– Валерий Борисович, когда дома ждут гостей, то стараются навести порядок. Как это бывает в театре?

– Мы тоже готовимся. На протяжении многих лет, примерно с 2007 года, мы занимаемся реставрацией интерьеров. В советское время каких-то серьезных работ не проводилось, просто все ежегодно красилось, штукатурилось и порой теряло свою историческую узнаваемость.

Мы начали с главной лестницы. Восстановили ограждение и обновили мраморные ступеньки, восстановили исторический подлинный цвет стен. И сегодня все, кто приходит в театр, не узнают ее, говорят, что не понимают, куда попали.

Провели поэтапную реставрацию всей анфилады фойе, которая идет вдоль Владимирского проспекта, и нашего главного колонного зала. Привели в порядок фасад и сейчас завершаем работы в фойе, которое находится в левой части здания. Мы открыли там уникальной красоты золоченые потолки. И хотим объединить все эти помещения от самой правой точки здания до левой, от дубового камина до камина из обожженной керамики, которого никогда не видел зритель. Надеемся, что через год-полтора мы откроем эту анфиладу для публики. И будем готовиться к ремонту большого зрительного зала и сцены. Мы хотим сделать это пространство более удобным и функциональным как для артистов, так и для зрителей.

– Такие смелые планы предполагают серьезное финансирование. Как справляетесь?

– Нам помогает город. Я очень благодарен губернатору Александру Дмитриевичу Беглову. Я помню его с того момента, когда он еще в ранге врио губернатора приходил к нам в театр, на собрания труппы и спектакли. Я благодарен также вице-губернатору Борису Михайловичу Пиотровскому и председателю Комитета по культуре Федору Дмитриевичу Болтину за поддержку всех наших начинаний. Нам дается свобода как в творческом выражении, так и в вопросах реставрации. И мы стараемся быть достойными ее.

У нас еще со времен Игоря Петровича Владимирова сложилась демократичная атмосфера, которая делает каждого не просто сотрудником, а содеятелем.

– Создавать творческую атмосферу – задача руководителей. Сложился ли тандем с Ларисой Луппиан?

– Я считаю, сложился. Когда театр авторский, то режиссер зачастую больше думает о своем имидже. А артист для него является инструментом продвижения. В нашем случае Лариса Регинальдовна прежде всего думает об актерах, о том, чтобы у каждого из них была возможность себя реализовывать. Только в этой открытости залог творческого успеха.

В 1992 году, когда Игорь Петрович переименовал театр в Открытый, он имел в виду не только зрителей, но и возможность честно и свободно высказывать свое мнение. И мне посчастливилось десять лет с ним работать.

– Какие еще из принципов, которые исповедовал Владимиров, вы считаете важными? И каким человеком был этот легендарный режиссер?

Вы знаете, чем человек слабее, тем он более сложен и недосягаем. Чем сильнее – тем проще и доступнее. Игорь Петрович мог позволить себе оставаться очень простым и доступным.

У него не было такого – иди и решай сам. Он садился за руль, сажал меня рядом с собой, и мы ехали туда, где надо было решить какой-то вопрос. Когда его назначили худруком, на него легли в том числе хозяйственные вопросы, в которых он мало что понимал. Поэтому когда он брался за бумаги, то приглашал меня, сотрудников бухгалтерии, и мы вместе в них разбирались.

Он никогда не был недоступным, хотя многие его считали таковым. Недосягаемым он был только в своей мудрости, мужской красоте и достоинстве. Это человек, который до конца жизни оставался молодым душой. Помню, как в промежутках между спектаклями в Череповце, с которым мы дружили 25 лет, мы выезжали за город, и он мог вместе со всеми пойти по лесу собирать грибы. Не было какой-то искусственной границы. Он всегда был рядом, всегда был вместе с нами.

– Ученики Владимирова сегодня составляют костяк труппы. Но в театр ежегодно приходят молодые артисты. Можно ли их считать наследниками по прямой?

– Сейчас линию Игоря Петровича продолжает его ученица Лариса Луппиан. Она занимает кабинет Владимирова, но, почитая своего учителя, никогда не сидит за столом, где лежит записная книжка и очки мастера. Что тоже говорит о ее уважительном отношении.

Сейчас в театре служат и другие ученики Владимирова. Это народные артисты России Сергей Мигицко, Олег Леваков, Евгений Филатов, Владимир Матвеев, Анна Алексахина, заслуженные артисты России Светлана Письмиченко, Ирина Ракшина, Галина Субботина, Александр Новиков, Александр Солоненко и другие. Я уверен: весь этот костяк навсегда предан нашему театру.

Молодые актеры приходят к нам, как правило, с театральных курсов, которые всегда были при театре. Шесть курсов выпустил Игорь Петрович, один – Владислав Пази, и мы целиком оставили его в театре. Еще один курс – на счету Юрия Бутусова и Анны Алексахиной, и ребята тоже служат в театре. Опытных артистов мы называем «старики», ко всем молодым они относятся с пониманием и вниманием.

Наши артисты могут заразить любовью к театру не только через спектакли, но и через футбол. Все знают, какой Сергей Мигицко страстный болельщик и как дружит с «Зенитом». Он возглавляет нашу футбольную команду, и, когда молодые артисты приходят в театр, он берет их под свое крыло не только на сцене, но и в команде. Это очень сплачивает, создается семейная атмосфера.

Считаю, что это очень важно. Я сам воспитывался и жил в интернате, где мы все постоянно находились вместе. С тех пор прошло уже много лет, но буквально неделю назад, когда у меня был день рождения, мои одноклассники пришли и поздравили меня. То же самое и в театре. Когда все вместе на сцене и на футболе, на гастролях и в походах, то эта семейственность только укрепляется, возникает доверие друг к другу, что играет на пользу дела.

– Как создать театр-дом? И нужно ли это?

– Думаю, что театр-дом – это то, что отличает наш русский театр, о котором говорили великие драматурги и режиссеры. Когда во время пандемии мы не играли спектакли и в театр никого не пускали, артисты под любыми благовидными предлогами буквально прорывались в здание. Это говорит о том, что здесь им очень комфортно. И каждый знает, случись что – в театре всегда придут на выручку и помогут.

Из нашего театра либо сразу уходят, поняв, что это не их атмосфера, либо работают до конца, сколько жизнь позволяет.

– Скажите, а как изменилась публика за это время?

– Вы знаете, в 1990-е зрителей в зале было порой меньше, чем артистов на сцене. Сейчас, слава богу, залы полные. У людей появилась потребность к общению с настоящим искусством, с тем, что происходит здесь и сейчас. Для многих это очень интересное и живое стало большой ценностью.

Не секрет, что многие зрители идут не на спектакль, а на какого-то артиста. Мы им тоже рады, потому что это их путь в театр. Через это они придут к пониманию и любви к спектаклю и к театру в целом.

– Что для вас театр?

– Для меня это большая ответственность прежде всего. Ответственность перед теми, кто тебе доверяет.