Рихард Штраус начал сочинять свою одноактную оперу «Ариадна на Наксосе» вместе с автором либретто, писателем и драматургом Гуго фон Гофмансталем как 30-минутный дивертисмент – подарок режиссеру Максу Рейнхардту за его помощь в создании оперы «Кавалер розы». «Ариадна» должна была стать интермедией-экспериментом полоумного Журдена в переработанной Гофмансталем комедии «Мещанин во дворянстве» Мольера. Все вместе на премьере в Штутгарте в 1912 году получилось слишком длинно – почти вагнеровские пять часов. В результате в 1916 году сочинение Штрауса «отпочковалось» и блеснуло на сцене Венской государственной оперы как самостоятельное произведение, затронувшее наболевшие темы самой актуальной культурной европейской повестки.

Опера, в которой Композитор должен выполнить каприз заказчика, включив туда и серьезное, и смешное, и трагедию, и непременно комедию, и Примадонну, и субретку, отразила состояние творческих умов эпохи.

В России этот шедевр Штрауса впервые услышали почти век спустя – в 2004 году в Мариинском театре в постановке француза Шарля Рубо, с которым театр тогда много сотрудничал. Эта опера стала новым названием в коллекции опер Штрауса, которым в качестве альтернативы Вагнеру увлекся Валерий Гергиев.

Тогда в партии Композитора блеснула меццо-сопрано Галина Сидоренко, кабаретную шансонетку Цербинетту виртуозно спела Анастасия Калагина, а в партии Примадонны завсегдатай Мариинского познакомился сразу с несколькими неизвестными до той поры именами сопрано.

Опера с названием, отсылающим к античному мифу об Ариадне, Тесее и Дионисе, открывает для оперного театра море возможностей, главная из которых – продемонстрировать наличие универсальной труппы, где есть и велеречивые примадонны с большими голосами, и колоратурные виртуозки, и могучие тенора с вакхическим потенциалом. А уж какое она предоставляет раздолье для фантазии и эрудиции режиссера и художника, и говорить не приходится.

Главное – найти и зацепиться за правильную нить, нить Ариадны, которая сможет вывести из лабиринта смыслов.