Где еще в Петербурге можно установить памятник композитору, помимо филармонии? Как на Малой Садовой улице появился бульдог? Как и когда удалось пообщаться с президентом России Владимиром Путиным – об этом в интервью скульптора, члена Санкт-Петербургского Союза художников Ашота Казаряна.

– Ашот Алексанович, как вы решили связать свою жизнь с Петербургом?

– В 70-е годы, когда я учился в Художественном училище имени П. Терлемезяна, в Ереване, нас отправляли на практику в Ленинград. Получается, впервые я приехал в этот город в 1975 году, я тогда учился на третьем курсе. Мне уже тогда очень понравилось в Ленинграде. Но мыслей о том, что я когда-либо перееду сюда жить, у меня совершенно не возникало.

После окончания практики я вернулся в Ереван, окончил училище, но в художественный институт в городе так и не поступил из-за одной тройки в дипломе за хулиганство. Сейчас я думаю, что, возможно, и хорошо, что так все сложилось. Я ушел служить в армию. И попал на территорию ГДР.

– Лично виделись с президентом России Владимиром Путиным?

– Да, с президентом я виделся, но не в Германии, а в Петербурге в 2003 году. Тогда мои работы выставлялись на Невском проспекте. Владимир Владимирович проходил мимо и просто спросил, я ли автор этой работы, я ответил, что да – работа моя. То есть мы буквально обменялись двумя фразами. Позже эту работу у меня приобрел экс-губернатор Петербурга Владимир Яковлев.

– В итоге вы все же учились в Петербурге?

– Да. И путь в Петербург лежал через Дрезден. Во время службы в армии в ГДР один генерал увидел мои рисунки и познакомил с известным немецким скульптором Фрицем Кремером, который пригласил меня на обучение в Дрезденскую академию художеств. После нескольких курсов я получил направление в Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина (ныне – Академия художеств. – Ред.), где обучался с 1985 года.

Среди моих учителей были выдающиеся скульпторы: Михаил Аникушин – автор памятника Александру Пушкину на площади Искусств и Монумента героическим защитникам Ленинграда на площади Победы; Вениамин Пинчук – автор скульптуры Ленина в Разливе; Василий Стамов – автор скульптур «Аленушка» и «Девочка с голубем» в Александровском парке на Петроградской стороне; Сергей Кубасов – вместе с Аникушиным один из авторов Монумента героическим защитникам Ленинграда на площади Победы.

Я окончил Академию художеств в 1991 году – в год распада Советского Союза. Тогда было уникальное время, которое, с одной стороны, было очень сложным, с другой стороны, Россия открылась для международного сотрудничества в сфере искусства.

С того времени я начал заниматься графикой и коллекционированием предметов антиквариата. Благодаря этому в то непростое время я смог обеспечивать семью. Лепить не мог, но не потому, что не научился, а потому, что нужно было время на поиск своего пути, своего направления.

В 1999 году совсем молодой умерла моя супруга. Это был для меня очень сильный стресс, который перевернул весь мир. В 2000 году с приступом я попал в больницу. Мне тогда впервые в жизни сделали ЭКГ. Когда я увидел ленту с результатами, то у меня возникли мысли, которые в итоге были воплощены в скульптуре «Черный квадрат по ту сторону мира».

В то время в профессиональных кругах много говорили про картину Казимира Малевича «Черный квадрат». Я же, исходя из своего психологического состояния и мироощущения, решил представить свое видение, свое прочтение этой работы. За своевольную трактовку произведения великого Малевича на меня посыпалась критика от коллег по цеху и представителей музейного сообщества. В ответ я напоминал и напоминаю до сих пор, что «Черный квадрат» в свое время тоже не нравился современникам.

– Как относятся петербургские профессиональные скульпторы к вашим работам?

– Скажу честно – это все очень непросто! Моей первой крупной работой в Петербурге стало участие в городском конкурсе на эскизный проект памятника Дмитрию Шостаковичу, который проводился в начале 2000-х годов к 95-летию со дня рождения композитора.

Конкурс был инициирован Санкт-Петербургским Союзом художников. В итоге первое место заняла моя работа. Ситуация стала неоднозначной, когда было принято решение установить на пересечении проспекта Энгельса и улицы Шостаковича другой памятник великому композитору.

– Расскажите поподробнее об образе Дмитрия Шостаковича, который у вас воплощен в скульптуре.

– Моя дочь училась в Санкт-Петербургской детской музыкальной школе Ростроповича. В частных беседах с директором школы мы обсуждали возможность установки на их территории скульптуры. Директор и познакомил меня лично с Мстиславом Леопольдовичем, который, увидев мои работы, сказал, что я очень тонко чувствую музыку, и предложил мне поработать над образом Шостаковича с опорой на его известную во всем мире Ленинградскую симфонию №7. Именно ее я отобразил в скульптуре, в том числе в виде нотного стана. В этой работе, как и в «Черном квадрате по ту сторону мира», я заложил метафору внутреннего мира человека, который изображен в виде сквозного просвета.

На данный момент работа выполнена в гипсе и покрашена. Она стоит у меня в мастерской. Ее нужно отлить в бронзе, и памятник, я уверен, сразу заиграет.

Портрет Шостаковича я лепил на глазах его вдовы Ирины Супинской и сына Максима. Они специально приезжали ко мне в мастерскую. По окончании работы Ирина заплакала. По ее словам, скульптурный портрет композитора удивительно похож на мужа – Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.

Мстислав Ростропович, когда увидел памятник, был в восторге! Он дружил с композитором и отметил, что мне удалось точно передать его характер. К сожалению, тогда мы не успели обговорить место, где он хотел бы установить памятник, а вскоре Мстислав Леопольдович скончался.

Затем на меня вышел мой друг, который был готов финансировать работы по отливке памятника и его установке. Но нам так и не удалось приступить к работе. На тему установки памятника мы говорили и с тогдашним председателем Санкт-Петербургского Союза художников – Альбертом Чаркиным (автор бюста Петра I на Московском вокзале, памятника Александру Невскому у станции метро «Площадь Александра Невского», памятника «Городовой» на Суворовском проспекте. – Ред). Но и здесь не сложилось. Он скончался в 2017 году...

Тогда казалось, что со скульптурой происходит что-то мистическое…

– Сейчас у вас есть понимание, что будет дальше с памятником Шостаковичу?

– Самым правильным было бы установить в Санкт-Петербургской академической филармонии имени Д.Д. Шостаковича.

В 2017 году я даже приходил на прием к главному дирижеру и художественному руководителю филармонии Юрию Темирканову. У нас состоялся очень длительный разговор, я ему подарил свою небольшую скульптуру из серии «Джаз», которой он был очарован. Но, к сожалению, к какому-то решению по поводу памятника Шостаковичу мы так и не пришли.

Как только появится возможность отлить этот памятник в бронзе, я буду готов установить его либо в филармонии, либо в одной из музыкальных школ Петербурга, где, как мне кажется, он тоже может найти свое место. Пока новых переговоров ни с кем я не вел. Буду рад, если кто-то заинтересуется моим предложением.

– Расскажите про бульдога на Малой Садовой улице. Как он там появился?

– Один из моих педагогов в Академии художеств – скульптор Борис Петров предложил мне сделать памятник собаке, который дополнит композицию памятника фотографу Карлу Булле. Городская скульптура авторства Ларисы Канунниковой, сегодня – заместителя председателя Комитета по благоустройству города, и моего педагога, скульптора Бориса Петрова сегодня стоит на Малой Садовой улице.

В 1991 году в Петербург приезжал английский лорд, с которым меня познакомили. Он и попросил сделать скульптуры собак – борзую и бульдога. В итоге скульптуры я сделал, он их у меня приобрел за очень большие на то время деньги.

Вот такой же бульдог, который стоит у английского лорда на камине, теперь дополняет работу Бориса Петрова и Ларисы Канунниковой на Малой Садовой в Петербурге.