Лиана Зырянова на первый взгляд обычная женщина, однако за 42 года жизни она неоднократно падала с высоты, горела и тонула, а еще ее неоднократно сбивали машины. Это не злой рок, а профессия. Профессия каскадер.

– Как вы стали каскадером?

– Очень неожиданно. 10 лет назад на секции фигурного катания, куда ходила моя дочь, я познакомилась с постановщиком трюков Николаем Ивановым. Он знал, что раньше я занималась борьбой – я мастер спорта по дзюдо и самбо, а по образованию – тренер, закончила Санкт-Петербургскую государственную академию физической культуры имени Лесгафта (ныне университет. – Ред.). В общем, как-то он просто подошел и спросил, не хочу ли я попробовать себя в каскадерстве. Он искал дублера для фильма «Синдром Петрушки» (16+). Там есть сцена, в которой героиня падает с примерно четвертого этажа. Услышав все это, я сказала, что не хочу, я была в декрете и совсем не искала острых ощущений. Тогда он предложил съездить в Сестрорецк на базу, чтобы просто посмотреть, как все происходит, и я согласилась.

База представляла себя зал для тренировок, там можно было упасть в гимнастическую поролоновую яму с пяти-шести метров. Помимо меня падали еще парень и девушка, первый чуть не сломал шею, а она – спину. Я же упала так, будто занималась этим всю свою жизнь. Во многих видах спорта учат правильно падать, правда, не с четвертого этажа, но какие-никакие навыки у меня были. В общем, я согласилась, и сцену моего падения сняли с первого дубля. Я почти все трюки делаю с одного дубля.

– Вам совсем не было страшно?

– Абсолютно нет, что странно, так как в обычной жизни высоту я совсем не люблю, и даже в отпуске в Пятигорске отказалась лезть в горы. Но на съемках я думаю лишь о том, что должна упасть правильно. Кроме того, если тебя уже загримировали, вокруг куча людей, как можно отказаться?

– Как отреагировали ваши родные и близкие, узнав, что вы стали каскадером?

– Папа меня поддержал, он сам был спортсменом – хоккеистом. Мама мои опасные занятия никогда не поддерживала, а услышав на соревнованиях в мой адрес: «Души ее!», вообще перестала смотреть на мои выступления.

Муж меня поддерживает, хоть и беспокоится. Всегда говорит: «Если будут предлагать что-то опасное, сразу беги!» Детям все это интересно, а моя старшая дочь, которой уже 16 лет, даже принимала участие в съемках – она дублировала пассажира в машине во время опасного движения. Я, кстати, такое не люблю, потому что не контролирую ситуацию, а ей очень понравилось.

– Вы не против, чтобы ваши дети развивались в каскадерстве?

– В целом нет, но я хочу, чтобы для начала они попробовали себя в чем-то другом. А вот в профессиональный спорт я их точно не отдам.

– Помимо падений, какие трюки вы еще исполняете?

– Ни одну другую девушку-каскадера в Петербурге машины не сбивали чаще, чем меня. Самое сложное – сквозное сбивание, когда машина не останавливается, а продолжает ехать. Один раз я горела, еще – тонула. Как-то делала трюк на мотоцикле, но он закончился не очень хорошо – у меня съехала защита, и я ободрала кожу. В общем, не мое, больше не планирую работать на мотоциклах. Я участвовала в драках, один раз это было прямо на движущемся локомотиве, но не на крыше, а в уличных проходах, а в конце сцены я падала. Были взрывы, как-то бегала ночью по лесу, в общем, много всего.

– Вы прошли какие-то курсы, чтобы научиться правильно тонуть, гореть, не страдать после столкновения с автомобилем?

– Я никогда не слышала о курсах, куда могли бы прийти новички, чтобы научиться каскадерским трюкам. Просто в каскадерство обычно приходят люди из спорта, которые умеют правильно падать и переносить тяжелые физические нагрузки.

Мы, уже работающие каскадеры, тренируемся вместе пару раз в неделю, если нет работы. Пытаемся что-то репетировать, например, постановочные бои или акробатику, но только для того, чтобы не терять форму во время простоя в работе. Большую часть каскадерских трюков как падения или сбивание автомобилем просто невозможно отрепетировать.

– То есть вы соглашались гореть, тонуть и падать, не имея каких-то особых навыков для этого?

– Не совсем, в нашей профессии есть свои тонкости. Прежде, чем поджечь, на меня надели специальный костюм, намазали особыми средствами, в общем, там есть элемент «магии», но все же огонь – это огонь. Гореть надо всего несколько секунд, но это довольно неприятно. Точно также и с другими трюками. Если костюм позволяет прикрыть выпирающие части тела каскадера, то есть руки и колени, то их обязательно прикроют.
Тонуть тоже неприятно, но в этой ситуации остается только терпеть. Тут сложность в том, что при съемке таких сцен обычно ничего не ломается и не бьется, а значит, у режиссера есть возможность снять несколько дублей.

И, конечно, на съемочной площадке всегда дежурят врачи и другие специалисты, которые по необходимости окажут помощь.

– Есть трюки, которые вы не готовы делать?

– Я больше не хочу иметь дело с мотоциклами, а также работать с лошадьми – такие трюки выполняют узкоспециализированные каскадеры. Но в целом я готова поработать с другими животными, при условии, что они меня точно не съедят и не покалечат.

Еще по дороге на свою первую каскадерскую съемку я познакомилась с лучшим постановщиком трюков в Петербурге – Владимиром Севостьянихиным. Я точно знаю, что если он что-то предлагает, то я с этим справлюсь.

– Вы получали какие-то травмы на работе?

– Ну, вот тогда с мотоциклом ободрала кожу, но это было не на съемках, я просто пробовала новый для себя трюк. Больше никаких травм у меня не было. Зато, когда активно занималась спортом, частенько ходила в синяках, да и в обычной жизни могу неудачно вписаться в угол.

– Как часто вы работаете? Вам нужен отдых после исполнения каких-то трюков?

– Главный минус профессии каскадера в непостоянстве: есть съемки, есть и работа, а бывают простои по два месяца. Во время пандемии коронавируса индустрия просто встала. Так что помимо каскадерства у меня есть другая, как говорится, нормальная работа совсем в другой сфере, но в какой именно говорить мне бы не хотелось.

Я очень люблю падать и готова заниматься этим по три раза на день, а вот если меня на съемках сбивает машина, мне требуется перерыв хотя бы в несколько дней.

– Если мы заговорили про доход, откройте секрет, насколько каскадером быть выгодно?

– Точных цифр я называть не буду, в нашей среде непринято обсуждать деньги, но если люди работают, значит, гонорары их устраивают. Лично я получаю нормально.

– Как вы относитесь к актерам, которые отказываются выполнять даже несложные трюки?

– Несложных трюков не бывает, даже просто бегая по лесу, можно лицом вписаться в дерево, и съемки встанут, а стоимость проекта значительно возрастет. Это просто непрофессионально, поэтому я призываю всех режиссеров и актеров пользоваться услугами каскадеров.

– Вы бы хотели сняться в кино как актриса, а не каскадер?

– Нет, мне нравится моя работа и полностью устраивает роль на съемочной площадке. К тому же я не всегда дублирую актеров, иногда мне дают небольшие рольки, например, случайного прохожего, которого сбивает автомобиль, и так далее.

Я вообще не испытываю какого-то благоговения перед кино и сериалами, хоть и работаю только на таких проектах, например, исполнять трюки на концертных площадках или в цирке мне совсем неинтересно. Я очень редко смотрю фильмы и сериалы со своим участием, а если мне хочется увидеть свой трюк со стороны, то я делаю это прямо на съемках. Хотя помню случай, как я случайно включила телевизор, который вообще не смотрю, и увидела там себя. Странное ощущение.

Я снималась в сериалах «Тайны следствия» (16+), «Невский» (18+), «Улицы разбитых фонарей» (16+), в фильме «Хармс» (18+) и во многих других проектах.

– Есть мнение, что, образно говоря, дофаминовая зависимость такая же сильная, как от сигарет или алкоголя.

– Да. Во время исполнения трюка я ничего не чувствую – адреналин перекрывает все ощущения, но, возвращаясь домой я еще долго прокручиваю в голове произошедшее. Мне даже папа как-то сказал: «Ты вся светишься, от тебя прямо искры летят». В начале карьеры такое состояние у меня длилось около недели, сейчас же я ощущаю подобное только после выполнения каких-то особенно опасных трюков. Если у меня долгое время нет съемок, то я хорошо чувствую нехватку адреналина. Меня начинает очень сильно тянуть на спорт, постоянно хочется шевелиться, что-то делать.

– Насколько активно вы занимаетесь спортом сейчас? К форме каскадера есть какие-то требования?

– Конечно, у каскадера должна быть спортивная подготовка, он должен чувствовать и управлять собственным телом, но не скажу, что есть какие-то четкие требования. Лично я занимаюсь спортом только, когда хочу и есть время, в общем, не регулярно.

– Вы недавно выиграли премию «Альтер эго» в номинации «Лучший трюк, исполненный каскадером-женщиной». Для вас важны награды?

– Да, мне было очень приятно. Помимо меня на победу в этой номинации претендовало еще восемь девушек, поэтому я очень удивилась, когда статуэтку вручили мне. Хотелось бы больше премий, просто профессия каскадера обычно остается в тени, а так о нас узнают люди.

– Признайтесь, вы чувствуете превосходство над людьми, потому что умеете делать то, чего многие боятся?

– Нет. Я абсолютно обычный человек.