Сразу в нескольких европейских странах произошли одинаковые громкие кражи: из библиотек были украдены прижизненные издания Пушкина, Лермонтова и Гоголя. Больше всего книг – почти 80 – недосчиталась библиотека в Варшаве. Пострадали также книгохранилища Лиона, Парижа, Женевы, Берлина, а также библиотек в странах Балтии. Подозреваемые – граждане Грузии – задержаны.

Меняли на копии

Как сообщает французская пресса, похитители сначала получали книги в читальных залах, тщательно обмеряли их, затем изготовляли по замерам высококачественные копии. При следующем визите в зал злоумышленники снова просили старинные фолианты и, улучив момент, подменяли их копиями. В России такую схему знают хорошо: поэтому в Российскую национальную библиотеку нельзя проносить печатные издания. Но в Европе, очевидно, таких строгих правил нет.

Директор букинистического магазина «Алконост» Валентина Курышева разъяснила «Петербургскому дневнику», что цены на прижизненные издания Пушкина начинаются с миллиона рублей: все зависит, разумеется, от сохранности книги, тиража и самого произведения.

«Так, «Евгений Онегин» был очень популярен у издателей, его на рынке много, поэтому он стоит от полутора миллионов. «Полтава» – от двух с половиной», – пояснила букинистка.

Общий список похищенного еще не готов (пока что сыщики выясняют географию передвижений преступников). Поэтому о стоимости утраченного говорить рано. С учетом того, как тщательно похитители готовили свои акции, вряд ли они продешевили.

«Копия – это очень дорогое дело, нужна соответствующая бумага и специалист, который владел бы почерками. Впрочем, эти требования в первую очередь касаются рукописей, – пояснила главный научный сотрудник Пушкинского Дома Светлана Семячко. – Хотя и со старинными изданиями не все так просто. Специфические шрифты. Старинная бумага. Современную специалист распознает сразу, как бы ее ни пытались «состарить» с помощью какой-либо химии. Бумага верже вообще производилась не так, как современная. Станок для ее производства можно сделать, но все же это будет затратный процесс».

Только частные лица

Прижизненные издания классиков – предмет гордости для любой библиотеки. Библиотек в России много, а богатых нечистоплотных коллекционеров – мало. Западные газеты выдвигают такую версию: передача старинной книги в дар – библиотеке или университету – это отличный способ набрать себе политических очков. А тут все средства хороши, в том числе скупка заведомо краденого.

Российские ученые это восприняли скептически. 

В Пушкинском Доме заявили, что ни принимать в дар, ни, тем более, покупать книги с сомнительным прошлым там не будут.

«Государственному учреждению предлагать что-то – весьма опрометчиво. У нас подотчетные деньги. Экспонат проходит закупочную комиссию, которая проверяет провенанс – историю владения. Мы стараемся проверить все до седьмого колена», – пояснила Светлана Семячко.

Как узнать стоимость

Петербургские библиотеки, музеи и архивы не раз страдали от злоумышленников, которые воровали исторические ценности и перепродавали их за рубеж. Особенно тяжело было в 90-е годы, когда даже тысяча долларов – именно такой была стартовая аукционная цена – казалась похитителям достойной суммой, ради которой стоило идти на риск.

Впрочем, стоимость документа – это всегда сложный вопрос. Многое при ее определении зависит от эксперта.

Оксана Морозан, директор Центрального государственного архива кинофотодокументов, в 90-е годы трудилась в Российском государственном историческом архиве (РГИА).

«Я против того, чтобы при определении стоимости пропавшего в Европе экспоната к работе привлекали российских экспертов, – заявила Оксана Морозан. – Они иногда взвинчивают стоимость. В итоге человек, который возвращает государству попавшую к нему украденную вещь, превращается из обычного законопослушного гражданина в мецената с большой буквы».

С другой стороны, конечную стоимость раритета всегда определяет покупатель – а как быть в тех случаях, если покупка так и не состоялась? В эпизоде с архивными бумагами все обстояло именно так.

«Из исторического архива украли рукописи с автографами императоров, – вспоминает Оксана Морозан. – Набор был хаотичным, но похититель все-таки знал, что делает. Например, выбирал документы с подписями Александра III, которых в архиве немного, поэтому они дороже. А мне потом как эксперту приходилось оценивать, какое значение эти документы имели для страны и какой тяжелой потерей для государства стала эта кража. Адвокаты в свою очередь пытались доказать, что значения они не имели никакого. А вернуть эти документы удалось благодаря немецкому скупщику антиквариата, который купил их оптом, а затем внимательно рассмотрел и заподозрил неладное. Все архивные документы пронумерованы, а у тех были следы от цифр, как будто их пытались уничтожить… В общем, документы должны были уйти с молотка, но аукцион отменили».

Тогда вернуть в Россию удалось далеко не все автографы. Часть из них уже была продана. Немецкий коллекционер согласился вернуть в нашу страну львиную долю похищенного, но при условии, что уже проданные автографы останутся при нынешних владельцах. Российской стороне пришлось согласиться.