Иван Дмитриевич заварил кофе, отхлебнул и тут же, скривившись, выплюнул.

– Светка!

– Что, папа?

– Откуда здесь соль?

– А, это, – беспечно отозвалась дочка, – нечаянно перепутала, насыпала в сахарницу, не выбрасывать же.

Дочка жила в другом городе, периодически приезжала в гости к отцу и каждый раз наводила порядок, после которого Иван Дмитриевич долго искал нужные вещи и бумаги.

Дочке не нравилось, как Татьяна, домработница, убирает в доме. Татьяна работала у Путилина давно. Она была еще нестарой женщиной, когда-то была стройной, но со временем расползлась и сейчас весила за сто килограммов.

Как часто бывает, со временем к обязанностям Татьяна стала относиться спустя рукава и больше пила чай на кухне и разгадывала сканворды, чем убиралась. Понятно, что с таким весом лишний раз не нагнешься. Любую просьбу Светки она игнорировала со словами «это не мои обязанности».
На дочкино предложение найти другую помощницу по хозяйству Иван Дмитриевич отмалчивался, его все устраивало.

– Она идеально убирает мой кабинет, – вот и весь его ответ, – все бумаги на месте, ничего не перепутано, все под рукой.

Это был камешек в Светкин огород.

– Папа, да она вообще там не убирает! Поэтому и порядок! – жаловалась Светка.

– Все. Тему закрыли. Татьяна честный человек, сейчас искать другую я не буду.

Перепалку прервал звук гимна России. Звонил московский коллега.

– Привет, дорогой! – послышался радостный голос. – Как ты? В Москву не собираешься?

– Собираюсь, – Иван Дмитриевич был уверен, что московский коллега точно знал, что Путилина вызвали на завтрашнее совещание в столицу.

– Слушай, помощь твоя нужна, – коллега замялся, – тут у одного депутата картина пропала, он попросил меня по дружбе без огласки расследовать. Дорогая картина. Редкая.

– Из музея, что ли, спер? – ехидно поинтересовался Путилин.

– Да ладно тебе, вечно ты всех подозреваешь.

– Поэтому и раскрываю, что подозреваю, – рассмеялся Путилин.

– Ты, это, возьми билет на утренний поезд, чтобы до совещания время было пообщаться.

***
Рано утром на Ленинградском вокзале Путилина уже встречал московский коллега.

– Здоров, Володь. Давай, рассказывай, – обратился к нему Путилин, когда они уже устроились на заднем сиденье служебной машины.

– Есть такой художник, Анатолий Зверев. Вот его картину у депутата и тиснули.

– Зверев? Русский Ван Гог? – у Путилина удивленно поползли брови вверх.

– Скорее всего, под заказ украли, – размышлял седой Володя, – его картины лакомый кусок для любого коллекционера.

Путилина совершенно не интересовал депутат и его проблемы, но Анатолий Зверев, художник-нонконформист, представитель второй волны русского авангарда, гениальный живописец советского андеграунда – это было интересно.

– А где он её хранил? Картину, столь дорогую его сердцу и кошельку, – спросил Иван Дмитриевич.

– Квартира у него в центре. Тут недалеко.

– Времени до совещания полно, давай заедем к нему, если возможно, – попросил Путилин. – Есть там кто сейчас?

– За квартирой присматривает милейшая женщина. Работает у депутата несколько лет. Бывшая учительница, служила до пенсии в школе, – скороговоркой сообщил Путилину Владимир.

Подъехали к одному из домов, расположенному в тихом дворике. Поднявшись на нужный этаж, мужчины подошли к двери обитой бордовой кожей. В дверь были врезаны три замка. Путилин усмехнулся. По опыту он знал, что, как правило, со временем люди начинают пользоваться только одним замком. Элементарная лень.

Дверь была слегка приоткрыта. Владимир нажал кнопку звонка. На пороге появилась сухопарая женщина с аккуратным седым пучком.

– Ангелина Аристарховна, добрый день. Позвольте представить моего хорошего друга из Питера.

– Иван Дмитриевич! – наклонил голову Путилин.

Женщина кивнула в ответ.

– Проходите!

– Что же у вас не заперта дверь? – пожурил Владимир.

Ангелина Аристарховна слегка смутилась:

– Только вернулась из булошной, не успела закрыть.

– Иван Дмитриевич любезно согласился помочь найти исчезнувшую картину.

Путилин сдержанно улыбнулся:

– Если смогу, конечно. Для начала мы хотели бы поговорить с вами.

В разговоре, больше похожем на допрос, выяснилось, что депутат квартиру эту посещал крайне редко. Держал про запас. Зато периодически наведывалась дочь хозяина. Она обожала приглашать в дом разные компании. Очень разношерстные. Бог знает, кто там бывал. Порядок в квартире регулярно поддерживала Ангелина Аристарховна.

Когда пропала картина, точно выяснить не удалось. Может, неделю назад, а может, и много раньше. Обнаружили пропажу случайно. Хозяин привел знакомого похвастаться картиной Зверева, но когда тот увидел, что висит в раме, то расхохотался:

– Тебя надули, братец. Это какая-то мазня!

Сам депутат в живописи не разбирался. По мнению хозяина, картины Зверева и были самой настоящей мазнёй. Акварель он приобрел по рекомендации одного специалиста-искусствоведа, уверявшего, что это замечательное вложение.

Чувствовать себя обманутым было оскорбительно. Да и сумму он отвалил немалую за русского Ван Гога.

Был срочно вызван искусствовед, посоветовавший ему купить картину. Тот пришел в крайнее изумление. Это была совершенно другая картина, совсем не та, купленная по его рекомендации.

Путилин продолжал задавать вопросы. Видеонаблюдение на площадке отсутствует. Зачем лишние деньги тратить? Записи, которые ведутся в подъезде, хранятся дней пять-десять. Но просмотр видео даже за одни сутки показал, что за день в подъезд входит-выходит куча народу помимо жильцов. Весь день снуют курьеры всех мастей. Объединяло их одно – все были в низко надвинутых на глаза бейсболках. Мода что ли такая у курьеров?

– Кто еще бывал в доме? – продолжил Путилин.

Ангелина Аристарховна добросовестно перечисляла:

– Сантехник, менял протекший кран. Безобразие, квартира новая, а краны текут! Мебельщики, собирали шкаф. И прочий обслуживающий персонал. Дизайнер появлялся. Хозяйская дочка хотела переоборудовать полностью квартиру. Но дальше разговоров дело не пошло. Конечно, если необходимо, я найду все контакты. Мы не приглашали случайных людей, – продолжала Ангелина.

Путилин стоял у окна и кивал в такт словам головой. Затем утвердительно сказал:

– Вы же из Питера?

– Да, мы с Павлом Георгиевичем из Питера. Когда его перевели в Москву, он пригласил меня переехать вместе с ним.

– А где вы живете сейчас? В этой квартире?

Безобидный вопрос сильно смутил пожилую женщину.

– Нет, Павел Георгиевич был очень любезен, он мне купил жилье в одной из новостроек.

Вскоре гости попрощались и вышли из квартиры.

– Слушай, а сделай-ка мне запросы на всех, кто бывал в доме. Кто, где, когда, с кем.

Владимир хмыкнул.

– Все подготовил. Мы тоже недаром хлеб едим. Вот с дочкой проблема. Вокруг нее такое количество народу вьется! Невозможно круг знакомых, посещавших квартиру, определить.

В гостиничном номере Путилин просмотрел переданную ему папку. И довольно засвистел.

Совещание прошло успешно. Его отдел практически не ругали.

Утром он звонил в дверь квартиры, где жила Ангелина Аристарховна. Женщина была очень смущена.

– Позволите пройти?

Путилина проводили в крошечную гостиную.

– Хотите кофе?

– Не откажусь.

Ангелина сварила кофе и разлила по крошечным чашечкам. Поставила блюдо со свежей выпечкой. Путилин отхлебнул глоток:

– Отличный кофе.

Откусил кусок пышки с корицей.

– М-м-м-м! Сами печете? Такие пышки только у нас в Питере пекут.

Потекла светская беседа о Питере. Ангелина Аристарховна скучала по родному городу. В Москве слишком суетно.

– А Зверев-то где? – задал неожиданный вопрос Путилин. – Уверен, что он у вас в спальне.

Дама покраснела.

– Какой Зверев?

– Ангелина Аристарховна, не заставляйте меня самого заняться поисками картины.

– Как вы догадались?

– Вы же в школе работали? Только вот никто не обратил внимания, что школа эта изобразительных искусств. Кто мог незаметно подменить картину? В принципе, это мог сделать кто угодно. Вы же там не ночевали. Но вот не заметить подмену вы не могли! Зачем вы это сделали, Ангелина Аристарховна?

Ангелина заплакала.

– Я в бытность работы искусствоведом писала книгу о творчестве Анатолия Зверева. И когда хозяин купил его работу, я каждый день любовалась. Картины Зверева гениальны! Мне обидно было, что для всех остальных это была просто мазня. Даже дизайнер по интерьеру не понял, что это шедевр. «Миленько, это внучок рисовал?» – спросил он. Хозяина живопись интересует только как вложение денег. Он Поленова от Матисса не отличит.

Однажды на мой день рождения я решила взять картину домой. Верите, я не хотела ее воровать. Я хотела лишь на один день подарить себе праздник… Но я не смогла её вернуть на следующий день. Слегла с температурой. А когда выздоровела, я не в силах была с ней расстаться. Знаете, – она грустно улыбнулась, – никто-никто не заметил, что я заменила картину. Ни хозяин, ни его дочь. Постепенно я привыкла думать, что это моя картина.

– И что мне с вами делать? Это же воровство в особо крупных размерах, – протянул Путилин.

У женщины по щекам текли слезы.

– Стыд-то какой! – прошептала она.

– Стыд-то стыд, а вот за хищение в крупном размере, пункт «в» части 3 статьи 158 УК РФ до двух лет могут дать. Факультативно до 10 лет, – произнес он непонятную фразу. Знаете, Ангелина Аристарховна, я почему-то вам верю, что злого умысла не было. Давайте вот что сделаем, но чтобы никто ни-ни.

***
Вечером в квартире собрались: сам хозяин, Владимир, Путилин, приехала депутатская дочка. Ангелина Аристарховна сервировала стол к чаю.
Депутат, полный пожилой мужчина, в очень дорогом галстуке и синем костюме недовольно кривил губы. «Оторвали от важного дела – руководить страной! Что могут найти эти ищейки! Как же, найдут они пропавшее добро. Плакали денежки!»

Владимир выглядел спокойно, только нервное подергивание щеки выдавало его нервозность. Путилин попросил всех собрать, но не пожелал ничего объяснить. Сам Иван Дмитриевич степенно пил чай. Его «Сапсан» уходил ночью, поэтому он никуда не торопился.

– А скажите, любезный Павел Георгиевич, – наконец, обратился Путилин к хозяину, – а почему вы решили, что картина пропала?

Тот побагровел:

– Издеваетесь? Я, что, совсем дурак и не вижу, что передо мной?

Путилин не отказал себе в удовольствии поддеть народного избранника:

– Вы же не сразу поняли, что картину подменили…

Депутат хотел что-то добавить, но Путилин не дал ему сказать. Он подошел к стене и снял картину. Быстро вытащил картину из рамы. Под ней оказалась вторая! Зверевская! Все ахнули.

– Кто-то из ваших гостей, кто именно, мы вычислить не можем, да и надо ли? Этот некто вставил поверх вторую акварельку. Так сказать, пошутил. Впрочем, планы его нам неизвестны.

Хозяин молча разевал рот, как рыба. Его второй раз развели, как последнего лоха! Он посмотрел на Владимира. Если тот посмеет рассказать о подобном конфузе! Про Путилина он не думал в этот момент. А зря! Ведь благодаря ему мы узнали об этом случае.