмогая страшную боль, без укола, она допела акт до конца. Я видела, как по ее лицу текут слезы, но она улыбалась и пела, голос ни в чем не отразил ее состояние. В антракте мы побежали к врачу, ей сделали укол, и она блестяще допела этот спектакль.

Должна сказать, что никто из наших великих артистов не ценился на Западе так высоко. Поэтому ее имя до сих пор звучит не только в России, но и там. Ее все знают, любят и помнят.