Несколько дней мы провели в русском городе Донецке, пытаясь попасть к военным. К военным нас не особо хотели пускать, поскольку на фронте, как я уже говорил, происходит движуха. Но наконец удача улыбнулась нам в лице уже знакомой, можно даже сказать, дружественной 200-й бригады Северного флота – той самой, у которой мы гостили этим летом на Артемовском направлении и где читали стихи в блиндаже, в 800 метрах от хохла.

На сей раз такого рок-н-ролла не было, но получилось все равно весело.

Вечером выдвинулись на машине в город Алчевск, где нас должен был встретить товарищ из «двухсотки».

Была в 2000-х компьютерная игра под названием You Are Empty – об огромном сталинском городе, в котором произошли некие чудовищные события. Так вот, действие этой игры стопроцентно происходило в городе Алчевске, и ни в каком ином. Стройные и ровные сталинки, титанический металлургический завод посреди города, а в центре всего – огромная труба, из которой вырывается струя горящего газа. Этакое око Саурона. Добавьте к этому сумерки, гололед на трассе и белесый туман – и можно снимать кино. Неважно даже о чем.

Дорогие кинематографисты, добро пожаловать в город Алчевск Луганской народной республики!

В Алчевске нас встретили и повезли в город Стаханов, где мы и расположились на ночлег в ожидании дальнейших распоряжений.

В городе Стаханове тоже можно снимать кино. Правда, уже в духе Тарковского. Или клипы для рэпера Хаски (кстати, где он?). Город подавляет своим мрачным видом, особенно при такой погоде. Нет, может быть, летом тут и красиво, но в такую зиму и с таким туманом среди этих серых панелек ничего хорошего тут не ждешь. Добрые местные жители, однако, пояснили, что город выглядит депрессивным даже не от войны: он таков сам по себе, он всегда был таким, особенно в 90-е.

Вообще, по состоянию бывших украинских, а теперь российских городов особенно четко видно, что Украина как государство к моменту своего краха в 2014-м так и не вышло из состояния вечных 90-х годов. А виноваты в этом были, разумеется, мы. Кто ж еще-то.

Примечательная деталь на заправке: одна колонка с ценами в гривнах, старая, сильно побитая временем, и прямо с ней в одном ряду – новенькая российская, с ценами в рублях, блестящая и свежеокрашенная.

Нас встречает заместитель командира бригады по политической работе с позывным Комиссар. С ним мы успели за это время сдружиться и разговориться. Очень хороший мужик, по-отечески относится к бойцам, переживает за них, как за детей.

Встречаем нашего друга – мобилизованного бойца Ивана Гладина. На «гражданке» он работал режиссером и оператором, состоит в партии Лимонова. Так вышло, что нам удалось немного поучаствовать в его судьбе и облегчить ему жизнь на фронте. Теперь он занимается пропагандистской работой в 200-й бригаде, то есть делает то, что отлично умеет, и повышает моральный дух бойцов. Ваня, вернешься – с тебя пиво!

Комиссар, обсуждая Ивана, отмечает, что тот молодец, и говорит о важности индивидуального подхода к бойцам. Для армии это редкость. Уважительно киваем.

Отдохнули, выспались. Утром выдвигаемся в сторону фронта – читать стихи и снимать документалку о бойцах.

Тут-то и выяснилось, что ситуация на этом участке фронта стала заметно лучше, чем еще летом.

Летом нас пустили в Соледар только под покровом ночи. Ехали очень осторожно, с выключенными фарами, а вокруг все гремело, рвалось и грохотало.

Теперь же нас спокойно пустили днем. Поставили на головную машину глушилку от FPV-дронов и погнали под бодрую музычку. Проезжаем уже знакомые по летнему визиту места, но уже в спокойном режиме, не шугаясь от любого грохота.

Мы проезжаем заснеженную степь с обледенелыми остовами ржавой бронетехники, мчим по разбитой обстрелами дороге, лихо объезжаем грязные лужи, а вокруг – хрустальные деревья, покрытые толстой коркой льда. Волшебный стеклянный лес посреди войны.

В Соледаре стало тише, чем в прошлый раз. «Контрнаступ» ВСУ очевидно выдохся, особенно на этом участке. Еще летом хохол пытался наступать буквально каждое утро, свидетелями одной такой атаки стали и мы, зайдя в гости к танкистам. Теперь, видимо, что-то случилось и силы куда-то делись.

Более того: российская армия на этом участке предпринимает успешные наступательные действия, в результате чего линия фронта изменилась в нашу пользу. Подробнее не расскажу, тут читайте военных экспертов. Но ситуация стала очевидно лучше.

На позиции знакомимся со слаженной работой расчетов ПВО. Я бегаю в бронике и каске – и даже не столько от обстрелов, сколько для того, чтобы сохранить черепную коробку в случае падения от гололеда. Это был бы очень глупый способ затрехсотиться, согласитесь.

Вообще, настроение у парней очень хорошее, бодрое. Если летом его можно было охарактеризовать как нормальное, то сейчас – именно что бодрое. Как я уже и писал, в силу улучшившейся обстановки на фронте.

Почитали стихи. Парни, само собой, оценили стих со строчкой «Мне нравится двухсотая бригада», ну и еще матерный стишок «Зачем в турбине искать еврея». Вообще, приняли очень хорошо. Каждый раз сомневаешься, нужны ли тут стихи, но когда видишь улыбки на лицах мужиков, все сомнения отпадают. Все делаем правильно.

Прощаемся известной уже фразой: «Ну, не пока».

И уже вечером проездом возвращаемся к нашему уже старому доброму знакомому – зампотыла Бане, где встречаемся с легендарным комбригом Поляной.

О комбриге Поляне многое написано и сказано, а еще больше о нем известно такого, чего нельзя писать в открытом доступе. Он реально легенда. Его уважают. Кажется, он может убивать взглядом, и я не преувеличиваю. Пить чай с такими людьми за одним столом – все равно что прикоснуться к живому учебнику истории. Читать им стихи и получить одобрение – еще круче.

И снова: «Ну, не пока».

Мы выражаем огромную благодарность 200-й бригаде за теплую, веселую и бодрую встречу. Впереди – еще два дня в гостях у бойцов на Артемовском направлении.

Полная, как говорится, гойда. Не пока.