13 апреля художественный руководитель и главный дирижер Санкт-Петербургского государственного академического симфонического оркестра Александр Титов отмечает 70-летие. Заслуженный деятель искусств РФ, профессор Санкт-Петербургской государственной консерватории рассказал «Петербургскому дневнику», каким был его путь в искусство.

– Александр Вениаминович, скажите, как вы стали дирижером?

– Это все случай. В моей семье не было никого, кто занимался бы музыкой. В хоровое училище меня отдала мама по совету своих знакомых. На экзаменах меня прослушали и, убедившись, что есть и голос, и слух, приняли. Там давали разностороннее образование, были прекрасные педагоги. Ну а дальше уже была прямая дорога в Консерваторию.

– Где вы получили сразу три высших образования: хоровое дирижирование, фортепиано и оперно-симфоническое дирижирование. Это необходимо дирижеру?

– Это был мое решение. Другой вопрос, что после окончания всех этих факультетов надо было выбирать что-то одно. Я остановился на оперно-симфоническом дирижировании.

В моей жизни были три главных человека: в хоровом училище это Сергей Германович Николаев, в Консерватории – Авенир Васильевич Михайлов и, конечно, Илья Александрович Мусин. Эти люди определили весь мой дальнейший путь.

– Вам довелось работать с Мстиславом Ростроповичем и Геннадием Рождественским, у которых вы были ассистентом. Чему вы у них научились?

– Ассистент звучит почетно. На самом деле ты готовишь программу для этих людей и учишься у них скорее жизни, чем профессии. Например, с Геннадием Николаевичем было интересно общаться. Это был эрудированный человек, который очень много знал. У него была прекрасная библиотека, которая, к сожалению, сгорела у него на даче. Я от него черпал информацию, которой он с удовольствием делился. В свою очередь, я тоже советовал ему что-то, связанное с хором. Как ни странно, ему это очень нравилось, и он даже взял на вооружение какие-то сочинения Александра Гречанинова и Николая Черепнина, которые я ему рекомендовал. Что касается его учеников, скажу так – он показывал своим примером, как надо управлять оркестром. Помню такой случай. Он дирижирует на концерте, а оркестр в какой-то момент немного расслабился. Это ведь только говорится, что музыканты обязаны смотреть на дирижера. Да ничего подобного! Смотрят, как правило, те, кто ближе. А вот чтобы весь оркестр был во внимании, это достигается авторитетом, громадной практикой и мастерством. И вот Геннадий Николаевич за несколько секунд сумел «собрать» музыкантов, что дано далеко не каждому руководителю.

– У вас, как профессора Консерватории, тоже есть ученики. Расскажите о них.

– Ими можно гордиться. Например, Иван Худяков-Веденяпин работает в Пермском театре оперы и балета. Любовь Носова совсем недавно стала лауреатом Международного конкурса женщин-дирижеров La Maestra в Париже. Мирас Нуржанов только что окончил аспирантуру и уже возглавляет Костромской оркестр. Станислав Кочановский стал уже известным дирижером, очень востребован в Европе. Алексей Ньяга много дирижирует в различных оркестрах России и работает у меня здесь на кафедре. Андрис Нельсонс сейчас в Европе, он один из самых востребованных дирижеров, Иван Столбов – дирижёр Мариинского театра, Виталий Шевелев – дирижёр театра во Владивостоке, Алексей Нефёдов – дирижёр Театра музкомедии в Санкт-Петербурге. Мои ученики есть в Колумбии, Бразилии и в других странах мира.

– Оркестр много гастролировал, сейчас дает концерты в основном во дворце Белосельских-Белозерских. Где вы чувствуете себя комфортнее?

– Во дворце Белосельских-Белозерских, где мы в основном и даем концерты, к нам прекрасно относятся, и здесь неплохая акустика. Единственное «но» – невозможно производить записи, потому что рядом Невский проспект и слышен шум.

– Как в таком случае продвигаются записи цикла «Музыка военной поры» – очень серьезного и важного проекта?

– Я начал его лет пятнадцать назад. Проект поддержал Сергей Тарасов, который в то время был вице-губернатором Петербурга, и мы записали сразу девять дисков. Потом нам помогал Комитет по культуре. Иногда мы делаем это сами, на свои средства. В этом проекте звучит музыка самых разных жанров, будь то симфония, оперетта, песня. Главное, чтобы она была сочинена композиторами в период с 1941 по 1945 год. Именно этим этот исторический срез и интересен. Мы записали 23 диска. Последний вышел буквально на днях. На нем Вторая симфония Арама Хачатуряна, она называется «С колоколом», и сюита из музыки к драме Лермонтова «Маскарад». Моя мама блокадница, папа прошел всю войну. Мне кажется, что это вообще очень важная тема, которая сегодня еще более актуальна, чем когда-либо. Поэтому мы будем ее продолжать, чего бы это ни стоило.

– 14 апреля у вас будет концерт. Можно назвать его праздничным?

– Я, честно говоря, о юбилее даже не думаю. Чем меньше вспоминаешь о возрасте – тем лучше. 14 апреля оркестр исполнит Фортепианный концерт №2 Сергея Рахманинова, солист – талантливый молодой пианист петербургской школы Илья Папоян. Состоится премьера Второй симфонии Александра Мосолова, одного из очень интересных композиторов XX века, музыка которого только начинает свой путь к слушателям. А концерт, где я исполню свои любимые сочинения, состоится в июне в Филармонии. Первое отделение будет классическое «восточное» (с «Шехеразадой» и другими восточными «сладостями»). А во втором отделении тоже с восточной тематикой выступит джазовое трио Александра Маслова, с которым мы давно сотрудничаем.

– Поворот на Восток, смешение жанров – это все для привлечения молодежи?

– Совсем нет. Конечно, у нас есть часть солидной публики, которая постоянно ходит на наши концерты. Но не только она определяет общий состав зрителей. Сейчас на наши концерты приходит много молодежи. Смотрим, сидят молодые люди, внимательно слушают.

– Как вы считаете, какие качества необходимы дирижеру, чтобы руководить оркестром?

– Тут рецептов нет. Есть дирижеры-диктаторы, есть, наоборот, мягкие, и они могут быть очень талантливыми людьми. Как-то Мусин мне рассказал историю про одного дирижера, который не мог наладить дисциплину, и в оркестре всегда стоял какой-то шум. Знаете, когда люди тихонько так перешептываются. Однажды он приходит, а музыканты договорились молчать. Он стоит в полной тишине и не знает, что делать. Потом говорит: «Ну ладно, хватит уже!» Все рассмеялись и стали работать в привычной комфортной атмосфере.

– А вам в какой атмосфере нравится работать?

– Я предпочитаю деловую тишину.