Первыми читателями всегда были дети. Поначалу книг для них было немного. Только с XIX века стали появляться детские писатели и, соответственно, литература. Хранитель русского книжного фонда Всероссийского музея А. С. Пушкина Елена Субботина показывает на выставленное в витрине издание «Золотое зеркало». И сразу удивление. Все мы привыкли, что в книгах для детей яркие картинки, крупный шрифт. А глядя на этот раритет, в котором все не так, ни за что не догадаешься, что он для самых маленьких.

«Это первая в России переводная детская книга. В ней собраны короткие нравоучительные рассказы о детях. Каждый из них завершается назиданием: как правильно себя вести», – рассказывает наш экскурсовод.
Классик русской литературы Сергей Аксаков вспоминал, что эту детскую книжку он знал тогда наизусть. А историю о мальчике, который одевался сам, без помощи нянь, запомнил на всю жизнь.

Книгам вообще придавали огромное значение, их дарили даже младенцам. Вот, например, издание Пушкина 1887 года с трогательной дарственной надписью. «Новорожденному сыну моему Владимиру Павловичу Цезаревскому отец 1887 ст. Люботин Х. Н. Ж. Д.».

Сотрудникам музея удалось выяснить, что по образованию Цезаревский был врачом и общественным деятелем. А его сын, которому он и презентовал эту книгу, умер в блокаду от голода.

Рядом можно увидеть экземпляр знаменитого «Описания Санкт-Петербурга» Андрея Богданова – первого путеводителя по городу. У библиофила и писателя Сергея Полторацкого было три таких книги. Одну из них он подарил своей дочери, именно она и хранится теперь в фондах музея.

Награда за успехи

Традицию дарить книги подхватили гимназии и университеты. Лучшим из лучших вручали их за успехи, прилежание и благонравие.
Вот, например, «Стихотворения В. Жуковскаго». На форзаце надпись: «Воспитаннику 1 го класса 3-й С.Петербургской Гимназии Дмитрию Зяблову за отличные успехи в науках и благонравное поведение С.Петербург 1 Декабря 1834 Директор Шнейдер».

«Третья гимназия – одно из старейших учебных заведений Петербурга, она предназначалась для детей всех сословий. В разные годы здесь учились представители знатных семейств Вяземских, Шереметевых, Куракиных и др. Среди других воспитанников были публицист и критик Дмитрий Писарев, писатель и историк Дмитрий Мережковский, пушкинист Александр Слонимский», – вводит в курс дела Елена Субботина.

Книги Императорского Александровского лицея в зеленом переплете, с красной вставкой и надписью, можно идентифицировать безошибочно. А если их открыть и заглянуть внутрь, то увидишь вклеенный бланк, на котором написано, кто и когда получил книгу. Вот одна из надписей. «Проиграна в 1914 году 15 марта в макао воспитанником 70 курса Забело».

Признаюсь, без разъяснений Елены разобраться с текстом было бы непросто. «Лицеист Владимир Забело, получивший эту книгу в качестве награды, служил на подводной лодке в Ревеле и трагически погиб в 1918 году при ее затоплении. А проиграл он ее по всей вероятности другому лицеисту Михаилу Красовскому, потому что именно из его семьи она и поступила в наш музей», – объясняет она.

Ну а слово «макао» расшифровывается совсем просто. Оказывается, это азартная карточная игра, получившая свое название по городу Макао, бывшему в то время португальской колонией.

Не изменит никогда

Во взрослой жизни покупка книг становится осознанным выбором. Проследить их путь помогают владельческие переплеты и экслибрисы, штампы и дарственные надписи.

Принадлежность книг обозначали разными способами. Это мог быть специально заказанный и наклеенный экслибрис, как на книге путешественника и естествоиспытателя Форестера, принадлежавшей адмиралу Ивану Крузенштерну, совершившему первое русское кругосветное плавание. Или совсем незаметная чернильная надпись, которую собственноручно сделал архитектор Огюст Монферран.
Подчас экслибрисы сами по себе становились произведениями искусства. Например, экслибрис к «Божественной комедии» Данте сделан для художника Константина Сомова по рисунку Александра Бенуа. А на экслибрисе князя Николая Долгорукова можно прочесть надпись: «Unlivreestunamiquinеchangejamais», что значит: «Книга – это друг, который не изменит никогда».

Памятник любви

А вот ничем, казалось бы, не примечательное издание «Евгения Онегина». Но только на первый взгляд. Потому что это не просто книга, а настоящий памятник любви.

«Однажды, – рассказывает Елена Субботина, – некая Ольга Томановская подарила этот томик писателю и драматургу Виктору Рышкову. Они познакомились в Костроме, куда молодой человек приехал из Петербурга. Возникли чувства. Однако бедный начинающий писатель не мог позволить себе жениться, девушка тоже была небогата, и они расстались. На память она подарила ему пушкинский роман, подписав его: «Моему лучшему и единственному другу Виктору Александровичу Рышкову Ольга Томановская. Тверь 9 октября 1884 г.». Понимая, что брак с любимым невозможен, девушка вышла замуж за вдовца с детьми. И вскоре умерла от туберкулеза».

Судьба Рышкова сложилась более счастливо. Он стал известным писателем, пьесы которого ставили в театрах двух столиц и в провинции, женился. Но первую любовь не забыл и не предал. Карандашную надпись на подаренной ему книге он проклеил, воспроизвел ее в золотом варианте на верхней крышке переплета, а на задней крышке указал даты и места их памятных встреч, вклеил в книгу фотографию девушки. А еще написал грустное стихотворение, в котором есть такие строки: «Спи, мечта больная…»

Библиотека императоров

Среди собирателей книг было немало первых лиц государства.
«В книжном собрании музея хранится более 120 книг из императорских и великокняжеских библиотек», – уточняет Елена Субботина. Некоторые экземпляры можно увидеть на выставке.

Вот книга стихотворений Василия Жуковского, принадлежавшая Великому князю Константину Николаевичу, брату Александра II, которого воспитывал писатель. Об этом свидетельствует экслибрис под короной. Есть книга с экслибрисом принца Ольденбургского, памятник которому недавно открыли перед Мариинской больницей.

Представлены на выставке и книги из личной библиотеки Николая II, которая насчитывала более 15 тысяч томов.

Суперэкслибрис Николая II и штамп Царскосельской дворцовой библиотеки можно увидеть на «Военно-медицинском журнале» 1827-1828 гг. – первом подобном издании в России, кстати, существующем до сих пор. Перед титулом вклеен лист с записью: «Господину начальнику Главного Штаба Его Императорского Величества Графу Дибичу для поднесения Государю Императору. Тетрадь сия содержит все то о чуме, что об оной должно быть известно всем врачам 2-ой Армии…». И подпись – баронет Яков Виллие. Уточним, это тот самый человек, который был организатором военно-медицинского дела в российской армии и личным врачом императорской семьи, в том числе Александра I и Николая I.

Удивительная пушкиниана

Есть на выставке и экспонаты из личной библиотеки Онегина-Отто, с которым связано много тайн и легенд. По одной из версий он был братом Александра III, и очень многие усматривали между ними сходство. По другой – был незаконнорожденным непонятного происхождения. Легенда гласит, что его нашли в корзинке в Александровском парке, а фамилию Отто ему дала крестная мать.

Однако она его не устраивала. И он долго хлопотал о том, чтобы ему официально разрешили именоваться «Онегиным» в честь героя пушкинского романа. И в конце концов добился своего.

«Он учился в 3-й гимназии, о которой я уже рассказывала. Там познакомился и подружился с сыном Жуковского. Он-то, а также Тургенев и посоветовали ему собирать издания Пушкина», – рассказывает Елена Субботина. Основу коллекции заложили подаренные сыном Жуковского рукописи Пушкина и материалы о дуэли и смерти поэта, а также его посмертная маска и другие предметы.

В Париже, куда он перебрался в 1879 году, его трехкомнатная квартира больше напоминала музей, чем жилье. Единственным «посторонним» предметом была кровать, а все вещи вокруг – рукописи, издания произведений поэта, вещи, даже мыло и коробочка от духов – все было связано Пушкиным.

Свою пушкиниану, в которой имелось рукописное, музейное и книжное отделения, Онегин-Отто собирал полвека. И завещал ее Академии наук России. Однако впоследствии единое когда-то собрание было разобщено. Сегодня часть экспонатов хранится во Всероссийском музее А. С. Пушкина, в библиотеке Академии наук, в Пушкинском доме, в Эрмитаже, а часть представлена здесь, на выставке в Музее-усадьбе Державина.
Представить объем и важность этой коллекции трудно даже сегодня: 8 чемоданов рукописей, 18 контейнеров книг, 12 контейнеров мебели, 20 – бронзы, гипсов и картин. А еще – посмертная маска Пушкина, которая была доставлена в Петербург дипкурьером. Груз весил более 9 тонн!