– Сергей Петрович, какие творческие эксперименты были в вашей карьере?

– К примеру, исполнил главную роль в моноопере «Жалобная книга» Игоря Рогалева (режиссер Ирина Тайманова). Это была съемка оперы на телевидении. За 21 минуту мне пришлось сыграть 18 ролей. Смелый проект.

Позже это помогло, когда Юрий Александров поставил в Кировском театре (ныне Мариинский) «Колокольчик» (6+) итальянского композитора Гаэтано Доницетти. Там было много образов, нужно было перевоплощаться.

– В сочинении Шостаковича «Антиформалистический раек» вы один исполнили партии четырех солистов. В трех операх Рахманинова – три заглавные партии. В ваш юбилей вы спели заглавную партию в опере Пуччини «Джанни Скикки» (6+) на сцене театра «Зазеркалье»… Вечер приурочили к двум датам – вашему 75-летию и 45-летию первой постановки этой оперы в России. Это были сложные роли?

– И да, и нет. Важно подойти к моменту созидания или вхождения в спектакль, в роль. К этому надо готовиться. Еще во время учебы ленинградский хормейстер Григорий Сандлер говорил нам: «Привыкайте репетировать в полный голос».

Когда я начал работать, мне еще не было шестнадцати. Мой дед погиб в 1942 году. Отец умер, когда я еще был совсем малышом. В пятнадцать лет пошел на завод, элементарно нужны были деньги.

Помню, когда я уходил в ансамбль песни и пляски погранвойск, начальник цеха сказал мне: «Куда ты идешь – в артисты?! Ты бы у меня через три года человеком стал, 400 рублей бы получал». В то время это были огромные деньги.

– Какие еще у вас были известные наставники?

– Моим первым педагогом была Мария Матвеева, уникальный учитель. Знаете, есть мало людей, умеющих обучить практически с нуля, когда дело касается молодых певцов. Из-под ее крыла вышли уникальные исполнители: Софья Преображенская, Евгений Нестеренко, Людмила Филатова и множество других. Это народные артисты, создавшие славу отечественной вокальной школы. Мария Михайловна была педагогом в сольном классе при Ленинградском (ныне Санкт-Петербургском) государственном университете.

Некоторое время моим педагогом был Георгий Селезнев. Но он оставил педагогическую работу и вернулся в театр. Тогда я перешел в класс Юрия Барсова.

После шести лет учебы моим наставником стал народный артист Сергей Шапошников. К слову, он был первым исполнителем партии Андрея Болконского в опере Сергея Прокофьева «Война и мир» (12+).

Недавно дирижер художественный руководитель Санкт-Петербургской филармонии имени Дмитрия Шостаковича народный артист СССР Юрий Темирканов ушел из жизни. Именно он пригласил меня в 1978 году в Кировский театр на роль Болконского. В своей работе я отталкивался именно от того, что мне дал Сергей Николаевич Шапошников.

– Вы знали известного композитора Дмитрия Кабалевского. Каким он был?

– Уникальный по простоте, искренности, скромности человек. При этом, когда мы познакомились, он уже был депутатом Верховного совета СССР. Народный артист, Герой Социалистического Труда, лауреат высших государственных премий.

– Вы собрали инициативную группу по увековечиванию памяти выдающихся деятелей искусства. А что для вас память?

– Никогда не устану повторять, что без культуры нет нации. А культура – это прежде всего память.

Как-то шел пешком, и передо мной шла молодая женщина с маленьким мальчиком лет шести. Он увидел доску с надписью: «Здесь жил Александр Суворов». И спросил: «Кто это?» И тут мама начала ему рассказывать об этом человеке. У нас самый красивый город, но мемориальных досок о великих людях не хватает.

Тот же Георг Отс. Можно говорить, что он эстонский певец, но нет: он советский певец и родился в Ленинграде.

– Назовите еще пару имен.

– Балерина Анна Павлова, оперные певцы Николай Охотников и Галина Ковалева. Она была уникальной певицей и не уехала в Москву, когда ее очень просили, всегда отвечала, что живет в Ленинграде и петь будет в этом городе. Эти артисты – патриоты своего города.

– Вы уже 50 лет по праву находитесь на мировом олимпе. Как за это время поменялся мир оперы, люди, которые делают этот жанр?

– За последние годы опера очень сильно изменилась, к сожалению, и в России, и на Западе. Пришли молодые режиссеры, которые отрицают многие и правильные вещи.

К примеру, режиссер, который может надеть на Татьяну Ларину очки. Однажды моя жена Вера спросила этого режиссера – дело было в Торонто, в Канаде, – почему на Татьяне очки. Он отвечает: «Миссис Лейферкус, а вы читали «Евгения Онегина» (12+)?» Она говорит, что не только читала, но и многое помнит наизусть. Тогда тот замечает, мол, Татьяна говорит сама, что много читает. А раз так, зрение у нее плохое… Что, по мнению режиссера, подтверждается в сцене греминского бала, когда Татьяна говорит: «Простите, кто там с мужем, не разгляжу». Поэтому режиссер решает надеть очки на Татьяну.

Или постановка «Мазепы» (12+) в Брегенсе. Там Мария говорит: «Твоим сединам как пристанет корона царская! Его усы белее снега…» Между тем, Мазепа в постановке не имеет ни одного волоска… В этом же спектакле казнь Кочубея и Искры происходит при помощи трамвая, который ведет пьяный казак. Вот вам изменения в сценарии. Эпатаж сегодня.

При этом в Гамбурге делали «Лулу» (16+) Альбана Берга. Швейцарский режиссер, уже в возрасте. Первая репетиция. В студии стоят стулья и столы. Он говорит: «Ты сюда сядь, ты будь там. Давайте начнем петь, что мы делаем по сцене». И тут мы понимаем через неделю, что спектакль сделан! Незаметно, но все получилось. Это был такой успех у публики, что Гамбург четыре года повторял этот спектакль. Берг написал скрипичный концерт «На смерть ангела». Он посвящен погибшей дочери композитора Малера. В конце спектакля скрипачка выходила на сцену и играла этот концерт. Это было нечто! В зале царила гробовая тишина, все вслушивались в мелодию с таким замиранием духа… Таков был логический конец этой бедной девушки Лулу.

И вот такие современные постановки я принимаю.

– Вашу семью невозможно представить без вашей супруги Веры Евгеньевны. Она балерина и окончила Академию имени Вагановой. Долгое время работала в Мариинском театре. Как вы познакомились?

– В Кировском театре на одном из представлений балета «Лебединое озеро» (6+) в один прекрасный момент мы познакомились с Верой. Стали встречаться и потом решили пожениться.

Вера пришла к папе, он был очень серьезный человек. И сказала, что выходит замуж. На что он ответил: «Пусть ходит зять по дому». Там же родился наш сын. Много лет прожили в этой коммунальной квартире. Мы с Верой уже более 55 лет вместе.

– В чем секрет счастливой семьи?

– Вовремя надо остановиться в конфликте или споре. И уметь прощать.

– Расскажите, как вы росли.

– Родился на Большом проспекте Васильевского острова. Потом жили на Донской улице. Это между 15-й и 16-й линиями. Потом на углу 18-й линии. Это была коммунальная квартира. Рядом находилась школа.

Консерваторию от Мариинского театра отделяет 40 шагов. У меня эта дорожка оказалась намного длиннее. В Ленинградском государственном университете базировался хор. Там же был зал с феноменальной акустикой. Мы часто выступали там. Готовили концерты. Этот хор сыграл не просто большую роль, он стал поворотным моментом в моей жизни.

Мы пели ленинградскую премьеру 13-й симфонии (6+) Шостаковича, например, и тогда я увидел его впервые в зале. Он безумно нервничал. Как солист, я спел это произведение в Западном Берлине в 1980 году с Куртом Мазуром. Горжусь тем, что он никогда без меня это произведение не исполнял. Если я не мог, он переносил сроки выступления.

– Почему сегодня выбрали Театр музыкальной комедии?

– Прежде всего это мой первый в жизни профессиональный театр. В феврале 1970 года впервые вошел в двери этого театра. Мы жили от премьеры к премьере, заканчивался один спектакль – и тут же начинался следующий.

– Что для вас счастье?

– Встречаться с людьми, которых ты по-настоящему любишь, ценишь, с которыми ты можешь чувствовать себя абсолютно естественно.