– Дмитрий Владимирович, сколько человек стоят на учете как онкобольные в нашем городе и какие злокачественные образования встречаются чаще всего?

– На учете стоят около 167 тысяч человек. Ежегодно в среднем мы регистрируем 24 тысячи новых случаев заболевания. На первом месте у женщин – рак молочной железы, затем следуют колоректальный рак, рак желудка и рак матки. У мужчин – рак легкого, колоректальный рак, рак предстательной железы.

Если брать общую группу, то есть мужчин и женщин, то лидирует колоректальный рак (ободочной кишки и прямой кишки), затем рак легкого, желудка.

– Самая высокая летальность – от рака легкого. Так происходит и у нас, и во всем мире. Почему?

– Причина – в раннем выявлении, точнее, в трудностях с ранним выявлением. Только треть пациентов с раком легкого подлежат оперативному лечению. К сожалению, этот вид опухолей диагностируется уже либо на третьей-четвертой стадиях, либо так функционально запущен, что уже неоперабелен. Чаще всего он выявляется у курильщиков возраста 55+.

– Разве его нельзя обнаружить с помощью флюорографии?

– К сожалению, флюорография не является методом скрининга. Она была придумана для борьбы с туберкулезом. Сама по себе флюорография объемное образование легкого выявить может.

Но есть такие слепые локализации, когда за тенью ребра, грудины, сердца их просто не видно. Золотым стандартом выявления рака легкого является низкодозовая компьютерная томография, но ни у нас, ни в одной стране мира этот скрининг не вошел в повседневную практику. Это очень и очень дорого.

При этом у нас в Петербурге действует бесплатная программа по выявлению, пилотный проект скрининга рака легкого у курильщиков возраста 60+ с большим стажем курения. И я, к сожалению, не могу сказать, что туда стоит очередь.

– Почему люди не приходят? Боятся услышать нехорошее?

– Я скажу очевидную вещь. Существуют профосмотры, диспансеризация. Суть диспансеризации в том, что входящие в нее мероприятия направлены на скрининг или просеивание той категории пациентов, у которых могут быть заболевания. Например, у женщин сюда входит скрининг рака шейки матки, который снижает смертность примерно на 60 процентов.

Но на диспансеризацию приходят не все. Во-первых, многие, и в основном старшее поколение, сохраняют некоторое недоверие к здравоохранению. Во-вторых, много кто попросту не знает, что диспансеризация включает не только измерение давления и ЭКГ, но и скрининги на наиболее частые виды рака. Это рак молочной железы (маммография и УЗИ молочных желез), анализ кала на скрытую кровь иммунохимическим методом (колоректальный рак), мазок на рак шейки матки. Но мы ожидаем изменений к лучшему.

– Эти скрининги включены в диспансеризацию, потому что их легче проводить? Или потому что эти виды рака встречаются наиболее часто?

– Скрининг – это профилактический медицинский осмотр для выявления факторов риска и заболеваний на ранних стадиях.

Скринингов, влияющих на смертность, в онкологии, по большому счету, всего три: скрининг на колоректальный рак, маммографический скрининг и скрининг на рак шейки матки. Например, анализ крови на ПСА (простатспецифический антиген) не является скрининговым, потому что это обследование не влияет на смертность. Этот анализ – просто элемент раннего выявления рака.

Скрининг, или просеивание, – это действия, влияющие на последующую смертность. Например, скрининг на рак шейки матки или легкого может снизить смертность, если новообразование или даже предпосылки к нему будут вовремя обнаружены. Это предраковые скрининги. В остальных случаях мы уже констатируем заболевание в той или иной стадии.

– Какой процент рака выявляется у нас на ранних стадиях?

– В 2020 году доля злокачественных образований, выявленных на первой-второй стадиях, составляла 54,8 процента, в плане на 2023 год у нас стоял требуемый показатель 56,4, а выявили даже чуть больше. Это очень важные показатели. Это означает, что люди стали больше доверять диспансеризации, сейчас ее проходят в три раза больше человек, чем три-четыре года назад.

– Я скажу со стороны пациента. Способен ли участковый врач, у которого в коридоре очередь, уделять достаточное внимание пациенту, если тот пришел на диспансеризацию?

– А я вам отвечу как главный онколог. Если еще пару лет назад врачам в амбулаторном звене было действительно проблематично заниматься этими вопросами, то сейчас диспансеризация – это их прямая обязанность, она включена в их рабочий график, и они мотивированы, в том числе материально, выявлять опасные заболевания на ранних стадиях. Главное – чтобы люди приходили.

Я же тоже сижу на приеме как обычный онколог. Приходят люди с уже запущенными опухолями. Спрашиваю: когда сдавали такой-то анализ? Выясняется: никогда. Потому что ничего не беспокоило. Это стандартный ответ. Но когда забеспокоит, уже может быть поздно.

Почему у нас столько инсультов, инфарктов? Поэтому же. До поры до времени не болело, а если давление зашкаливает – таблетку принял, и вроде прошло. А потом – инфаркт. Но мы действительно ожидаем изменений к лучшему. Люди начинают понимать, что диспансеризация придумана не для того, чтобы чем-то занять врачей, а чтобы сохранить жизнь и здоровье пациенту.

– У нас в городе 18 ЦАОПов – центров амбулаторной онкологической помощи. Они эффективны?

– Идея организации ЦАОПов – максимально приблизить помощь к пациенту. С ЦАОПами проблемы встречаются, мы стараемся их решать вместе с районными администрациями, потому что ЦАОПы – это часть первичной медико-санитарной помощи. Мы открыли их во всех районах, где они нужны по нормативам, но они действительно отличаются. Где эта работа налажена, там все идет вперед очень быстрыми темпами. Поверьте мне, я сам принимаю в одном из таких центров.

Бывают и другие истории. Я не стану называть районы, но в одном из них ЦАОП был открыт позже всех, и сейчас им трудно, им приходится догонять. В другом районе ЦАОП строили очень долго, но, когда построили, он стал одним из лучших в городе. Это четыре этажа, напичканные современной техникой: томограф, эндоскопия, лаборатория, отличные кабинеты… Как только у нас будут диспансеризация и скрининг если не на пять баллов, то хотя бы на четыре, мы такой рывок вперед совершим!

– Достаточно ли у нас в городе онкологических коек?

– В Петербурге специализированную, в том числе высокотехнологичную, медицинскую помощь по профилю «онкология» оказывают несколько медицинских организаций. Это два специализированных стационара – Онкоцентр имени Н.П. Напалкова и Городской клинический онкологический диспансер, два многопрофильных стационара – городская больница №40, где мы сейчас находимся, и клиническая больница Святителя Луки. В этих учреждениях развернуты 1592 койки, в том числе 353 койки дневного стационара.

– Вовремя обнаруженный рак лечить у нас умеют. Что происходит с пациентом дальше, когда он выходит из стен медучреждения?

– Это речь о диспансерном учете. У нас в городе есть пациенты, состоящие на учете с 1994 года, но найти их контакты для приглашения на осмотр бывает довольно затруднительно. Хочу напомнить, что прошедшим лечение пациентам надо приходить к онкологу не реже раза в год. Часто бывает так: пациенту звонят, напоминают, что пора прийти на осмотр, но приходят не более половины даже из тех, кому дозвонились.

Ответ тот же: «Меня ничего не беспокоит». Каждый из нас должен понять, что рак – это опасное, но все же хроническое заболевание и с ним можно и нужно жить долго, но к нему, и к себе тоже, надо относиться с уважением.

Врачей-онкологов хватает: общая укомплектованность ими в амбулаторных условиях – 85 процентов, что является достаточно высоким показателем с учетом открывшихся центров амбулаторной онкологической помощи. Молодые врачи тоже идут в амбулаторную онкологию.

Дмитрий Гладышев работает в городской больнице №40 в Сестрорецке. Он – заместитель главного врача по хирургии.

Дмитрий Гладышев – главный внештатный онколог Комитета по здравоохранению, абдоминальный хирург, врач-онколог высшей категории, доктор медицинских наук. Выпускник Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова.

24 000 пациентов с онкологией ежегодно выявляют в Петербурге. Своевременная диагностика помогает спасти их жизни.

60,4% онкологических заболеваний, выявленных у петербуржцев в 2023 году, были на первой-второй стадиях.

Четыре медицинские организации оказывают высокотехнологичную помощь больным раком в Петербурге.