В Санкт-Петербурге проходит реабилитацию после четвертого ранения Братислав Живкович – сербский четник, донбасский штурмовик, ветеран, считающий своей родиной не только Сербию, но и Россию. В больничной палате над кроватью висит знамя с сербско-российскими триколорами, на котором написано: «Донбасс – Россия», «Косово – Сербия». Братислав бодр и улыбчив, за 10 лет практически постоянной жизни в России хорошо говорит по-русски, но по-сербски делая ударение на первые слоги.

«У нас нет ностальгии по Югославии»

Он родился в 1975 году в небольшом городке Алексинац, чья трагическая и героическая история помнит и турецкое иго, и сербско-турецкие войны, и бомбардировки НАТО в 1999 году.

«Мы чтим память русских солдат, боровшихся за независимость Сербии: главкома сербской армии Михаила Черняева, полковника Николая Раевского. Мы до сих пор охраняем могилы, где покоятся кости русских и сербских добровольцев. Мы выросли на этой истории, старшие учили нас помнить прошлое, ну а музыкой нам был Сербско-русский марш Чайковского, который в России почему-то называют Славянским маршем, – рассказывает Братислав.

Он хорошо знает историю своей страны и не очень любит говорить о ней как о Социалистической Федеративной Республике Югославии. О своей родине он говорит только как о Сербии.

«Формально я родился в Югославии, после распада СФРЮ в 1992 году я жил в государственном сообществе Сербия и Черногория (СиЧ). Но моя родина – это Республика Сербия. Именно сербы своей кровью, своей историей создали Югославию, чье название означает «юг» и «славяне», то есть государство южных славян. В этой войне погибли 33 процента населения Сербии, 50 процентов из которых – мужчины с 18 до 45 лет. Это самая большая деградация народа в новой истории мира. Таких концлагерей для сербов, которые создали на территории Хорватии бывшие «братские народы», не делали даже нацисты. Поэтому мы, сербы, никаких эмоций к Югославии не испытываем в отличие от тех, кто ностальгирует по Советскому Союзу», – говорит Братислав.

Сам Братислав в 16 лет, когда начались события в Боснии, убежал из дома и стал добровольцем. Потом служил в самом элитном подразделении Сербии – в 63-й парашютно-десантной бригаде, воевал в Косово и Метохии, боролся с террористическими албанскими формированиями в 1998 году. После войны с НАТО возобновил работу организации сербских четников – вооруженных повстанцев, ратников – и продолжил защищать сербский народ.

Крымская весна и Донбасс

В России он впервые оказался в 2013 году. Сербские четники вместе с российскими казаками участвовали в крестном ходе к 400-летию дома Романовых от Санкт-Петербурга до Екатеринбурга.

«Мое движение четников Сербии сотрудничало с казачьим движением России, добровольцы-казаки исторически связаны с нами: они боролись за независимость Сербии и в первую Сербско-турецкую войну, и в 1990-е годы. Кстати, именно оттуда, с первой Сербско-турецкой войны, черный флаг атамана Якова Бакланова стал флагом движения четников», – рассказывает Братислав.

Следующий его приезд был уже в Крым в 2014 году. Вместе с казаками четники охраняли один из блокпостов во время Крымской весны.

А потом вспыхнул Донбасс, и Братислав снова собрал новую группу четников и приехал в Луганск. Немногие знают, что в середине 18-го века часть нынешней территории ЛНР была автономной областью поселений сербов на южном берегу Северского Донца на территории Бахмутской провинции Воронежской губернии Российской империи и там существовали две республики – Новосербия и Славяносербия.

«Некоторые люди до сих пор там носят сербские имена. И когда нас спрашивали, почему мы пришли именно на Луганщину, мы отвечали: «Мы защищаем сербскую землю, тут наши предки». Говорят, что каждый десятый в ЛНР носит в себе сербскую кровь», – улыбается Братислав и шутит, что сербов луганчане в шутку называли «оккупантами».

В Донбассе все невероятным образом переплетено и связано. Русские воевали добровольцами в Косово и Метохии, сербы воевали за Донбасс.

«Много встречал ребят, кто был в Косово. А вот нынешние молодые мало знают про то, что было в Сербии, для многих это далекие события бывшей Югославии. Только в последнее время, когда Путин стал часто говорить о Сербии, начали узнавать правду о том, что нам всем устроило НАТО», – уточняет офицер.

Направо, на минное поле

Сербские четники приехали в Донбасс для защиты России, которую искренне считают своей.

«Россия смотрит на Сербию как на братскую страну, а мы смотрим на Россию как на нашу страну. Мы здесь как дома», – убежден боец.

Родившийся на Балканах, он понимает все балканские языки. Похожи и сербский с русским, но из-за того, что одинаково звучащие слова могут означать совершенно иное, были забавные и даже опасные ситуации.

«Мы как-то попросили на Луганщине казаков показать нам, где находится минное поле. Они показали: «Вот, направо». Мы и пошли направо. И только русский мат, донесшийся до нас, показал, что что-то тут не так. На сербском направо – это прямо. Вот мы и пошли прямиком на минное поле», – говорит Братислав.
Получил он и от подруги, когда восхитился ее трудолюбием, назвав настоящей вредной. Она обиделась, конечно, за вредную, а по-сербски это, наоборот, похвала.

Поразили сербские четники луганских бойцов, с ходу попросив у них 15 пушек.

«По-сербски пушка – это автомат. И когда мы попросили 15 пушек, бойцы удивились: «Какие вы, сербы, крутые – каждому по пушке! Ну, выбирайте!» И отвели нас к гаубицам. Только слово «Калашников» не нуждалось в переводе», – смеется Братислав.

Для серба не защищать свою страну – позор

Братислав Живкович в Донбассе с короткими поездками домой, в Сербию – с 2014 года. Было разочарование после подписания нашей страной Минских соглашений – сербы после трагедий своей страны искренне не понимали, как можно верить западным политикам. После этого сербские ополченцы ненадолго ушли, но в 2017 году вернулись. Братислав приехал в Горловку, у него тогда уже было гражданство ЛНР. Ему предложили получить российский паспорт, но он отказался, заявив, что когда Донбасс станет частью России, тогда и он станет гражданином РФ. Так и случилось в 2022 году.

«Когда началась СВО, я был в Сербии, навещал родителей. Узнал про СВО и разозлился: «Ну как так, меня не подождали!» Но уже в апреле 2022 года был в военкомате в Горловке. Они увидели, что я офицер, спецназовец, и так я стал одним из руководителей штурмового батальона», – рассказывает солдат.
За 2 года СВО он получил 4 ранения. Последнее было самым тяжелым – едва не потерял ногу. Именно ее сейчас он и долечивает в Санкт-Петербурге.

У него есть российский паспорт, квартира в Горловке. Есть и семья – русская жена Ольга и дочь Ксения, они живут в Москве. Но Братислав после реабилитации снова поедет в Донбасс.
«Мне пока в штурмовики нельзя из-за ранения, буду заниматься радиоэлектронной разведкой. Отпускает ли семья? У нас этот вопрос не стоит. В Сербии другое отношение к войнам, чем в России. Если не воюешь – нас не будет, страны не будет. Семья, знает что я военный, с тяжелым сердцем, но принимает это. Когда случилось ранение, я Ольге сказал, что отпускаю ее, если она не хочет жить с инвалидом. Она, ни секунды не задумываясь, ответила, что ей я нужен, а не моя нога. Героическая женщина», – улыбается Братислав.

В Сербии его уже взрослые дети – сын Боян и дочь Бояна, мама Душица – волнуются, конечно, но никто не задает вопроса, почему он защищает вроде бы чужую страну.

«Для нас нет чужой страны. Матушка Россия – наша страна. Любого серба спросите, он так ответит. Если твоя страна воюет, ее надо поддержать. Иначе быть не может», – считает Братислав Живкович.